Сочинения

другой — исполнить благочестивый долг щедродательности и заслужить награду себе тем большую, чем в большем количестве он доставил страннику–брату не только необходимое пропитание, но и случай и орудия для работы.

глава 40 Об отроках, которые, неся к больному смоквы, с голоду умерли в пустыне, не вкусив их

В трактате о строгости поста и воздержания, сказав нечто о делах любви, мы уклонились от своего предмета; теперь, опять возвращаясь к нему, представим в этом трактате одно достопамятное дело отроков по возрасту, но не по уму. Некто из пределов Мареотской Ливии[17] послал смоквы (вещь, прежде в том месте не виданную) к эконому в //

\89// пустыне скитской, авве Иоанну, который исполнял вверенную ему от блаженного пресвитера Пафнутия должность распорядителя по церкви. Иоанн тотчас послал с двумя юношами смоквы к одному старцу, который был болен и пребывал во внутренней пустыне за восемнадцать миль от церкви. Когда они, взяв смоквы, отправились к келье старца, то вдруг нашло весьма густое облако, и они сбились с прямого пути, что легко случается и со старцами. Когда же весь день и ночь, блуждая по непроходимым местам пустыни, не смогли найти келью больного, то, изнуренные утомлением от пути, голодом и жаждою, став на колени, предали в молитве дух свой Господу. Те, которые после этого очень долго искали их по следам, обозначившимся на песчаных местах, нашли, что они сохранили смоквы нетронутыми, избрав потерять лучше душу (т. е. жизнь), нежели нарушить верность поручения, т. е. лучше временной жизни лишиться, нежели нарушить заповедь старца.

глава 41 Мнение аввы Макария касательно поста и подавления страстей

Предлагается нами еще одно спасительное наставление блаженного Макария, которым заканчивается книжка о посте и воздержании.

Он говорил, что монах так должен поститься, как будто может прожить в теле сто лет, а страсти душевные обуздывать, обиды забывать, скорби отвергать, болезнями и лишениями пренебрегать так, как будто может умереть в любой день. Монаху в посте благоразумие внушает всегда поступать с ровной строгостью, чтобы под предлогом слабости тела не переходить от строгости к гибельной распущенности; а в подавлении страстей спасительное великодушие подает ему силы не увлекаться видимым благополучием настоящего мира, не унывать в несчастиях и скорбях и пренебрегать ими, как маловажными и ничтожными, взор ума своего устремляя туда, куда ежедневно и ежеминутно можем переселиться.

\90//

Книга шестая

О ДУХЕ БЛУДА глава 1

По преданию отцов, второй подвиг предлежит нам против духа блуда, — война продолжительная, постоянная, жестокая, в которой весьма немногие одерживают совершенную победу и которая, начиная с первой зрелости возраста, беспокоит, не прекращается до тех пор, пока не будут побеждены прочие страсти. Поскольку нападение бывает двоякое (т. е. на тело и душу), то и сопротивляться надо двояким оружием. Как в болезни соединение тела и души придает силы, так и здесь нельзя иначе одержать победу, как если оба (т. е. тело и душа) вместе будут бороться. Ибо одного телесного поста недостаточно для приобретения или сохранения чистоты целомудрия, если не будет предшествовать ему сокрушение духа и постоянная молитва против нечистого духа, потом продолжительное размышление о Св. Писании и к этому не будет присоединено духовное понимание, а также труд и рукоделие, обуздывающие непостоянные блуждания сердца, а прежде всего — истинное смирение, без которого нельзя победить совершенно никакого порока.

глава 2 О главном средстве против духа блуда

Исправление этого порока особенно зависит от совершенствования сердца, из которого, по слову Господа, исходит гной этой болезни: из сердца исходят помыслы злые, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства и пр. (Мф 15, 19) . Следователь-\91//но, сначала надо очищать сердце, в котором находится источник жизни и смерти, как говорит Соломон: больше всего хранимого храни сердце твое, потому что из него источники жизни (Притч 4, 23). Ибо плоть подчиняется его изъявлению и власти, и потому с особенным усердием надо соблюдать строгий пост, чтобы плоть, утучненная обилием пищи, противясь внушениям души, бесчинствуя, не низвергла своего правителя — духа. Впрочем, если мы всю важность будем видеть только в укрощении тела, а душа не будет также воздерживаться от прочих пороков и не будет занята божественным размышлением и духовным упражнением, то мы никак не сможем взойти на самый верх истинной непорочности, когда то главное, что в нас есть, будет нарушать чистоту нашего тела. Итак, по словам Господа, нам надлежит очистить прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их (Мф 23, 26).

глава 3 Насколько уединение содействует преодолению страсти блудной

Прочие пороки обычно очищаются также общением с людьми, ежедневным упражнением[18] и некоторым образом врачуются обнаружением самого падения. Страсть гнева, печали, нетерпеливости исцеляется размышлением духовным, неусыпной заботою, а также посещением братьев и усердной молитвою. И когда, будучи возбуждены, они чаще обнаруживаются и чаще обличаются, то скорее и исцеляются. А эта болезнь вместе с укрощением тела и сокрушением сердца нуждается и в уединении, в удалении от людей, чтобы, после ослабления гибельной лихорадкой похоти, можно было придти в состояние совершенного здоровья. Как страдающим известной болезнью полезно, чтобы вредная пища и на глаза не Попадалась, чтобы при взгляде на нее не родилось у них //

\92// смертоносного желания, так и для удаления этой болезни (похотливости) весьма полезны покой и уединение, чтобы больная душа, не тревожимая разными образами, восходя к более чистому созерцанию, легче могла истребить возбуждение похоти.

глава 4 Какое различие между чистотою и воздержанием, и пребывают ли всегда вместе то и другое

Впрочем, никто не должен из этого заключать, будто мы не допускаем, что и между пребывающими в собрании братьями находятся воздержные; это мы признаем очень возможным, ибо иное — быть воздержным, а иное — чистым и придти в расположение непорочности, нерастленности, что называется невинностью. Эта добродетель особенно присуща тем, кто пребывает девственниками или по уму, или по плоти, как два Иоанна в Новом Завете (Предтеча и евангелист), в Ветхом были также Илия, Иеремия, Даниил. Справедливо к чину их будут причислены и те, которые, после опытов развращения, долгим трудом и старанием достигли подобного по непорочности души и тела состояния чистоты и жало плоти ощущают не столько по возбуждению гнусной похоти, сколько по движению только природы. Мы говорим, что весьма трудно (а может быть, и невозможно) достигнуть такого состояния среди многолюдства. Это пусть всякий узнает не из нашего мнения, а исследует судом своей совести. Впрочем, мы не сомневаемся, что есть много воздержанных, которые терпят возбуждение плоти изредка или ежедневно, но страхом геенны или желанием Царства Небесного укрощают и подавляют его. Старцы утверждают, что они могут быть не подавлены совершенно порочными возбуждениями, но не могут не быть уязвляемы. Ибо необходимо всякому, поставленному для борьбы, и самому иногда быть уязвленным, даже если он час–то преодолевал и побеждал своего противника.