Рональд сдержал слово, так что Милли не пришлось нести ничего, кроме набора аудиокассет. В слабо освещенном помещении подземной стоянки, когда они грузили в машину вещи, дежурившие при входе репортеры даже не взглянули на ее спутника.
Рональд взял у Милли ключи, уселся за руль и открыл противоположную дверь.
— Садитесь, мисс Роббинс.
— Но… — заупрямилась она. — Это машина моего отчима. Он доверяет ее только мне.
— Дорогая, не волнуйтесь, я опытный водитель.
Милли едва сдержалась, чтобы не топнуть ногой.
— Ну и что! — громко произнесла она, и тут один из фотографов оглянулся.
— Вылезайте немедленно! — прошипела она. — Или я сделаю так, что вы попадете в газеты как угонщик машин.
Но тот вообще не смотрел в ее сторону. Казалось, его внимание полностью сосредоточено на лобовом стекле, поэтому Милли была застигнута врасплох, когда он схватил ее за плечо и силой втащил в машину.
А репортеры уже бежали в их сторону, держа фотоаппараты наготове.
— Похоже, из-за вас я действительно попаду в газеты, — холодно заметил Бредли, заводя мотор. — Немедленно закройте дверь.
Милли захлопнула дверцу машины и, снова неловко повернув руку, вскрикнула от боли. Рональд Бредли посмотрел на нее непроницаемым взглядом.
— Либо нагнитесь, либо улыбайтесь, — посоветовал он. — Сейчас вас будут снимать. — Под обстрелом слепящих фотовспышек автомобиль быстро выехал из гаража. — Не расстраивайтесь, — спустя некоторое время с усмешкой добавил Рональд. — Даже если фотография будет нечеткой, эти люди обязательно уточнят ваше имя у консьержа. Так что ваши друзья непременно узнают обо всем.
Глава 4
Милли онемела от возмущения.
Нет, его самомнение просто невыносимо. Неужели он полагает, что она действительно хотела, чтобы кто-то узнал о ее отъезде с ним этим ранним воскресным утром?!
— Узнают о чем? О том, что меня похитили? — поинтересовалась она сквозь зубы. Бредли пожал плечами.
— Если вам хочется представить все именно так…
— А как еще это можно представить? — огрызнулась Милли.
Тяжелая машина, визжа тормозами, вписалась в крутой поворот. Рональд посмотрел в боковое зеркало.
— За нами никого нет. По крайней мере, пока. Милли сжала кулачки.
— Послушайте, вы, хулиган! Это что — похищение?
Он метнул взгляд в ее сторону.
— Скорее, хорошо подстроенная ловушка.
— Что?
— Более тщательно подготовленная, чем в первый раз, — пояснил он.
— Вы хотите сказать, что это я подстроила вам ловушку?!
— А разве нет? — Его голос звучал жестко. — Ведь вы вызвали консьержа вчера вечером, к именно вы заорали, как ребенок в фильме ужасов, там, в гараже.
— Но вы пытались украсть машину моего отчима!
Милли едва не задохнулась от несправедливости подобных обвинений.
Бредли нетерпеливо фыркнул.
— Вы всерьез утверждаете, что можете вести эту машину?
— Да, — с достоинством ответила Милли, хотя это не совсем соответствовало действительности.
— Хорошо. Тогда поверните руль и держите его, — решительно скомандовал он и резко свернул к обочине.
— Что? — Она явно смутилась. — Не глупите, я ведь сижу с другой стороны.
— Не так уж это и неудобно. Вы ведь хотите сама вести эту чертову машину! Так покажите, что действительно можете удержать ее на дороге. Давайте!
Бормоча проклятия, Милли попыталась вести машину с пассажирского сиденья. Это было нелегко, и у нее снова разболелась рука. В итоге она отпустила руль.
— Ну, что? — В голосе Бредли не было ни капли сострадания.
Милли поджала губы.
— Чего вы, собственно, добиваетесь?
— Хотел продемонстрировать, что вы не в состоянии удержать руль, — бесстрастно ответил он. — Он вообще слишком тяжел для вас. А тут еще ваша рука. Если бы не я, вы вообще не смогли бы скрыться от репортеров.
Милли решительно тряхнула головой.
— Глупости, — холодно заметила она. — Сегодня я отправляюсь на этой машине в Испанию. Пит, мой отчим, никогда не попросил бы меня об этом, если бы не доверял мне.
— В Испанию? — не веря своим ушам, переспросил Рональд.
— Почему это вас так удивило?
— Это безумие. — У него побелели губы. — Сейчас вы не смогли бы управлять даже тележкой из бакалейной лавки.
— Перестаньте опекать меня! — возмущенно воскликнула Милли.
— Не понимаю, что это за отчим, который поручает вам со сломанной рукой вести такую тяжелую машине! Или вы намеревались ехать туда не одна? — медленно, чеканя слова, поинтересовался Бредли.
Милли хотелось ударить его, но вместо этого она притворно сладким голосом сказала:
— Да, одна. Если, конечно, вы не захотите поехать туда вместе со мной. А мой отчим — самый лучший из всех. После того, как моя мать вышла за него замуж, он…
— Неплохая идея, — пробормотал Рональд.
— Он стал мне ближе, чем родной отец, — закончила фразу Милли и вдруг осознала его слова, — Что вы сказали?
— Я сказал, что мне нравится идея поехать с вами в Испанию.
— Вы сумасшедший, — устало заметила Милли. Ей пришлось еще не раз, хотя и без видимого эффекта, повторять эти слова — на протяжении всего пути до ее дома и потом, когда Рональд расхаживал по ее квартире. Но он уже даже не притворялся, что слушает ее.
Милли жила в модернизированном доме викторианской эпохи. Эту квартиру она купила, когда поступила в колледж. Деньги ей дал Пит, который заявил: «Чтобы делать ошибки, человеку необходимо уединиться».
Вспомнив эти слова, Милли подумала, что сделала только одну ошибку — влюбилась в Шона. Сейчас, наблюдая за своим незваным гостем, она размышляла о том, какой ошибкой в итоге обернется он. Впрочем, влюбляться в Рональда Бредли она не собиралась. Ей казалось, что после истории с Шоном она больше неспособна любить.
Бредли неторопливо подошел к окну и выглянул наружу. Квартира Милли была на первом этаже и выходила в сад, полный буйно цветущих гиацинтов и поздних нарциссов. Сквозь заросли розмарина осторожно пробирался рыжий кот.
— Это Марс, — пояснила Милли, когда кот требовательно замяукал. — Бедняга, он, должно быть, умирает с голоду, — добавила она. — Днем его должны были покормить соседи, а я рассчитывала седлать это вечером, когда вернусь с вечеринки.
— Понятно. — Бредли неодобрительно взглянул на кота. — Он всегда издает такие звуки?
— Только когда голоден.
Милли достала кошачьи консервы, выложила их в миску и налила в блюдце свежей воды. Рональд насмешливо наблюдал за ней.
— Кажется, вы очень преданы друг другу. Вы ведь вдвоем живете здесь, не так ли?
