Передаю вам слово души моей. Письма

2.156. Марии Петровне Колычевой

Христос посреди нас!
Лети горе, душа моя,
Юдоль плачевную минуя,
Болезни, скорби претерпи!
О Боже! радость, жизнь моя!
В Тебе одном покоюсь я.

1юля 12-го, 1828 года.

2.169. Марии Петровне Колычевой

Вот мы сподобились праздновать снисхождение Божие с небеси для возвождения верующих на небо. Поздравляю вас! Мы в том уверены Богом, что сокровище наше на небеси. Наше сокровище — любовь, воскрешающая мертвых! Жизнь и свет! Конца нет! тьма тому, кто любовью не дышит, кто любви залогов не хранит… О беспредельная Истина! пленяй меня собою и, как Тебе угодно, руководствуй мною. Умираю миру, да живу Тебе. О любовь святая! я ничтожен пред Тобою: награди меня Тобою — да живу в Тебе!

28-го Декабря, 1828 г.

2.174. Марии Петровне Колычевой

Господи Иисусе Христе, Боже мой, даруй душе моей благодать, да Тебя единого ищет, все земное презирает и к Тебе единому желает! Твое да будет все то, еже живу, и весь всего себя Тебе приношу: весь дух, все сердце, все тело, вся жизнь моя Тебе да живет, животе мой сладкий! Всего мя свободил еси, да всем мною возобладавши; всего мя укрепил еси, да всего мя паки имееши. Возлюблю убо Тя, Господи, крепосте моя, возлюблю Тя, неизреченное веселие мое: и поживу уже не мне, но Тебе. Аминь.

В тебе, возлюбленная сестра, в самой тебе да отверзутся врата чувств твоих, и внидет Царь славы! Кто есть сей Царь славы! — Господь, Повелитель небесных сил, — той есть Царь славы. Некто от блаженных говорит: „блаженна душа, ежели, разлучившися от земных, свободившися от тела, путь свой в небо восприемлет. Безопасна она и безмятежна: не боится она супостата, ниже смерти: имеет бо пред глазами и зрит непрестанно прекрасного Господа, Ему же работала, Его же возлюбила, и к Нему же напоследок в радости и славе преселяется. Сию бо толико блаженства славу ни един день уменьшити, ни един неприятель отняти не может.' Гори, мое сердце — и помни, что гордые ниспадают, а смиренные возносятся.

2.175. Марии Петровне Колычевой

Большая скорбь и грусть всегда предшествуют великому утешению и неописанной радости. Нет слов к изъяснению радости, которою животворится и просвещается Христа ради терпевшая душа: нет чувств, которые бы не ощущали посещения всеобъемлющей любви! И так возьмемся к нашему Творцу единомысленными сердцами — Христос с нами! Да разгорается искра любви к Нему в душе нашей! Хотя мы еще и на земле и низки, но в скорби распространяемым сердцем — к Богу близки! Внегда скорбети ми, призвах Господа, и услыша мя. Пусть мы всего, всего лишимся на свете! Ведь нам отверзто небо; мы в нем все найдем!

Прочь плотское утешение!
В Боге наше наслаждение!
Прочь мирские суеты!
Исчезайте прелестей мечты!

Никакой страх, ни мысленное страхование не может никак устрашить душу, ограждающуюся страхом Божиим. Нам не много надобно: только нужное и самопотребнейшее, чтобы прикрыть телесную наготу и подкрепить куском хлеба немощные силы; крепость же души нашей — слово Божие. А кто разумеет иначе, тот не знает истины, не знает, что есть жизнь и свет, тьма и смерть, и суд и воздаяние комуждо по делам его, и не понимает, что есть правда и мзда, и что Мздовоздаятель грядет скоро со славою и силою многою… Таковый не понимает, что здешние скорби ходатайствуют там жизнь вечную; а сладость и утехи сего мира лишают оной и ввергают в муку вечную, где томлению и горестям не будет конца, не будет отрады. Чего бы здесь не пострадал, каких бы поношений и бесчестия не претерпел охотно ради того, Который ради меня распят и уничижен от мира, погребен, воскрес, вознесся на небо, ходатайствует о мне, призывает меня в славу царствия Своего, которому не будет конца? Я многогрешен и не достоин; но Сам Он научает меня удобному у Него испрошению прощения. „Оставь ты, что на кого имеешь — и оставится тебе всякое согрешение твое, да удивится на тебе милость моя.' Не буду я оставлен тобою, Господи; слава Тебе! — О дивный в благости! Внушением Твоим и побуждением Твоим — всем вся оставляю. Марта 26-го, 1829 г.

2.182. Марии Петровне Колычевой

Да ничтоже мя отторгнет, да ничтоже мя отлучит от Божественной Твоей любви, о Боже мой! Да ничто же возбранит, да ничто же пресечет, ни огнь, ни меч, ни глад, ни гонение, ни настоящее, ни будущее: точию едино сие да пребудет в душе моей выну; ничто же ино да возжелаю в веце сем, Господи; но день и нощь да взыщу Тебе Господа моего, и да обрет вечное сокровище и богатство, всех благ сподоблюся.

Жажда любви утоляется любовью, и той же вновь приятно жаждет. Покойтесь в Господе.

Июля дня, 1829 г.

2.185. Марии Петровне Колычевой

Будем прилежно внимать Священному Писанию: оно нас будет руководствовать в вечности, где радость без конца, покой без возмущения; там всё тихо и безопасно, там все мирствуют, все благоговеют и наслаждаются неизреченно. Здесь же очень нужно, как Священное Писание убеждает, всяким хранением блюсти свое сердце.

Я не имею слов к выражению превышающей все выражения любви. Сие чувствование несказанно, в одно мгновение при прикосновении к сердцу всего восхищает человека! Скорби в радость, горесть в сладость так пременяются, как бы их и не было. Сия сладчайшая любовь, премирными объятиями объемля нас, совершенно животворит и внушает нам о небесных, да будем всегда свободны от земных. Я весь покрываюсь любовью и молю Заповедавшего любить друг друга, да утвердит нас крепко в Его Божественной любви, еюже возлюби нас и пострада за нас смерть крестную, да и мы чрез оную воскреснем в жизнь вечную и пребудем в любви Его, радуяся без конца о Господе.

Сентября 15-го, 1829 года

2.200. Марии Петровне Колычевой

Читавши многие душеспасительные книги, приятно вам скажу, что особенно из оных вычитал: ничто временное стоять не может, и что бы ни было, побеждается и уничтожается всякая злоба, всякая хитрость и всякое коварство; даже побеждается и самая смерть мучительная, а чем побеждается, — это вы уже знаете, нечего и сказывать. — Однако для себя запишу, что сим все побеждается: +! В сем кресте есть сила смирения, терпения и любви. Вы знаете, кому не приятно терпеть временные скорби, и кому они несносны: — тому, кто не верует, что оными все благочестивые сопровождаются в царствие Божие. — И самая горесть пременяется в сладость, когда сердце и мысль поглощаются словом Божиим и