— Я так понимаю, что нынешнее поколение все же потеряно для мирового сообщества разумов, и начинать надо с воспитания у растущего разума приоритетов любви?
— Почти так. Я думаю нынешнее поколение тоже не потеряно. Ты и тебе подобные, сразу примут мир таким, как он есть. Многие придут к нему через раздумья и сомнения. Некоторые не примут его совсем, но у растущего поколения воспитывать представления о мире надо с самого начала. На них основная надежда в будущем. Но начинать, как ты сам понимаешь надо не с них, а с преподавателей.
— Это я понимаю, но кто будет отбирать преподавателей, на такую работу? Неужели я один должен выполнять эту функцию? Чем же я буду отличаться от диктатора антимира? Все равно получается, что я один решаю судьбы целого мира, как-то это не по мне.
— Начни с кого-то одного, а там у тебя появятся помощники.
— Я бы хотел, чтобы ты была моим первым помощником, ты достаточно хорошо меня знаешь для этого.
— Я не могу решать судьбы людей, только не инопланетянин должен заниматься подобным.
— Но в тебе же человеческого не меньше чем во мне.
— Это не столь важно, как то, что я все же не Земного происхождения. Возникнет много трудностей.
— Но ты же меня не бросишь? Я не справлюсь без тебя. Ну пожалуйста, ну хотя бы на первом этапе.
— Прекрати играть, я и без твоего артистизма прекрасно понимаю твои ощущения. Я помогу, только прибегай к моей помощи только в самом крайнем случае. Я не имею права влиять на ход вашего развития.
— Понял, осознал, премного благодарен, польщен….
— Макс!.. Ну пожалуйста, прекрати дурачиться. Все так серьезно, а ты…
— А я не хочу превращаться в этакого буку, да ты и сама понимаешь, что мне просто необходимо дурачиться, чтобы в самом деле не сойти с ума. Ну ладно, а серьезно, приготовься, нам пора на Землю.
Стенки телепортационного туннеля снова затмили звезды своим сиянием. Перком точно определил направление и протяженность пути, так что буквально через несколько мгновений они плавно опускались в полевом транспортном коконе через атмосферу прекраснейшей из планет. Одним из первых шагов человечества, после овладения силой полей, стало облагораживание своей родной планеты. Исчезли уродливые скопления высотных и жилых домов. Природа получила полную свободу, только те места, которые всегда были чужды человеку, пустыни, каменистые равнины, зоны вечных снегов и вечного холода были несколько преображены, эти районы тоже теперь стали доступны и приятны человеку. Все, что строил и выращивал человек, теперь органично вливалось в природный ландшафт. Казалось, Земля нисколько не изменилась, за время отсутствия Макса, но это только казалось. Первые же встречи показали, что не все так гладко, как хотелось бы.
— Макс, что за пошлые мысли у твоих соплеменников? Что это еще за круглая попка у них в мыслях?
— Их можно извинить, они ведь не знают, что ты читаешь их мысли. По всей видимости, ты им нравишься.
— И что, таким образом проявляется их восторг?
— У всех по-разному. Не обращай внимания. Хотя с другой стороны, такая распущенность мыслей никогда не была присуща людям в таких массовых масштабах. Тут что-то не так. Давай все же придерживаться первоначального плана. Мы хотели посетить моего учителя, кстати, его зовут Александр Александрович Епифанов.
Учитель встретил их на пороге своего дома. Среднего роста, седеющий мужчина, плотного телосложения не скрывал своей радости при виде Макса. Они уже давно не виделись, и возрастные изменения неприятно удивили Макса.
— Да, Максим, мы все не молодеем и не молодеем. Попутешествовал бы подольше, возможно вообще меня бы не застал.
— Ну что вы, Сан Саныч (так по привычке называли учителя все его подопечные), вы почти не изменились.
— Не льсти, не льсти, ты никогда не умел этого делать. Познакомишь меня со своей спутницей? Я не помню такой среди своих учеников.
— Она и не была вашей ученицей. Ее зовут Велия, остальное вы узнаете о ней, если мы пройдем в дом.
— Ну что ж, ты как всегда тактичен, — с иронией заметил Сан Саныч, — придется пригласить пройти. Прошу вас.
Устроившись поудобнее в высоких креслах, поговорили об обычных житейских пустяках, прежде чем учитель предложил перейти к делу, которое привело Макса к нему.
— Макс, я думаю, тебя привело ко мне что-то серьезное. Ты почти никогда не баловал меня визитами вежливости.
Рассказав все, что знал, и, что с ним произошло, Макс предложил Сан Санычу участвовать в эксперименте. Каково же было его удивление, когда отказ был крайне категоричным.
— Нет, Макс, и еще раз нет. Это совсем не по мне. Ты не представляешь, какие разные ученики у меня бывают, и какие мысли крутятся в этих юных головках. Постоянно слышать их мысли, увольте, мне легче жить с верой, что все ученики относятся ко мне очень хорошо. Ты сам-то, Макс, можешь представить себя перед залом, читающим лекцию, и одновременно знающим мысли каждого сидящего перед тобой? Представляете, что вы наслушаетесь? Вы, именно, вы. Ты, и твоя инопланетянка. Это им с тобой повезло. Твои мысли всегда были открыты. Ты никогда не жил двойной жизнью. А люди? Есть ли на Земле еще хоть один, такой как ты? Я, по крайней мере, этим похвастать не могу. Ты даже представить себе не можешь, какие эпитеты я иногда выдаю мысленно в отношении своих ученичков. Представляешь, каким бы я был преподавателем, если бы вы слышали все мои мысли? Кроме того, ты, наверное, заметил, что я не сильно удивился твоим откровениям. Так вот, на Земле уже года три ширится движение за свободу чувств. Объявился очередной Гришка Распутин. Самое удивительное, что его настоящая фамилия именно Распутин. Наверное, это рок, следующий за фамилией. Он утверждает, что мы, люди, верх совершенства вселенной, что только нам дано овладеть телепатическими способностями в полном их объеме. И, что именно нам предначертано быть ведущей силой вселенной. Он утверждает, что именно чувства наши, источник этих сверх сил. Причем неважно, какие это чувства, главное, чтобы они были абсолютно свободны. И движение это находит все новых и новых последователей. Многие, очень многие стремятся развить в себе сверхчеловеческие способности. И, хотя, большинство не отдают себе отчета, зачем все это нужно, людей это не останавливает. Мы сваливаемся в пропасть безудержных эмоций.
— Вот именно поэтому нам и нужна ваша помощь. Ваш авторитет, ваше умение направлять обучаемых в нужное русло, разве это не факторы способные перевести стрелки?
— Я не отказываюсь от помощи вам, но я прошу не открывать эти способности во мне.
— Но почему? Как вы сможете научить правильно пользоваться способностями, которыми сами не владеете?
— А я и не буду этому учить. Гораздо важнее научить побеждать в себе все, что мешает человеку стать достойным своих скрытых способностей. Ты же не станешь отрицать, что рождается ребенок еще слишком близким к животному. Искорка разума еще так мала, что прячется за инстинктами. И только с ростом и развитием приобретаются человеческие качества. Кто-то же должен вырастить человека разумного из маленького звереныша таящего в себе искорку. И совсем не обязательно обладать твоими способностями, чтобы заниматься этим. А уж вы, способные, позаботьтесь о том, чтобы вручить свой дар тому, кто действительно дорос до него, кто сможет достойно им воспользоваться. Я слишком слаб для этого. Я не в состоянии определить, кто достоин, а кто нет, и не в состоянии принимать ответственность на себя, наделяя кого-либо такими несокрушимыми силами, как телепатия и все ей сопутствующее.
Учитель и ученик молча смотрели друг другу в глаза. Разочарование, огорчение и жалость читались в этих взглядах. Только природа этих чувств слишком разнилась. Макс был разочарован, что первый же человек, причем из лучших, не понял и не поддержал его. Огорчен тем, что понимал невозможность убедить любимого им человека, и жалел, что самые достойные, по его мнению, люди в силу своего возраста не в
