– За ним, – скомандовал отец, и мы все бросились следом.
Мы быстро пробежали гулкий цех и выскочили наружу, под солнечные лучи. Игорь на мгновение оглянулся, махнул рукой, зовя за собой, и побежал дальше.
Пришлось следовать за ним. Пробежав цех, мы выскочили на ту самую улицу, которую раньше закупоривали упыри. Теперь они почти все втянулись в аппендикс, из которого мы сбежали через цех.
Почти все.
Два упыря заметили Игоря и, победно заревев, кинулись на него. Тот, не останавливаясь, срезал их короткой очередью и свернул налево.
Мы выполнили тот же маневр, а чеканутые, почуяв добычу, хлынули из аппендикса за нами.
– Поднажми, братцы! – закричал слесарь. – Не уйдем! Надо шибче!
– Воздуху не хватает, – хрипел Соболев, смахивая пот с побагровевшего лица.
Впереди уже был виден угол цеха. Игорь уже свернул за него. И в этот момент сзади захлопали выстрелы из «калаша».
Я обернулся. Майор Соболев, широко расставив ноги и уперев приклад автомата в живот, поливал чеканутых свинцом. Пули прошибали сразу двух-трех упырей, многие в первых рядах упали.
Но задние напирали, и, перехлестнувшись через упавших, как волна, чеканутые дорвались до милиционера. Он заревел, закрутился на месте, пытаясь отбиться автоматом, но почти тут же упал сначала на одно колено, а потом и вовсе исчез под телами в синих спецовках.
Зато мы оторвались. Свернув за угол, мы увидели Игоря, который короткими очередями расстреливал группу из дюжины упырей, бежавших нам навстречу. Они нелепо дергались, стараясь уклониться от пуль.
А за ними уже поднялась еще одна волна чеканутых. Отбиться было невозможно, даже если бы мы начали бить из всех стволов.
– Давайте в этот цех и до самого конца! Живей! – скомандовал Игорь.
Первым туда нырнул Артем, за ним Иннокентий, следом наш проводник и остальные.
И почти тут же, когда мои глаза еще не успели привыкнуть к полумраку, я услышал крик и выстрелы.
Два упыря, прятавшихся в цеху, навалились на студента. Очередь Иннокентия прошила их насквозь. Вместе с Артемом.
– Бежим, – отец дернул оторопевшего учителя. – Все равно ему не помочь, если укусили. Бежим, бежим дальше.
У дверей, через которые мы заскочили в цех, появились чеканутые.
– Быстрей, быстрей, – торопил отец учителя.
Иннокентий кивнул, побежал за нами, пошатываясь, будто пьяный. Почти тотчас же на него сверху, с лестницы, рухнул упырь, впившись зубами в шею.
Отец остановился, припал на колено, срезал тварь очередью. Чеканутый взмахнул руками и упал рядом с учителем. Тот не поднимался.
Я рванулся к Иннокентию, но отец ухватил меня за плечо:
– Куда! Раз не встал – уже упырь.
Я стиснул зубы, но кивнул и побежал вперед, туда, где широко распахнулись ворота. Там уже стоял Игорь, а слесарь подбегал к нему.
Мы догнали их.
– Смотрите, – Игорь ткнул рукой в сторону большого, отдельно стоящего здания без окон. – Наши там.
До убежища было не больше двухсот метров. Но между ним и нами тонкая завеса из двух-трех десятков упырей.
А сзади ревели не меньше пяти десятков глоток.
– Тогда бежим и гасим этих на ходу, – предложил слесарь.
– Согласный, – выдохнул отец, меняя магазин в автомате.
– Тогда – вперед.
Игорь дал короткую очередь за спину, чтобы задержать упырей в глубине цеха, и мы рванулись вперед, строча изо всех стволов.
Чеканутые бросились навстречу.
Наши пули пробивали их тела, сшибая упырей на асфальт, но на бегу особо не настреляешься – многие очереди уходили впустую.
Через несколько секунд мы сшиблись в рукопашной.
Я срезал одного очередью, отбил другого ударом приклада в лицо, проскочил под руками третьего. Четвертого ударом кулака снес отец. Он ухватил меня за руку, потянул к убежищу.
Игорь бежал впереди.
Я оглянулся – слесарь катался по земле в обнимку с упырем, упираясь руками ему в подбородок. Сзади накатывала волна чеканутых.
Слесарь не успел вырваться.
Отец доволок меня до цеха. Хлопнула дверь, со всех сторон навалился полумрак и прохлада, шум и рев стал глуше.
– Прорвались, – отец утомленно опустился на ступеньки лестницы, поднимающейся наверх. – Сынок, ты как?
Я присел рядом:
– Порядок, пап. А ты?
Он не успел ответить – стены чуть заметно вздрогнули от удара снаружи, отец схватился за автомат.
– Хрен вам, – сплюнул Игорь, – сюда не прорветесь.
Он повернулся к нам:
– Пойдемте, тут недалеко.
Отец поднялся, держа автомат на изготовку:
– Где люди?
– Здесь. Идем.
Игорь развернулся и, не торопясь, пошел прочь, петляя между трубами и огромными бочками. Скоро мы потеряли его из виду.
– Пойдем?
Отец хмыкнул, положил руку мне на плечо, прижимая к ступенькам:
– Сиди. Доходились уже.
Какое-то время мы слышали шаги Игоря, потом они затерялись в глухом рокоте, доносившемся из-за стены.
Внутри цеха по-прежнему было тихо.
Потом что-то заскрежетало, грохнуло, скрипнуло, крякнуло. До нас донеслось тихое шипение.
– А ну, подымайся, – отец вскочил на ноги. – Дуй вверх по лестнице.
Мы живо взбежали на небольшую площадку, с которой, судя по всему, рабочий забирался в небольшой кран, ездивший под потолком цеха.
Грохот в цеху стих. Вскоре мы услышали шаги.
Это шел Игорь. В руке он держал рюкзак с распахнутым клапаном.
Отец вскинул автомат:
– Стой на месте.
Игорь остановился.
– Автомат положи. И рюкзак.
Когда наш проводник подчинился, отец скомандовал:
– Теперь рассказывай.
– О чем?
– О том, за каким лешим ты все это устроил. Столько людей полегло! Все из-за тебя, слышишь?
Игорь потер подбородок, пожал плечами, вздохнул. Ответил:
