'Посмотрим!' — просто подумал Женька, тая в расслабленной дремоте. Пока что, незнакомка была с ним ласкова…
Сэйлар не разочаровывал Женьку и дальше. Его заостренное внимание ловило каждую мелочь, каждый оттенок ощущений. Он знал, что пройдет пару дней и ощущения притупятся — настанет пора здесь жить и действовать, но он не желал пропустить этот, волнующий период, когда он присматривался к новому миру, а тот, будто в ответ, присматривался к гостю. Он сразу столкнулся с множеством мелочей, которые по идее, Буль должен был впихнуть в его сознание, но, то ли эти мелочи сами не «всплывали», то ли Буль попросту о них забыл.
Так, он вдруг столкнулся с проблемой гигиены. Как ухаживать за этой прекрасной шкурой? Ему никак не хотелось запаршиветь. Да и все остальные мелочи типа чистки зубов, стрижки волос и даже хождения в туалет. Наступив на горло собственному стеснению, он ближе к вечеру, подловив момент, когда Хлюп умчался на разведку за грибами, собрался с духом и взмолился перед Лэей, скорчив уморительную, как ему показалось, гримасу:
— Лэя, милая, спасай инопланетянина!
Кажется, гримаса удалась, так как Лэя правильно восприняла вопрос, не бросившись сразу на помощь, а лукаво спросив:
— И отчего же так пропадает наш инопланетянин?!
— Да понимаешь, Буль не озаботился об элементарных правилах гигиены. Как вкушать ваших крабов на королевском приеме, я знаю, а как, извините, туалетом пользоваться, да и какие у вас туалеты или там ванные — не знаю. И вообще, как вы моете и чистите свой изумительный мех? Как чистите зубы? А может, еще что-нибудь требуется для гигиены?..
— Да, великий вопрос! — смеялась Лэя. — Ну, по кустам в походных условиях бегать, я тебя учить не буду, это уж точно! Потом поднялась, сбегала к сумкам, лежащим в пещере, и принесла один мешочек. — Придется в личных вещах Зара покопаться!
Забыли у него разрешения спросить, а теперь уже поздно. Смотри, что здесь полезного: зажигалка, фляга с земляным маслом для растапливания костра, фляга с мылом — его из корня одного растения варят, я потом покажу. Да, ничего по гигиене больше и нету,… погоди немножко! — Она опять убежала и вернулась с большей по размеру сумкой.
— Сразу видно настоящую девушку, заботящуюся о чистоте! — довольно заметил Женька.
Лэя, присела у костра и раскрыла свою «косметичку». В ней, кроме мыла, нашелся и зубной порошок, и зеркальце, и даже маленькие ножницы, мочалка, гребешок и специальная маленькая щетка для расчесывания шерстки. Лэя достала маленькую щетку для зубов, сделанную то ли из кости, то ли из темного прочного дерева и толстой жесткой щетины какого-то зверя, и, несколько стесняясь, сказала:
— Если не брезгуешь меня, то можешь воспользоваться моей щеткой. У меня с собой нет другой. Когда придем домой, я тебе подарю новую.
— Я-то не побрезгую, а вот тебе все-таки неприятно будет, — пытливо посмотрел Женька в глаза принцессе, понимая, что наверно и здесь не принято лазать в рот чужими щетками. — Как я понял, Зар не очень ухаживал за своим ртом?
— Понимаешь, крестьяне вообще не знают, что такое зубная щетка, а меня, как принцессу приучили к чистоплотности, вот и не могу не пользоваться.
— Ну, если Зар обходился, то и я обойдусь пару дней. Одолжи мне немножко порошка, я и этой щеткой обойдусь! — показав палец и изобразив, как он будет им чистить зубы, разрешил проблему Женька.
— А ванна сейчас самая лучшая в озере. Впереди большое лето — купайся и мойся хоть с утра до ночи! А так, конечно, можно воды согреть в бане и помыться.
— Постой, постой! Что это за большое лето? — Женькино внимание зацепилось за непонятную фразу.
— А ты не знаешь?! — удивилась Лэя. Странно, ведь ангелы, наверно, все тебе рассказали?
— Рассказать-то рассказали, но этого всего было так много, что, наверняка, много чего и упустили! Так что, жду с нетерпением твоих объяснений.
— В нашем мире, кроме годичного, есть еще четырехлетний цикл. И самое лучшее время этого цикла — большое лето. Оно длиться полтора года и сейчас только начинается. В противоположном полюсе этого цикла находится холодная зима со страшными морозами и жаркое засушливое лето. А между этими двумя полюсами по одному нормальному году.
— Постой, сейчас я вспомнил, что Навигатор или Лен говорили, что орбита Сэйлара колеблется в пределах одного или нескольких процентов между апогеем и перигеем, — кажется, он произнес много незнакомых слов на земном языке, так как Лэя озадаченно посмотрела на него и грустно усмехнулась. Опережая ее утверждение, что ей не понять его якобы умных речей, Женька тут же исправился. — Извини, это я имел в виду, что Сэйлар немного отходит и подходит ближе и дальше от Антара — вашего солнца. Если он ближе к солнцу летом, случается жара, если зимой — то зима становится теплой, как лето. А вообще, мне в голову пришла мысль, давай мы будем заниматься науками один час на дню, и ты быстро начнешь разбираться во всей этой белиберде, что я здесь несу!
— Ой, не знаю, сумею ли я! — притворно заскромничала Лэя, а у самой глаза так и загорелись любопытством.
— Тут нечего и уметь — это, примерно, еще пятая часть к твоим знаниям. Если отбросить всю шелуху и словоблудие, то ты через недели три будешь не хуже меня во всем разбираться! А сейчас, давай, нарисуем весь цикл Сэйлара. — Женька сдвинул прогоревшие сучья в костре и стал чертить палочкой на золе. Подумав над получившейся схемой, он сказал. — Да, точка апогея все время смещается, образуя четырехлетний цикл. Это может быть вызвано или притяжением газового гиганта, или смещенным центром тяжести в звезде или просто не устоявшейся орбитой планеты, что менее вероятно, — Женька со вздохом бросил палочку в костер и сказал: — Все это глупости. Главное — что жизнь на Сэйларе во многом загадочна и очень интересна! Это большое лето, действительно, лучшее время на Сэйларе?
— Еще бы! Полтора года ни холода, ни жары — вся природа просто сходит с ума! — восторженно воскликнув, Лэя вдруг потупилась, смутившись. Но Женька не заметил ее смущения, вернувшись к своим прямым шкурным интересам:
— Слушай, в вашем теле не заводятся какие-нибудь насекомые? Меня сегодня укусила какая-то муха!
— Если будешь пользоваться этим мылом, то никакие насекомые тебе не страшны! — засмеялась Лэя. — А мух немного, и только в сырых местах. Лучше опасаться ядовитых ящериц и землероек. Если те за ногу укусят, то день-два ходить не придется! А шерсть хорошо такой щеточкой разглаживать, особенно, когда в город пойдем. — Потом наклонилась ближе к Жене и, внимательно вглядевшись в его лицо, сказала. — Тебе обязательно надо научиться пользоваться ею. У тебя лицо меняется.
— Куда меняется? — не понял Женька. На что Лэя, подумав, ответила:
— Глаза! Зар так не смотрел. У тебя взгляд такой, что от него никуда не деться.
Ты, как будто насквозь видишь и еще у тебя искорки какие-то — как будто кто-то внутри тебя все время смеется! А такой взгляд неотвратимо меняет все лицо. Оно становиться умнее, что ли. Так что, тебе волей-неволей придется за ним следить.
Как-то смешно видеть такой взгляд с неумытой и нечесаной физиономии!
— Это ты зря! У нас на Земле некоторые нечесаные, вроде Эйнштейна, были самыми великими умами.
— Это у вас. А у нас, к сожалению, ум часто меряют красотой одежды да длинной пустых речей!
— Ну, на самом деле, на Земле то же самое в большинстве случаев, — пришлось признать Женьке. — Просто самые умные могут себе позволить вольности. Ну, а поскольку я рядовой сэйл, то обязуюсь следить за своей внешностью, но под твоим мудрым руководством!
— Слушай! А у вас бывают звездные рассветы?! — вдруг вспомнила Лэя.
— А что это?
— Ну тогда, этой ночью увидишь! — обрадовано пообещала Лэя. — Жаль, что мы не на берегу озера, но отсюда восток, как раз немного виден из-за горы. Только ждать надо будет до полуночи.
Они решили этот вечер дать Женьке привыкнуть к новому миру, и выступить к дому только на
