Затем воображение нарисовало картину побиения, осуществляемого почему-то в тесном коридоре коммуналки, где от каждого велоразмаха со стен с грохотом сыпались вешалки, лыжи, корыта и прочий инвентарь. И уже потом припомнились сенсационные статейки в дешевых газетенках, толкующие о геофизическом оружии антарктов, сетевая дребедень на ту же тему и прочая дурь полосатая. Вообще-то Ломаев не очень следил за прессой, бумажной и электронной. У него не было на это времени. Но не далее как вчера в фойе Пале-де-Насьон смазливая корреспондентка задала ему вопрос: располагает ли Антарктида неизвестным человечеству оружием? Ломаев отвечал отрицательно, не забыв, правда, упомянуть о том, что любой агрессор встретит со стороны Свободной Антарктиды достойный отпор и сильно пожалеет о своей опрометчивости. Обычная бравада, только и всего.
– Моисей Соломонович! – сказал Ломаев, морщась от неловкости. – Уж от кого-кого, а от вас я этого не ожидал… Ну какое еще устройство для перемещения плит?.. Вы же не геофизик!
– Вот именно, молодой человек, – ничуть не смутился Коган. – Конечно, я не геофизик. Геофизик и не должен заниматься этой работой, он слишком много знает за геофизику…
– Что вы хотите сказать?
– А я еще не сказал? Уй, какой вы непонятливый! Когда я иду купаться в море, мне не нужен океанолог. Я просто купаюсь. Когда я накладываю, пардон, на чирей ихтиоловую мазь, мне не нужен ихтиолог. Вы понимаете?
– Не очень. По-вашему, любой геофизик – чересчур широкий специалист?
– Специалист широкий, зато взгляд узкий. Кто твердо знает, что можно и чего нельзя, тот таки обязательно пренебрежет тем, чего нельзя.
– Ага, – озадаченно сказал Ломаев. – Кажется, понял. Шоры доктрины. Французская академия и камень с неба. Лавуазье сел в лужу.
– Слушайте, что мне ваш Лавуазье! Вы мне таки еще не поверили?
В ответ Ломаев развел руками, загудев:
– Ну вы сами подумайте, Моисей Соломонович… Ну шиза ведь!.. Ну глупость же штампованная… Подать это как дезинформацию – это я еще понимаю… Хотя нет, тоже глупо. Ну кто этому поверит?! Кретин разве что, так ведь наши враги не кретины…
– Умный не поверит, – с удовольствием согласился Коган. – А вы как себе думаете, Гена: почему мы допустили утечку? Да очень просто: нам таки это безразлично! На нас в любом случае нападут, это так же верно, как то, что я родился на Госпитальной. А мы – хе-хе – преподадим им маленький урок. Отправим, например, Антарктиду назад – пусть силы вторжения как следует померзнут. Там сейчас полярная ночь. Сколько примерно градусов ниже нуля?
– Смотря где, – резонно заметил Ломаев. – На Востоке в мае за минус семьдесят – норма. На побережье, конечно, куда теплее… Зато стоковые ветра до пятидесяти метров в секунду.
– Прелестно! – Моисей Соломонович аж облизнулся в предвкушении грядущих проблем супостата. – Как вы себе думаете, долго продлится оккупация? Готов держать пари: меньше недели. А как только они уберутся восвояси, мы вернем материк на место. Второй раз к нам не сунутся, это вам Коган сказал.
– Да ведь чепуха же! – страдальчески сморщившись, простонал Ломаев.
– Очень хорошо. Пусть себе чепуха. Таки да. Тогда вы, молодой ученый, человек логики и факта, объясните мне, впавшему в детство глупому еврею, помешавшемуся на фантастике, одну незначительную подробность: по какой такой причине Антарктида оказалась на экваторе?
Ломаев угрюмо сопел.
– Сейчас сюда придет один человек, – покосился на дверь Коган, – и уж если он вас таки не убедит, тогда я уже не знаю…
Ломаев выскочил из отеля едва ли не вприпрыжку. Душа ликовала и пела канарейкой. Впервые за много дней рассеялись мрачные мысли, и думать не хотелось уже ни о чем. О чем думать счастливому человеку? Чего ради? Вот вам всем Антарктида! Утритесь. И как все просто!.. А он-то – он-то, дурак, поначалу не верил!..
Конференция – пустой треп. Она с самого начала была архитектурным излишеством. Безусловно, выход Свободной Антарктиды на орбиту мировой политики важен и значим, но главные дела будут вершиться не здесь… Обида все-таки кольнула Ломаева: его сделали пешкой! Впрочем, можно перетерпеть… Ради дела – можно. Сколько угодно! Сам ведь согласился. Мы люди скромные…
Хотя, конечно, не пешки. Фигуры. А фигура и так может пойти, и эдак. Может даже изобразить, будто никакой ценности в данной позиции не представляет. Тем хуже для противника.
Ломаев сдержанно засмеялся на ходу. Как умно действуют антарктические ферзи! Откопали бога из машины – и ведь не засекретили сам факт его существования! Наоборот, организовали «утечку информации». Врет Коган, что утечка им, видите ли, безразлична. Следствием ее стали сообщения СМИ об имеющемся в распоряжении антарктов геофизическом оружии невероятной силы и потрясающей избирательности действия.
Геофизическое оружие – не новость. Рвани глубоко под землей ядерный заряд большой мощности, способный сбросить тектонические напряжения, – и получи, супостат, землетрясение. Беда в том, что пока невозможно безошибочно спрогнозировать его точное время, магнитуду и, главное, место. Вместо одного сейсмического катаклизма можно ненароком инициировать целую серию, и пес знает, где будет находиться гипоцентр сильнейшего из них. Не исключено, что под задницей своего же генштаба. Вот вам тектонический вариант геофизического оружия, который в обозримом будущем не будет применен из-за полного отсутствия избирательности.
Но если все же существует способ аккуратно поменять местами две тектонические плиты, то…
Страшно. Ужасно увлекательно, но и просто ужасно. Кошмарно.
А такой способ de facto существует. Все видели. И в большинстве уже почти привыкли. Не желаешь смириться – значит, не можешь заставить себя жить в изменившемся мире. Прими стрихнина, помогает. Или, приставив к виску дуло, загони инородное тело в свой несогласный мозг. Есть и другие способы, выбирай.
Ах, не хочешь? Инстинкт самосохранения не велит? Тогда ищи пути примирения с действительностью.
