реальность нужна».
– Это да, Федь, сколь себя помню, если уж Петро сказал – значит так и будет – вот тебе крест, – осенил себя крёстным знамением в подтверждение набожный егерь.
– Да я верю вам…просто неожиданно всё как-то…вертолёт, дирижабль…шар, – в тайне хоть и слабо, но, всё же надеясь, что «малютка» при аварии не понесла серьёзных разрушений и требует только косметического ремонта, с коим я и один вполне справлюсь, сейчас главное – вытащить её на поверхность, а там видно будет.
– Вот и ладно, – подытожил Ломакин, тогда я предлагаю вертолёт по следующим причинам: принципиальные плюсы – расчётная грузоподъёмность до 3-х тонн, оригинальная конструкция позволяет с запасом сесть на полянке рядом с объектом у Ташнилова болота, скорость на два порядка выше, полная не зависимость от ветра и погоды в целом, минус – шумит малость. – С дирижаблем и шаром – все ровно наоборот.
– А ещё реальные варианты есть? – спросил я, для того, что бы исключив заведомо не проходимые сценарии, и эмитировав некое подобие мозгового штурма, в итоге общего обсуждения остановится на вертолёте.
– Как не быть, есть, конечно, – заметно потускнев, саркастически ответил Пётр, – прорубить просеку и на тракторе вывезти аппарат, за месяц думаю, управимся, или марсиан попросить – они ребята шустрые – вмиг прилетят на помощь.
«Да что же это за напасть такая!» – взвыл я в сердцах, так как возмущённый непониманием происходящего разум, вновь заклинило, – «они что, все сплошь телепаты или «марсиане» коих, к слову сказать, никогда и не было в природе, к ним всё-таки неведомым образом и неизвестно откуда периодически проникали?»
– Как это просеку вырубить?! Тебе кто позволит: ты, дружок, часом не забыл, что пред тобой егерь сидит и по должности за неразрешённую рубку леса я головой отвечаю… И потом…даже если я и пойду ради государственного дела на преступление, то народ тут же пронюхает: топорами махать да пилами визжать – это тебе не ручкой формулы писать – за раз услышит.
– Ну, раз иных действенных вариантов нет, то решено – останавливаемся на вертолёте, поставил я жирную точку в дискуссии, после чего кузнец, вновь засиял как блин и стал излучать из глаз неудержимый свет созидания. – Далее… так: сколько тебе, Петь, говоришь времени надо, что б довести вертолёт до ума?
– За четыре дня управлюсь! – радостно воскликнул он.
– Ну, а если меня в подручные возьмёшь? – подзадоривал я его.
– Ежели отлынивать не будете, – весело подмигнул мне Ломакин, – то в трое суток точно уложимся.
«Нда…» – подумал я тогда про себя, задетый за самолюбие – «не высоко меня – отличника высшей академии ВВС – ценит местный умелец – всего сутки скинул, ну ничего придётся показать «мастер-класс» по механике, что б феномен особо не задавался» – хотя, справедливости ради должен признать, что он никоим образом ни выказывал тщеславия.
– Так… с этим вопросом решили, – продолжал я поддерживать высокий темп принятия решений, – сегодня же и приступим к сборке. Только вначале надо забор для вашего председателя доковать – что б он лишний раз сюда нос не совал…от греха.
– Упрусь, но к вечеру, доделаю, Фёдор Фомич, не сомневайтесь.
– Добро. Теперь о крепких помощниках, дабы не терять драгоценного времени, когда будем откапывать ракету: есть надёжные кандидатуры?
– Близнецов надо звать, – опять начал кашлять Кузьмич, – ребята надёжные, отслужили и здоровья немереного.
– Точно, лучше их не найти, – поддержал егеря кузнец, – ни пьют, ни курят, работящие: одним словом – староверы, хотя немного и странные.
– Как это…? – насторожился я.
– Да ничего страшного, Федь, – вступился Кузьмич за братьев, – просто нелюдимые немного. А по мне – оно и верно: лучше дело делать, чем лясы точить, как почитай пол деревни. Зато хозяева – дай Бог каждому – ни дом, а хоромы отгрохали, крепость – всё своими руками.
– То, что ребята неразговорчивы для нашего дела это даже лучше, но, прежде чем вводить их в суть вопроса, мне бы хотелось познакомится с ними – это не потому, что я не доверяю вашему мнению, а просто личный контакт сразу снимает сотни вопросов, это я вам как руководитель и психолог говорю.
– Да ясно… чего там…надо так надо: дело-то серьёзное, – совершенно спокойно ответил Кузьмич.
– Вот и отлично! – никаких недомолвок и недопонимания меж нами быть не должно, – всё больше входил я в вынужденную роль, – доверие и слаженность действий – вот реальный залог успеха предстоящей секретной операции.
– Ну, тогда по чайку и за дело! – предложил Ломакин, подхватив мой завод, который в свете предстоящих событий у него и так хлестал через край.
– Разливай, Петь, а то мы с рассветом на ногах – притомились…да я за Алёшкой и Тимошкой схожу: если дома, то по любому приведу, они меня, сорванцы, ещё с пелёнок жутко уважают, так что с этой стороны проблем не будет.
– Сей момент, друзья, – засуетился кузнец, – чаёк знатный, липовый, вода родниковая, на еловых шишках самоваром тульским кипячёная – силы в раз восстановит – сколько лет уж пью…благодать. – Ну, и пирожками не брезгуйте – супруга пекла, с клюквой – пальчики оближешь.
– Спасибо, Пёть, за хлеб соль, у вас тут в деревне вообще всё что ни возьми – в музей заносить надо ибо, по сути, есть уникальные произведения народного творчества, – нарочито подчёркнуто обратился я к Кузьмичу.
– Гм…- хитро улыбнулся Ломакин, быстр сообразивший, в чём дело – значит, отведали харловку?
– Да имел вчера честь…отведать чудо-напиток, но, после того… как едва выжил – нисколько не жалею, а напротив, – до конца дней своих помнить буду, – как-то коряво сложил я фразу, в бездарной попытке подшутить над Кузьмичом и его шедевральным «детищем».
– Началось… – неловко улыбнувшись и слегка смутившись, ответил Кузьмич, – небось, если сейчас поднести по стопке – не откажитесь, а?
Мы с Ломакиным, одновременно отведя глаза, стыдливо замялись, закряхтели, всем свои видом показывая, что случись подобное – возражать, конечно, не станем.
– Ладно, так уж и быть, – снисходительно успокоил наши чувства Кузьмич – дело закончим – угощу, как следует – будете век благодарны.
VII
После изумительного чая с необыкновенно вкусными пирожками Кузьмич, как и было договорено, пошёл искать близнецов, а мы с энтузиазмом принялись доковывать забор для председателя. Должен признаться, Мудриус, что работа кузнеца требует мало того, что невероятного природного здоровья и силы, но и огромного внимания и терпенья, помимо само собой разумеющихся умения, смекалки и навыка. Поначалу я всячески старался, поддерживать заданный Ломакиным темп работы, мотаясь, как угорелый челнок, от печи до наковальни с тяжеленными заготовками и даже, по наивности, пытался неуклюже шутить и подзадоривать напарника: мол, давай мастер покажи свою удаль. Но уже спустя два часа, я понял, что в очередной раз, наглухо попал впросак, глупо, понадеявшись на возможности собственного организма, тренированного в лучшей академии ВВС: ни три «перекура», ни ведро ледяной колодезной воды, влитое в самоё себя, не восстанавливали неумолимо покидающие меня силы и не остужали пылающую плоть.
В конце концов, на третьем часу воистину каторжных для меня работ, ваш покорный слуга, т.е. простите – коллега, – не люблю подчинённость даже в условно устоявшихся фразеологических формах, но иногда, к сожалению, проскакивает – буквально сел на бетонный пол и медленно, как раздавленная катком улитка пополз прочь из ада на свежий воздух. Я понимал, что со стороны выгляжу как побитая камнями
