старшего в команде.
– Давайте вниз! – махнул рукой Баринов, когда Дахно умолк и негромко заперхал, прижав кулак ко рту.
В руках Баринова, натурально, имелся автомат Калашникова. Жаль, 5.45, а не 7.62. Витька Радиевский был вооружен охотничьей двустволкой. У Дахно в руке чернел «ПМ». Остальные были безоружны.
Когда четверка с «Анубиса» присела рядом с коллегами в ледяном желобе, Баринов хмуро справился:
– Стволы есть?
Баландин молча продемонстрировал автоматик. Женька с каменным лицом вытянул руку с молотком. Баринов поглядел на него странно.
– У меня ракетница есть, – сообщил Нафаня угрюмо. – Правда, ракет всего три.
– Тоже пойдет, – вздохнул Панченко. И надоумил: – Только стрелять надо в упор. И лучше в рожу.
– Значит, воюем? – без особой радости спросил Юра Крамаренко у Баринова.
– А есть альтернатива? – пожал тот плечами. – Понятно, что нам не выстоять. Но оказать сопротивление мы обязаны, иначе… иначе какие мы на хер антаркты?
Баринов оглядел всех присутствующих; глаза у него были светлые-светлые, почти белые, как окружающий лед.
– Вот что, братцы… – сказал он несколько мгновений спустя. – Понятно, что все это авантюра чистейшей воды. И что не выстоять нам против америкосов. Поэтому… Поэтому отстреливаемся, пока есть патроны, а потом… Потом как получится. Не думаю, что они станут стрелять в безоружных.
– Если мы кого-нибудь из америкосов завалим, – неожиданно спокойно возразил Баландин, – очень даже будут. Но я согласен. Отстреливаемся до последнего. Потом – пушки на лед и руки за голову. Я, конечно, антаркт… но дохнуть зазря раньше времени мне что-то неохота.
На южной окраине резко хлопнул одиночный выстрел, потом еще один. А потом заговорили автоматы – сразу четыре или пять.
– Начинается… – пробормотал Женька.
– Так! – скомандовал Баринов. – Кто безоружный – на дно! И не высовываться. Если… если кого-нибудь приложит, продолжите вы.
Радиевский, Баландин, Дахно и капитан «Балтики» вжались в лед на краю бруствера. Меж домиков было уже безлюдно, обитатели Новорусской либо прятались с оружием наготове, подобно яхтсменам, либо убрались в домики и прочие помещения, чтоб не маячить в качестве живых мишеней.
А спустя несколько минут американцы пошли на приступ.
Операция развивалась в полном соответствии с планом. Пролетевшие минут двадцать назад над Новорусской вертолеты высадили на лед десант, военные транспортники сбросили полтора десятка легких бронемашин, и машины эти сейчас строем двигались к станции, предупреждающе поводя стволами пулеметов. Навстречу им с моря перебегали высаженные с катеров морпехи. Разгорелась жидкая перестрелка – для густой у обороняющихся было слишком мало оружия.
– Вон! – громко прошептал Радиевский и припал к прицелу.
Баландин и сам увидел: из-за угла дизельной выглядывал морпех-американец в грязно-сером шлеме и таком же комбинезоне. По нему кто-то выстрелил откуда-то справа, из-за сортира, что ли. Морпех спрятался; секунду спустя по сортиру стали бить сразу из нескольких стволов – за углом американец был явно не один.
– Тихо! – напряженно сказал Баринов. – Не тратьте попусту патроны, пусть сначала покажутся.
Вскоре стрельба у сортира захлебнулась, но там никто не кричал – может, и не подстрелили бедолагу, может, просто боеприпасы у него иссякли. Тем более что стрелял неведомый оборонец сортира одиночными, видно, тоже из ружьишка.
Спустя полминуты из-за угла вновь выглянул морпех. Внимательно обозрел окрестности и махнул рукой кому-то невидимому. Сам он, присев на одно колено, хищно поводил стволом автомата, готовый в любой момент дать убийственную очередь.
Из-за угла тем временем выскользнули сразу трое и, пригибаясь, сунулись к дверям дизельной.
И тогда Баринов вполголоса скомандовал:
– Огонь!
Многоголосо шарахнуло. Звонко протрещала очередь баландинского скорострела. Солидно ухнула двустволка. Сдвоенно вякнул «калаш». Покнул одиночный из «пэ-эма». Один из трех американцев неловко споткнулся и стал оседать. Остальные двое подхватили его под локти и мгновенно отступили назад за угол, а прикрывающий принялся поливать огнем укрытие яхтсменов, обильно вылущивая острую ледяную крошку. Все тотчас сползли на дно окопа, не сговариваясь.
Через секунду, чуть не долетев до окопа, разорвалась граната и почти все яхтсмены временно потеряли возможность слышать.
С этого момента воспоминания Баландина потеряли связность и стали обрывочными. Антаркты еще стреляли, и по углу дизельной, и в промежуток между будкой метеорологов и малым холодным складом. Отовсюду палили в ответ, густо и точно. Витька Радиевский в какой-то момент, вскрикнув, схватился за предплечье и выронил ружье, которое тут же подобрал Субица. Минуту спустя убили Диму Дахно – ему попали в голову. Пистолет его подбирать смысла не имело, потому что Дахно успел расстрелять всю обойму.
Потом их укрытие пытались обойти с двух сторон, но кто-то из соотечественников-антарктов поддержал огнем с левого фланга – и американцы вынуждены были снова забиться в щель между метеобудкой и складом, а откуда-то сзади приполз белый от ярости механик Илья Зубко, бывалый зимовщик.
