— в белый, Семеновского и Павловского — в синий цвет.
В самом Красном Селе жили семьи офицеров, был хороший театр[552]; летом очень людно, гуляла нарядная публика, щеголяли офицеры, был прекрасный ресторан. Солдаты появлялись в Красном Селе редко: занятий в лагерное время у них было много. Местность вокруг лагерей вытоптана, с раннего утра слышались команды строевых учений, выкрики унтер-офицеров: «Вперед коли, назад прикладом бей!», «От кавалерии накройсь!» Вообще тяжелая солдатчина, а рядом каждодневный праздник офицеров, разодетые компании в ландо, отправляющиеся в Петергоф «на музыку».
За Красным Селом, не доезжая Дудергофа, была военная платформа, всегда забитая юнкерами. Недалеко, за озером, стояли лагерями все военные училища. А следующая остановка — Дудергоф — настоящая дачная местность. Там царство дачников. Их привлекала сюда близость Петербурга, дешевизна дач, хорошее озеро, живописный лес с Вороньей горой, покрытой вековыми соснами[553]. Станция была веселенькая, дачная, деревянная с резьбой, выкрашенная желтой краской. Вокруг станции вращалась вся дачная жизнь. К вечеру здесь собиралась молодежь — барышни с кружевными зонтиками, кавалеры. Вечером, после занятий, с этого берега озера приезжали, приходили, прибегали юнкера во всем своем военном блеске. Стучали каблучки, звякали шпоры. Мамаши высматривали дочкам женихов, достойных приглашали в дом пить чай, угощая ватрушками и вареньем. В день именин дочек запускали фейерверк, в саду развешивали разноцветные бумажные фонарики, жгли бенгальские огни. Ходили на танцы в курзал, катались на лодках, сидели на Вороньей горе, играли на гитаре, пели романсы, считали падающие звезды.
За Дудергофом следуют Тайцы, Пудость, Мариенбург. Летом они тоже заселялись дачниками. В Тайцах, где били знаменитые ключи, была туберкулезная лечебница [554].
Пудость отличалась тем, что там в речке Ижоре водилась форель. Вокруг были леса, очень много грибов. Мариенбург, под самой Гатчиной, — уютное местечко, весь поселок утопал в лесу, напротив был знаменитый Зверинец для царской охоты, он тянулся от Пудости до Гатчинского парка. Зверинец был окружен деревянной изгородью из трехсаженных шестов, поставленных в два ряда, с небольшим наклоном одного ряда навстречу другому. Шесты были вбиты так часто, чтобы не проскочила ни одна зверушка. Нередко можно было видеть, как к ограде подходили лоси, косули [555]. Детишки просовывали им кусочки хлеба.
* * *
Из мглы всплывает ярко
Далекая весна:
Тишь Гатчинского парка
И домик Куприна.
А дальше — Гатчина, чистенький городок с двумя парками. Летом он утопал в сирени. Этот городок избрали для проживания отставные военные. Это придавало известный характер быту города. Кроме того, там стояли гвардейский кирасирский полк (синие кирасиры) и артиллерийская бригада. Летом приезжали дачники, это оживляло тихий городок. Дачники гуляли по паркам, окружающим лесам, катались на лодках по озерам. Когда там открылась первая в России военная авиационная школа, Гатчина оживилась, кирасиры отошли на задний план, первыми сделались авиаторы [556]. Целый день ревели авиационные моторы — русские люди завоевывали воздух, но это сопряжено было с риском для жизни, и на местном кладбище появлялись кресты из деревянных пропеллеров. По другую сторону железной дороги вырос поселок, где ютились мелкие служащие и рабочие. Они ежедневно ездили на работу в Петербург, так как в Гатчине предприятий не было.
Далее за Гатчиной[557] по Балтийской линии было Елизаветино. Не считая окружающих деревень (Дылицы, Вероланцы), к станции прилегали два дачных поселка: Николаевка и Алексеевка. При нас они только застраивались. Дачки там возводили из-за дешевизны земли люди небогатые, сдавались дачки тоже не по дорогой цене. Места лесистые, но скучные — ни озера, ни речки. Матери, выезжавшие с малолетними детьми, могли быть спокойны: утонуть ребенку негде. В лесах масса ягод и грибов, на припеках много лесной земляники.
В двух верстах от станции — имение Охотниковых, уже в то время оно находилось в совершенном упадке. Старый помещичий дом — с четырьмя колоннами, облупленной штукатуркой. Невдалеке церковь, под горой парк с двумя прудами. Летом в доме кто-то жил, но по парку гулять запрета не было. Парк небольшой, со старыми липами. Рядом с парком — маленькая деревенька Дылицы, где тоже жили дачники. Немножко выше, в гору, — деревня Вероланцы, где летом также было много дачников. Самое замечательное в Вероланцах — стоянка царских гончих собак. Малонаселенное место — леса, вырубки, поля — давало возможность вывозить туда летом псовую царскую охоту, натаскивать гончих собак. В избах и амбарах проживали 8 конных егерей, содержалось около 200 собак. Собачьи дворы были отгорожены жердями, на которых целыми днями сидели мальчишки-дачники и смотрели на собак. Егеря иногда позволяли мальчишкам прокатиться на лошади.
Интересная картина была при выезде в поле. Впереди — седой старший егерь на лошади с большим медным рогом. За ним, образуя каре, остальные егеря, тоже с рогом и арапниками. В центре каре гончие, некоторые на сворках по пяти[558]. Когда все выстраивались, старший егерь снимал шапку, крестился и говорил: «С Богом!» Кавалькада отъезжала на натаскивание собак. Если какой-нибудь неразумный гончак от нетерпения преждевременно выскочит, ближний егерь, перегнувшись с седла, так его ожжет арапником, что тот навсегда забудет, как нарушать порядок. Но с какой радостью собаки бросались в гон, когда их спускали и раскрывали каре!
Вокруг Елизаветина было много ветряных мельниц, где крестьяне мололи зерно, водяных мельниц вблизи не было. Сооружение это ушло в безвозвратное прошлое, в нем проявлялась сметка русского человека: с помощью только топора делались все механизмы — валы, цевки[559], зубчатые колеса. Любимой, но опасной забавой мальчишек было катание на крыльях ветрянки. На ходу надо было вцепиться в решетку крыла ногами и руками, держаться изо всех сил. Громадное крыло делало с этим озорником полный круговой оборот, а то и два. Тот, обалдевший от полета, соскакивал на землю и частенько попадал прямо в руки мельника, который надает ему шлепков и пожалуется родителям. Тогда порка неизбежна.
* * *
Поедем в Царское Село!
Там улыбаются мещанки,
Когда гусары после пьянки
Садятся в крепкое седло…
Поедем в Царское Село!
Много известных дачных мест было по Царскосельской железной дороге. Мы еще застали старое здание Царскосельского вокзала. Оно было весьма неказистое, обветшалое. Когда в 1904 году построили ныне существующий вокзал[560], многих наивных
