начинаниях. Мне нужна женщина, которая… – Он запнулся.
–?Которая родит вам детей. И вы хотите, чтобы они были чистой крови. А моя – дурная. Хорошо. Я прекрасно вас поняла. Теперь я хочу знать только одно… Вы все еще любите меня?
–?Александрин…
–?Отвечайте!
–?Я не могу разобраться в своих чувствах, – отвел он глаза.
–?А по-моему, отлично разобрались! Итак? Скажите прямо, так же, как вы пишете: вы любите меня?
–?Я вас ненавижу!
–?Спасибо. Я за тем и приехала.
–?Вы – загадочная женщина, Александрин, – с тоской сказал Владимир Лежечев.
–?Вам и не надо меня понимать. Я получила то, что хотела. А перед тем, как я уйду, я задам вам последний вопрос. Вы знаете, что Жюли собралась в монастырь?
–?Как? Почему в монастырь? – растерялся он.
–?Так вот: она собралась в монастырь. И если вы немедленно, сегодня же, или, в крайнем случае, завтра не сделаете то, что должны сделать, вы ее больше никогда не увидите!
–?Что? Что я должен сделать?
–?Я не могу вас
–?Мне надо подумать.
–?Думайте! Но у вас мало времени. Клянусь, я не буду вам навязываться. Я постараюсь с вами не встречаться. Я уеду отсюда.
–?Куда?
–?Да вам не все ли равно? Прощайте!
Она направилась к выходу. Владимир ее не останавливал.
Шурочка вышла на крыльцо, и ей тут же подали лошадь. Она вскочила в седло и покинула негостеприимную усадьбу Владимира Лежечева в грустном настроении. Жизнь Жюли может сложиться по- другому, если Лежечев сделает ей предложение. Хотя любимая сестра видит другой путь к спасению. Путь, разумеется, достойный, но еще больше Жюли могла бы сделать, если бы из бедной прихожанки превратилась в богатую барыню. Добрая сестра заботилась бы о крестьянах, жертвовала на церковь и стала бы Владимиру верной помощницей. Под ее влиянием все бы преобразилось в этих краях, было бы меньше пустых разговоров и сплетен, меньше лжи и больше заботы о людях. Шурочка искренне в это верила, потому так и хлопотала за сестру. Но послушает ли ее Владимир? Ведь он человек образованный и неглупый. Должен же он это понять! Любовь? Разве не главное, чтобы любили нас?
Она ехала вдоль достаточно богатых домов и вспоминала, что говорили о Лежечеве соседи. Мол, некоторые крестьяне в Селивановке весьма предприимчивы и живут богаче многих здешних помещиков. Самые зажиточные из них будто бы сумели откупиться и получить вольные, но барина своего не покинули. Его здесь любят и уважают, молятся за него. Она должна была что-то сделать ради будущего Лежечева и своей сестры и сейчас утешала себя тем, что хотя бы попыталась.
Она все еще была под впечатлением этого тяжелого разговора. Итак, Владимир ее ненавидит. А что скажет граф, когда узнает о ее связи с Соболинским и о ее происхождении? Что скажет на это его сиятельство? Не отвернется ли? Скорее всего, отвернется. Шурочка почувствовала себя на волосок от гибели. Только что она увидела, чего стоят слова даже такого достойного человека, как Владимир Лежечев. Услышав топот копыт, она обернулась: ее настигал Серж Соболинский на белом жеребце.
Сначала Шурочка испугалась. Эта встреча в ее планы не входила. Она видела, что Соболинский в гневе. Такое же лицо у него было, когда он стегал кнутом кучера. Шурочка пришпорила Воронка и поскакала прочь. Она не хотела никаких объяснений, поэтому гнала лошадь, но чувствовала спиной, что Серж не отстает. Какое-то время они оба были увлечены бешеной скачкой, но в этом он, вне всякого сомнения, был сильнее и гораздо опытнее нее. Через какое-то время Шурочка сдалась. На опушке леса она бросила повод и обернулась. Серж тут же ее настиг.
–?Вы, кажется, хотели от меня сбежать? – хищно улыбаясь, спросил он. У Соболинского был вид охотника, который настиг свою добычу. Его взмыленный конь тут же попытался укусить за шею Воронка.
–?По какому праву вы меня преследуете? – сердито спросила она.
Соболинский тут же спрыгнул на землю и придержал за повод ее коня:
–?Тпру-у… Слезайте-ка, Александра Васильевна! Нам надо объясниться! Вы от меня, похоже, прячетесь!
–?Не думай, что я тебя боюсь! – Она спрыгнула с лошади.
–?Можно узнать, у кого вы только что были с визитом? – издевательски спросил он.
–?Это тебя не касается! Кстати, вы опять в этих краях, мсье Соболинский? А говорили, что вы уехали в Петербург, продавать алмаз!
–?Что ты знаешь? – Серж схватил ее и требовательно заглянул ей в глаза.
–?Пусти меня! Ты знаешь, что Долли утопилась?
–?Она пыталась достать кувшинку из воды и, сделав неловкое движение, упала в воду, – притворно вздохнул Серж.
–?Она утопилась! И ты это прекрасно знаешь! Она покончила с собой! Потому что ты ее обманул! Это ведь ты заставил ее взять алмаз из кабинета графа! Разумеется, ты сам не мог туда пойти!
–?Ну, разумеется, не мог, – видя, что Шурочка не собирается бежать, Серж отпустил ее.
–?Ты убил ее! Но это же подло, подло! Это все равно что обмануть ребенка!
–?Она сама этого хотела, – равнодушно сказал Серж. – Есть люди, самой судьбой назначенные в жертву. Такой была Долли. Я рад, что все устроилось.
–?Устроилось?!
–?Она мне мешала. Да, я заполучил этот камень. Каким путем, не имеет значения. Никто на меня не подумает. А если и подумают…
–?А теперь ты меня послушай, – оборвала его Шурочка. – Никакой отсрочки у графа я для тебя просить не буду. Я расскажу ему все. И про камень тоже. И он увезет меня отсюда и спрячет так, что ты никогда не узнаешь, где я… Ты меня больше не увидишь. Никогда. И ты не сможешь продать алмаз, граф все для этого сделает. Куда бы ты с ним ни пошел, на тебя тут же наденут кандалы. И обвинят тебя в воровстве! Да, да, в воровстве! Я же обвиняю тебя в убийстве моей сестры! И с меня довольно! Ты можешь отныне делать все, что тебе угодно. Можешь жениться, можешь по-прежнему соблазнять провинциальных девиц и замужних женщин, склонных к истерическим припадкам. У тебя никогда не будет только одной женщины – меня. Потому что все твои уловки и все твои слова на меня более не действуют. Мне все равно, красив ты или безобразен, живешь ты здесь или в Петербурге, женишься ты вскоре или поедешь умирать на Кавказ. Последнее даже предпочтительнее. В моем сердце нет ненависти. Там нет ничего. Я тебя разлюбила. А теперь пусти меня. Я еду к графу.
–?Ты лжешь! – закричал Серж. – Меня еще никто не бросал!
–?Ну так я буду первой!
Серж схватил ее за руку:
–?Ну нет, так просто я тебя не оставлю! Неужели же ты не поцелуешь меня напоследок? Нам же было с тобой так хорошо…
Он попытался ее поцеловать, Шурочка изо всех сил отбивалась. Руки у него были, словно из железа, платье на ней затрещало.
–?Ты же сказал… ты сказал, что не целуешь женщин против их воли! Неужели же до этого дошло?!
Он тут же ее отпустил.
–?Сережа, прощай, – твердо сказала она.
Она поймала Воронка за повод и легко вспрыгнула в седло. Соболинский остался на лесной опушке. Ее он больше не преследовал.
