замолчать и чтобы его не мучили, ему надо дать обязательно покой, иначе он тебе будет мстить и с тобой будет нехорош, потому что это наша физика, наш дух.
— В целом голос — это одна из главных ценностей в вашей жизни… после семьи, например?
— Ну, вы знаете, я даже не могу вам сказать, что моя семья идет после голоса, нет. У меня это на равных, потому что именно сейчас особенно это вижу и понимаю, что состояние духа моей семьи, моего растущего ребенка, который сейчас вошел в нежный возраст, когда ему очень нужен совет и правильный к нему подход и я должна быть одновременно ему подругой и воспитателем и учителем и тонким советчиком и иногда действительно поговорить с ним по душам как психолог, да. По моей профессии и также с членами моей семьи, потому что у каждого есть свое настроение, свои заморочки. И надо уметь просто слушать человека, который рядом с тобой. И если ты не умеешь, а это в принципе та мудрость, которую ты должен приобрести, иначе ты все равно существуешь в семье, или в каком-то социуме или существуешь сам по себе и на тебя смотрят как на тихого эгоиста: «Да ладно лучше его не трогать, пусть сам со своими проблемами разбирается, да ладно пройдем мимо него». Но в этом то и весь разговор, что значит ты сам спровоцировал такую ситуацию, раз ты сам вызвал такую реакцию у людей, значит ты сам не хочешь быть открытым, ты не хочешь проникнуть в проблемы других людей, ты не хочешь их разделить. Значит и они не захотят с тобой делиться. Поэтому для меня существование в моей семье и сосуществующие с моим голосом абсолютно вещи идентичные, я как-то сумела в себе найти силы все время быть как локатор, настроенная на хорошие эмоции в семье, на хорошее ощущение взаимодействия со своим голосом. Я считаю, что голос от души и семья от души неотделимы, и если ты внутренне позитивен и внутренне настроен на мажор, то все и будет мажорно. Если ты настроен на минор, то все вокруг тебя будет в миноре. Если ты будешь закрываться в своих чувствах, в своих проблемах, то это будут замечать окружающие, это замечает и твой голос. И мне говорили инструменталисты, что это замечает и инструмент, потому что и скрипачи, и виолончелисты, они тоже общаются со своими инструментами. Наш внутренний негатив, он моментально отражается на звуке. Это все взаимосвязано.
— Ваш голос раскрыл вас как личность, но не настолько, как хотелось бы. Какие из неживых предметов могли бы вас раскрыть? У вас есть неживой предмет, который бы многое мог рассказать о вас?
— Вы знаете, что у меня дома есть вещи, которые достались мне по наследству от бабушки, а ей от пробабушки и т. д. И это какие-то семейные реликвии, которые очень многое рассказывают о моей семье и дают мне какой-то настрой. И когда у меня не очень хорошее настроение, я достаю эти вещи, которые принадлежали моей бабушке, маме, пробабушке, и они вводят меня в состояние духа моей семьи и наверно у них тоже есть и моя энергия, которая сможет и моему сыну рассказать обо мне. Эти вещи и мне рассказывают о моей матери, дедушке. И очень много реликвий осталось, которые я очень берегу. Это фамильные украшения, письма, фотографии. Я их достаю и смотрю, и всегда по-новому их ощущаю. Я вижу выражения их лиц, то, что мне казалось раньше, взяв фото. А бабушка с дедушкой стоят на старом гердеробе царского времени. Сейчас же я вижу их лица, и то, что бабушка рассказывала о жизни моих про-, про-, и вижу в их лицах эти события. Для меня эти вещи живые, а с другой стороны они абсолютно не живые. Это как бы моменты истории.
— Но эти вещи как бы тебя оценили, дескать вы умница и продолжаешь традиции, что мы рады, что есть такая любовь? Они не расстроились бы?
— Наверно, они бы похвалили, что я свято берегу какие-то семейные традиции, и я стараюсь и дальше передать это своему ребенку. Это то, что они мне заповедовали бы, что каждый должен о своей семье как можно больше и дальше вглубь веков очень много знать. Это дает ключ, вообще к пониманию жизни, ключ к пониманию кто мы, откуда. И вообще человек «само родство не помнящий» — очень плохое качество. И мне очень жаль людей, которые в силу каких-то объективных причин лишены этих воспоминаний, потому что эти воспоминания о лучшем, что было с твоими учителями, педагогами. Они действительно тебя делают совершенно другим.
— И какие главные диалоги из прошлого, которые до сих пор у вас внутри звучат, вот эти главные лица, которые сделали из вас ту личность, которую я сейчас слушаю? Вспомните какое-нибудь веское слово педагога или родителей, которое на всю жизнь запомнилось. Какую-нибудь кульминационную фразу.
— Безусловно, это прежде всего моя семья, мои родители, мои бабушки. Конечно, родители были очень занятые, у каждого была интенсивная жизнь. Нашим воспитанием с сестрой занималась бабушка, папина мама. А мамина мама до последних дней работала, а папина мама была удивительно добрым, чистым, духовным человеком, очень верующая она была. Она воспитывала невероятную доброту, причем ни тем, что она давала какие-то установки, она через сказки, через песни, через рассказы о семье. Она воспитывала в нас невероятное бережное отношение к лучшим страницам прошлого России, про ее Волжский регион. Как ее бабка и пробабка ходили на поклон к отцу Серафиму Соровскому. И она говорила о том, что: «Детонька, пойдем почитаем, детонька пойдем я попою, пойдем посидим, я тебе что-то расскажу. А вот знаешь, я сегодня видела и слышала такое». А в радиоточке пела Максакова те песни, которые пела моя мама и бабушка. И знаете, то что он положила в нас с сестрой так проросло, через нее, через ее ощущение мира, через ее доброту, она любила, всех людей, у нас в доме постоянно были люди. Она была как психотерапевт. Приходили наши соседи и все с ней делились. И она как-то ненавязчиво давала мудрые советы, и я слышала от бабушки эту интонацию невероятного добра, любви к людям и внимания к ним. Это то, что она во мне конечно воспитала. И вот это вот знаете такое как тонкая струнка, она всегда была настроена (бабушка) на понимание людей, на то чтобы их всегда повернуть в сторону положительную. Она говорит — Ну милая моя, ну не расстраивайся, ну ты знаешь, поступи вот так, я бы так сделала и ты увидишь, что она будет лучше. Не ругайся, не настаивай на своем, а просто повернись и уйди, если тебе неприятен разговор. И вот мой педагог, она была как моя родная бабушка. Ну, она чудный совершенно человек, фантастический педагог мой, Надежда Матвеевна Малышева-Виноградова.
Этот человек из века 19-го, потому что она была про ту культуру, про ту Россию, и она аккомпанировала Шаляпину, она была педагог-концертмейстер оперной студии Станиславского. И я с 17 лет, и я пришла к Надежде Матвеевной в дом, и я собственно говоря проводила все время, потому что она не только во мне профессиональные качества воспитала, она во мне воспитала отношение к русской культуре, к русскому слову, к поэзии, к музыке, она переделала мою фантазию, она воспитала актерские чувства через невероятный интерес, который она во мне пробуждала, читая цитаты Станиславского, Михаила Чехова. Я впитала в доме Малышевой всю историю отечественной культуры, и европейской культуры, лучших ее годов 19 века. Она блестяще играла на рояле. Пустая нота, если она очень хорошо взятая, но если она не окрашена настоящим чувством и эмоциями, то она не стоит и гроша ломанного. Или она говорила «не зацикливайся на этом, пусть будет что будет. Накапливай знания, накапливай всю эрудицию, которая возможна, тебе пригодится в жизни и в профессии. А дальше будь как антенна настроена на позитив, на хороший, высокий профессионализм, а остальное все придет, никогда не думай о результате. Если будешь думать о результате, ох какая я буду через 5–6 лет звезда, никогда ею не будешь, шлепнешься в первую же лужу. А думай действительно чтобы быть высоким профессионалом, очень требовательным к себе художником и делать все по большому счету».
— Я представил вас такую маленькую, как хорошую ученицу, которая все воспринимает, все слушает, все делает. И действительно ли вы были такой прилежной, или же вы были непоседой и
