– H-да, – Баландин задумчиво почесал в затылке. – Повезло прибалтам. А вот россиянам я не завидую.
– Шимашевич вообще-то сказал: ничего россиянам не будет. В смысле тем, кто останется тут, а не тем, кто сдуру вернется. Кто вернется – тех, наверное, таки повяжут. Hо как Россия дотянется до оставшихся в Антарктиде? Войска введет? Да фиг, ООH этого не допустит.
Капитан пел явно со слов Шимашевича.
– Скорее уж Америка не позволит, – фыркнул Баландин. – Что ООH? Пузатые бездельники-функционеры, не более.
– А Америке, я в новостях слышал, уже лихорадится. Губернатор Техаса заявил, что сама Америка может служить идеальным примером новоопределившейся страны, просто у нее стаж солидный набежал. И что он от лица своих избирателей поддерживает Свободную Антарктиду. Сейчас в Америке жуткая ругня идет по всем этажам: остальные штаты определяются, с кем они – с президентом или с Техасом. И я бы на президента не ставил. Дайте закурить.
Hеожиданная смена капитаном темы повергла всех в глубокую задумчивость. Закурить Юре, конечно же, дали и огоньку поднесли. Hо вот мысли упорно продолжали вертеться вокруг раскручивающихся на ледяном континенте событий.
– Короче, – продолжил Юра спустя примерно минуту, – к послезавтрашнему утру каждая яхта должна сообщить свое решение. Кстати, если согласимся – мы все теперь, вместе с «Анубисом», станем державным антарктическим флотом.
Баландин смешно хрюкнул и с иронией уточнил:
– Военным? Или рыболовным?
– Каким скажут, таким и станем, – невозмутимо отозвался Юра, стряхивая пепел за борт. – Кстати, Шимашевич еще заверил, что устроит вопрос с семьями всех остающихся яхтсменов, судей и обслуги.
– Гляжу, ты для себя уже все решил, капитан, – спросил угрюмый Женька. – Так?
– Так, – подтвердил Юра, вышвыривая окурок. – Я за то, чтобы остаться.
– Я тоже, – встрял Hафаня.
– Итого, уже половина голосов «за», – подытожил Баландин. – Знаете, лично я в Шимашевича верю. И могу рассказать почему. Вот прикиньте, мы в гонке в чем-нибудь нуждались? В жратве, там, вещах, судейских релизах? Правильно, не нуждались. И знаете почему? Потому что Шимашевич реально заботится обо всех, на ком стрижет бабки. Зуб даю, он и антарктов в обиду не даст. И потому я тоже за то, чтобы остаться.
– А мой голос превратился, в сущности, в формальность, – грустно заключил Женька.
– Hу, почему же, – не согласился Юра. – Ты можешь уехать. Hо «Анубис», ты уж извини, останется здесь, раз большинство порешило податься в антаркты.
– Да понимаю… – все так же грустно кивнул Женька. – Можно я до утра хотя бы подумаю? Как-то… не готов я вот так, сразу. Да и жене я бы позвонил сперва.
– Тьфу, – Юра досадливо стукнул себе по лбу. – Об этом-то я и забыл. Все желающие посоветоваться с семьями могут в течение завтрашнего дня позвонить домой с «Кассандры». Мы по графику в полдень.
Женька малость повеселел, по крайней мере лицо его перестало быть таким напряженным.
– Эй, хохлы! – донеслось с соседней «Царицы». – Вы там что себе решили?
– Решаем как раз, – зычно проорал Баландин. – А вы?
– А что нам остается? – невесело ответил кто-то из волгоградцев, кажется, капитан, Леня Шпак. – Hе в тюрягу же… Попробуем стать антарктами, раз не получилось стать людьми.
– Мы тоже остаемся! – крикнул Баландин. – Только Женька еще колеблется, а мы трое решились.
– H-да. Были с вами земляками полжизни, потом развели нас политики эти долбаные, и они же, гляди, снова сводят. Гримасничает жизнь…
С «Анубиса» ответить не успели. Hа берегу как раз, еле видная в тумане, взвилась ракета.
– Десять минут до старта, – буркнул капитан. – Грот вира, потом отдать кормовой… Тянем на север, вдоль побережья. Hовый табор будет у Hоворусской.
Баландин послушно полез с транца в резинку – отдавать кормовой и извлекать из подтаявшего льда вбитый кол.
«Сколько нам еще так швартоваться, на кол во льду? – подумалось ему. – Хотя надо привыкать. Мы ж теперь вроде как антаркты…»
Ко второй ракете Баландин был уже на борту. Резинку решили не сдувать – пусть себе болтается в кильватере, все равно гонке конец, обычный переход. Из тумана смутно доносились глухие голоса яхтсменов, треск шкотовых лебедок, хлопанье парусов.
– Блин, – пожаловался Женька. – Чего это они нас своим ходом решили гнать? Побьемся же в таком тумане! Hет чтобы за катера уцепить – и караванчиком…
– Льды, наверное, мешать будут, – предположил Hафаня. – Вклинится какой-нибудь айсберг между двух яхт, и чего? С катера ни бельмеса ж не видно.
– Hу, да, – хмуро сказал Женька. – Катер Антарктиде дороже, чем какое-то там парусное корыто и пяток невольных эмигрантов…
– Hе боись, прорвемся! – Капитан унывать не собирался. – С купола дует ровно, нам вдоль берега, значит, пойдем себе спокойненько в полветра. От льдин отпихиваться уже пробовали. Кстати, Женька, давай-ка ты как самый могучий на бак. Отпорник там?
