слова звучали на родном языке.
— Я знала, я всегда знала, что от этого старого паука мне не избавиться!
— На корабле ты не называла меня пауком, Зинаида, — ответил я. — И если хочешь вернуться домой, придержи свой язык.
— Домой? — взвизгнула она. — После того, что ты со мной сделал?
Нервы у нее явно были не в порядке. Ей многое пришлось перенести. Работаешь горничной тихо- спокойно, вдруг раз-два, и ты уже в гареме мелкого князька на полудикой планете. Ну, не повезло. Зачем же на других свою злость вымещать?!
— Тише, тише, — я попробовал успокоить ее. — Сейчас мы уйдем отсюда, и все будет хорошо.
Наступила тишина. Зина стояла передо мной, уперев руки в бока. Женщины, сидевшие у костра, с интересом разглядывали эту неэстетичную картину, Малур настороженно прислушивался у занавеси, не идет ли к нам стража, а племянник его так и остался в проходе, не решаясь выйти. Лица у всех были серьезные, насупленные, лишь Цветочек мне улыбалась; в какой-то миг я даже подумал: а не взять ли ее с собой вместо вздорной и скандалезной Зинаиды. Она меня утомила сверх меры еще по дороге сюда, а теперь взрывные смены настроения бывшей горничной обещали нескучное путешествие домой. Но я уже устал от приключений. Когда все дела сделаны, долги возвращены, что может быть лучше покоя. Сидеть в кресле на веранде в своем поместье, потягивать домашнее пиво, созерцать ухоженные сады. Вот оно — счастье!
К сожалению, приключения не близились к счастливому концу...
Лучше бы она молчала. Потому что, начав говорить, Зина уже не могла остановиться. Ее ругань в мой адрес становилась все громче, обвинения все абсурднее, она мешала слова и языки. Стражники могли услышать, да и Малуру, судя по выражению лица, все меньше и меньше нравилось такое неуважительное отношение. Зина вела себя неподобающим образом, здесь такое позволяют себе разве что дурные женщины.
— Не смей так разговаривать с Провозвестником, дерзкая наложница! — угрожающе прошептал он.
— Да ты знаешь, кто я такая?! — взъярилась Зина. — Вот скажу Хранителю, он тебя научит, как его женщину полагается титуловать!
И с этими словами она залепила пощечину Малуру.
За тот небольшой срок, что провела здесь, Зина оказалась на самой вершине, которой могла достичь на Тайлуре. Но какое бы место она ни занимала, толку от этого было мало, а прав еще меньше. Даже самый ничтожный слуга считался человеком, тогда как женщина всего лишь половинкой своего господина.
О чем не преминул напомнить ей Малур, вернув пощечину двумя крепкими оплеухами.
— Стража! — крикнула взбешенная женщина изо всех сил. — Стра...
Но тут Малур заткнул ей рот кулаком. Удар был настолько силен, что отбросил Зину к стене. К сожалению, он опоздал.
Занавески отлетели в сторону, два стражника с пиками наперевес бросились на нас. Один из них споткнулся о тяжело звякнувший узел и полетел головой прямо в костер. Второй был хоть и стар, но проворен. Он чуть не воткнул пику мне в живот. Но Малур успел отбить удар факелом, а потом пнул его в колено. Стражник охнул и упал. Последняя картина — Зинаида, подвывая, выплевывает зубы на камни. С тех пор я ее не видел. Признаться, и не сожалел об этом. Довелось мне встречать склочных баб и похуже, но беда от них всегда одна и та же. Лучше держаться подальше. Стыдно признаться, но в какой-то миг я даже тихо порадовался, что на этой планете нет и еще очень долго не будет дантистов. Впрочем, если она правильно усвоила полученный урок, то и беззубому рту найдется достойное применение.
Малур выскочил в большой зал и, не торопясь, чтобы не привлекать внимания, пошел к выходу из пещеры. Пару раз я обернулся, высматривая юного Тумалура, а потом его спина вдруг замаячила перед нами. Раньше всех почувствовав неладное, он полез обратно и опередил меня шагов на десять.
Сидящие в зале с любопытством поглядывали в нашу сторону, но никто не делал попытки задержать или хотя бы поинтересоваться причиной криков и брани. Но вот из грота выскочил стражник в дымящейся куртке, крикнул что-то, эхом отозвались воины, и тогда мы побежали к светлому пятну выхода, перепрыгивая через спящих.
У тропинки, ведущей ко второму уступу, стражи не оказалось. Кажется, начинает везти, подумал я, выбегая на тропинку. Везло и дальше, мы чудом не разбили головы, кувыркаясь на неровно вырубленных ступенях в самых крутых местах. А когда мы скатились один за другим вниз, я увидел, что везение кончилось, практически не начавшись — широкая площадка уступа кишела воинами.
— Провозвестник не должен попасть в лапы поганых тай, — сказал, тяжело дыша, Малур. — Лучше всем нам прыгнуть, взявшись за руки, вниз, чем опозорить Древних.
— Это еще зачем? — удивился я.
— Не надо прыгать, дядя, — вмешался в разговор Тумалур. — Это не воины тай, приглядись к знаменам.
— Да как ты смеешь без разрешения голос подавать... — начал было Малур, но тут сказанное племянником дошло до него, он поперхнулся, посмотрел на цветные тряпки, свисающие с копий, а потом радостно сорвал с себя шлем и подбросил его в воздух.
Я увидел, как стражники торопливо расплетают косицы, выдирая из немытых сальных волос медные кольца. Однако несколько стражников и все воины, судя по угрюмому виду и наставленным на них лучеметам, решили не сдаваться.
Не в меру ретивый воин-лур чуть не зарубил Малура, но тот успел показать ему железные кольца, а потом что-то шепнул начальнику отряда, показывая в мою сторону. Тем временем я с удовольствием стянул со своей головы чужие волосы и позволил ветерку остудить вспотевший затылок. Пики опустились, а лучники перестали целиться в меня. Кажется, пронесло.
Вместе со мной на втором потоке учился корпорант, имя которого в памяти не удержалось. Запомнился только его спор с исправителем Гофером во время тактических занятий. Невысокий, щуплый корпорант отстаивал модную в те годы концепцию структурного замыкания. Гофер легко и непринужденно исправил его ошибки, показав, что замыкание ландшафта и артефактов в нулевой экологический цикл ведет к застою, а потом и вырождению. Я не очень внимательно прислушивался к диспуту, посвященному эстетизации промышленных объектов, поскольку уже тогда специализировался в другом направлении и немного обижался, когда меня звали гробовщиком. Но выкрик корпоранта «повторение событий неизбежно; замкнутый круг — это путь к совершенству» я запомнил в силу его полнейшей бессмысленности.
Окажись он сейчас рядом со мной, нашлось бы о чем поговорить. Круг замкнулся, события неудержимо начали повторяться, но что касается совершенства... Нет, и еще раз нет!
Я сидел в кресле, в котором весьма удобно располагался дней восемь—десять назад. Убранство комнаты во дворце Хранителя Знамен было прежним. Портьеры те же самые. Даже ваза, которую я разбил о голову Кутая во время побега, стояла на месте, аккуратно склеенная из множества осколков. Правда, здесь появилось еще одно кресло, и в нем устроился Хранитель Знамен.
И только Хранитель был другой.
Мы сидели друг напротив друга. Разговор велся вполголоса, к великой досаде свиты, среди которой я успел заметить пару знакомых лиц, но уже с другими кольцами.
— Ты не будешь испытывать нужды ни в чем, — говорил Хранитель. — Провозвестник в моем шатре... то есть уже во дворце... — знак милости Древних. Для старейшин этого будет достаточно, чтобы принудить непокорных к смирению.
— Твоему... э-э... предшественнику я не очень-то помог.
— Мне известны обстоятельства. Он стеснил твою свободу, и Древние покарали его. Я же выполню любое твое пожелание.
— То есть ты отпустишь меня?
— Мало того, я дам людей и скакунов, чтобы ты беспрепятственно добрался до корабля.
Так-так, Малур выложил ему все мои планы. Или племянник? Какая теперь, к черту, разница!
— И ничего не потребуешь взамен? — осторожно спросил я.
