— Все в порядке, не беспокойтесь. Просто расслабьтесь. Через полчасика Вы сможете нормально говорить и смотреть, — Ян снова почувствовал мягкую ладонь на лбу и гладящее движение по волосам. Боль в голове стала быстро утихать.
'Кто же эта фея, так быстро избавляющая от мучений?' — промелькнула мысль в голове. Ян понял, что это не ребенок, а, наверное, девушка, но открывать глаза и нарушать рекомендацию постеснялся. Мысли опять перенеслись к воспоминаниям. Но ничего отрадного в его жизни он вспомнить больше не мог. Единственно, полезной информацией, которую он сумел восстановить, было то, что где-то существует маленькое царство слегка помешанного мага Свана — болотный волшер. В этот волшер маг стягивает все тучи с округи, чтобы выращивать у себя резиновую траву и потом продавать полученную из нее резину по всему миру. Поэтому вокруг его царства образовался засушливый пояс, который и не смог преодолеть Ян из-за своей пересохшей лягушачьей кожи, которой Сван награждает всех новеньких 'пришедших'.
Ян был таким «пришедшим». Он, как и другие, пришел откуда-то в этот мир и не мог вспомнить откуда. Вот и сейчас, память уперлась в его первое появление в зиндане, как в глухую стену. Только предсмертное воспоминание в пустыне чуть-чуть приоткрыло эту плотную завесу забытья, и то только для того, чтобы посеять в его душе смятение.
Через некоторое время ему опять послышался шепот. Ян удивленно вслушался. Было впечатление, что два человека переговариваются недалеко от него. Но, поскольку слов было не разобрать, а времени, прошедшего с момента пробуждения прошло достаточно, Ян рискнул подать голос:
— Гм… простите… я не помешаю вашей беседе? — выговорил он медленно, опасаясь, что слова обернутся новой мукой. Но боли не было.
Тогда Ян отважился приоткрыть глаза, и это оказалось тоже почти безболезненно.
Он увидел, что в этом зиндане, вырытом в песке, было намного светлее и суше, чем в первом. Скосив глаза в сторону послышавшегося шепота, Ян увидел девушку и юношу, напряженно смотрящих на него. Они были одеты в простую незамысловатую одежду. На вид им можно было дать лет 17–20. Чернявому парню еще явно не хватало мужественности, но и маленьким его назвать было нельзя, а вот девушка уже успела вступить в ту самую пору, когда женщина цветет всей своей красотой, а чуток угловатости в ее порывистом движении только добавлял ей прелести. У обоих были правильные черты, только девушка, естественно, была утонченней и мягче. Ее вьющиеся темные волосы контрастировали с бледной кожей. Ян попытался им улыбнуться, но, по-видимому, его гримаса мало походила на дружелюбную, так как лица молодых людей только еще больше вытянулись, пока они напряженно всматриваясь в его мимику паралитика. Тогда Ян, не смотря на возможные болевые последствия, решил кардинально прояснить ситуацию:
— Спасибо, юная леди, за заботу, и прошу простить за мои, несколько устрашающие гримасы, они должны были выражать дружественную улыбку! — Ян попытался пошире растянуть рот, потом сложил губы в трубочку и попытался свистнуть. Вместо свиста раздалось уморительное шипение и глупейший звук «фю». В результате, Ян смущенно выпучил глаза и заткнулся. Однако эта пантомима сработала, как нельзя лучше.
Девушка, не удержавшись, весело рассмеялась. Парень тоже, аж прихрюкнул, пытаясь сдержать усмешку. Тогда Ян продолжил свой монолог. — Разрешите представиться, Ян!
Больше о себе мне почти нечего сказать. Помню только, что был рабом в каком-то болоте и кормил собой тамошних комаров и крокодилов, которые по какой-то причине сами не сбежали оттуда и не сдохли там от тоски.
Девушка, осмелившись, встала и, отряхнув платье, подошла к Яну:
— А я Саша, — и даже немного угловато присела в легком книксене. — А это тоже Саша. Так странно — нас зовут одинаково! Мы недавно познакомились. Но, к сожалению, нам нечего больше о себе сказать — мы почти ничего не помним о себе.
Только то, что где-то когда-то жили и даже может быть были знакомы, но это все на уровне эмоций. Мы уже с час, как очнулись, а потом я заметила Вас. Я поняла или помнила откуда-то, что нам нельзя двигаться вначале, так как это причиняет боль, поэтому успокаивала Вас и просила не двигаться. Это ничего?
— Я очень благодарен тебе за помощь! — сумел встрять в радостное щебетание девушки Ян. — Только давай на «ты», а то я себя каким-то старцем чувствую.
Значит, мы почти одновременно появились в этом зиндане?
— Да. Мы, если только чуть-чуть пораньше. Поэтому мы уже в полном порядке. Надо бы придумать, как отсюда выбираться. А то неизвестно, сколько еще ждать придется, пока за нами придут.
— Давай зови своего Сашу посоветоваться, а то я еще сам к нему не дойду! — предложил Ян.
— Он не мой Саша, — не сдержав смущения, возразила слегка покрасневшая Саша. В попытке срыть неловкость, она повернулась сидящему в пяти метрах парню, махнула ему рукой и крикнула. — Саш! Ну что ты там, боишься, что ли? Иди, познакомься.
Ян еще двигаться не может.
— Да не боюсь я! Просто, зачем сударю мешать, если он в себя еще не пришел? — деловито проворчал парень и, подойдя к Яну, коротко представился. — Александр!
— Ян! Извини, руки толком еще не могу подать, — серьезно кивнул ему Ян, а сам про себя улыбался, любуясь на этих взрослых детей. Их эмоции и мысли можно было читать по лицам, как с листа бумаги. И то, что он читал там, сильно его радовало.
Он благодарил судьбу, которая, будто излив на него всю грязь в прошлую попытку, решила сделать ему подарок, сведя его с двумя такими юными, чистыми и, кажется, совершенно еще не испорченными душами, недостаток жизненного опыта которых, с лихвой восполнялся силой эмоций, искренних устремлений и открытостью. Он пригласил их. — Присаживайтесь поближе ко мне, поговорим, — и, увидев, что ребята устроились рядом с ним, прямо на песке, продолжил. — Сначала давайте, как-нибудь договоримся называть вас по-разному. У вас прекрасные имена, которые для обоих можно просклонять, как угодно. Выбирайте, что кому понравиться — Алекс, Саша, Шура, — и, посмотрев на парня, посоветовал. — Тебе бы, например лучше подошло бы имя Алекс, чем Шурик.
— А что, хорошо звучит. Буду Алексом! — согласился парень.
— А можно мне остаться Сашей? — осторожно спросила девушка.
— Ты еще спрашиваешь? — удивился Ян. — Слово девушки для джентльмена закон, если оно, конечно, не вступает в противоречие с окружающей действительностью. — ?
— Пардон, я, кажется, вспомнил, что имею дурную привычку нести всякую ахинею в присутствии хорошеньких девушек. Некоторое разжижение мозгов, понимаете ли-с!
Так что, прошу простить, — Ян заспешил оправдываться, увидев непонимание в глазах собеседников, и уже серьезным тоном добавил. — Все, решили! Вы будете Алекс и Саша. Ну, можно, иногда я буду вас звать Сашенька или Шурик? А за это можете обзывать меня, как угодно — Ян-болван, Ян-профан, да хоть Ян-чемодан!
Ребята опять прыснули, видимо представив, как будут обзывать этого мужика такими прозвищами. Таким образом, знакомство состоялось, и настала пора выяснить, что они знают о ситуации, в которой оказались. Выждав, когда ребята отсмеются, представляя его чемоданом, Ян продолжил:
— Я понял так, что Саше уже больше нечего добавить по прояснению ситуации, но, может, ты, Алекс помнишь хоть что-нибудь полезное из своей прошлой жизни? Ваша речь немного странная, как будто старинная… — Ян заткнулся на полуслове, не в силах объяснить себе, что это за старинная речь такая.
— А у нас была прошлая жизнь? — несколько смущенно спросил в ответ юноша, оставив без внимания нюансы речи. — Я ни в чем не уверен. У меня осталась только память на отношение ко всему. Я могу сказать о чем-то, что мне нравиться или нет.
Например, к Саше у меня отношение такое, будто мы уже знакомы.
— Ну, это может быть между людьми, если они очень подходят или нравятся друг другу, — возразил Ян, и продолжил, чтобы не смущать молодежь. — Тогда я вам расскажу, что знаю об этом мире. Почему-то я помню почти все о своей прошлой жизни с самого появления в зиндане, весьма похожем на этот. Кстати Вам тоже слышались какие-то стихи, когда вы очнулись здесь?
Ребята дружно кивнули, но ничего конкретного по этому поводу не могли сказать.
Так что Ян продолжил рассказ, а они внимательно слушали его историю, будто пытаясь осмыслить, было ли и с ними что-либо подобное, и только иногда уточняя для себя какую-нибудь деталь повествования.
