мы с именами связываем. Я привык к Женьке, в иных местах его любят и уважают и, что самое приятное, не за власть или силу, а просто так, за такого, какой я есть.
— Забавное отношение к жизни, — задумался маг. — Вы знаете, в этом, наверно, что-то есть, но поверьте, мне как-то приятней слышать в свой адрес обращение 'верховный маг'.
— А почему Вы послали за моими друзьями отряд? — решил не тянуть резину Женька.
Маг помолчал мгновение, видимо раздумывая, врать или нет, потом, скорее всего, решил не врать:
— Я послал не столько за ними, как за Вами, Женька, — сказал он, сделав язвительное ударение на имени гостя. — Честно признаюсь, в нашем мире таких сильных и непонятных противников лучше держать в поле зрения, а еще лучше вообще не видеть в живых. Вы должны понимать законы придворной жизни, тем более не отягощенной правом наследования.
— Ясно, как у матушки природы: ешь всех, пока тебя не съели! Но почему Вы зачислили меня в противники? Я ведь просто отправился по своим делам и никому не мешал.
— Это Вы знаете, куда и зачем Вы отправились, а что мне было думать? И заметьте, я Вас держал только в потенциальных противниках, — не поленился объясниться маг.
— Ладно, проехали! Так мы до утра тут будем в любви объясняться! Давайте, лучше я скажу Вам, кто я и зачем здесь, а взамен Вы расскажете, что знаете о тех, кто создал этот мир!
— Создал?! Простите, не понимаю, как можно создать мир? — маг и в самом деле удивился, ну, или был действительно большим артистом малой сцены.
— Ладно, не грузите себя лишней информацией! Я пришел в этот мир снаружи, через зиндан и намерен разобраться, что здесь и к чему. На данный момент, мне ясно, что ваш мир болен. Скорее всего, он был создан удивительным и прекрасным каким-то неизвестным гением. А потом в нем что-то пошло не так, и мир стал ловушкой для множества душ, постоянно приходящих сюда из астрала и становящихся здесь 'пришедшими'.
— Ну и чем бы я мог Вам помочь? — невозмутимо спросил маг. — Я ничего не знаю о создании мира. Его история теряется в тысячелетиях, и никому не известно, кто тогда создавал его.
— Хорошо, я задам прямой вопрос: Что вы знаете о перворожденных?
— А зачем Вам эти байки? Ведь все равно, ничего конкретного не известно! — сморщился немного брезгливо маг, изображая полную неосведомленность.
— Я должен разобраться во всем и освободить все эти бесчисленные души из ловушки мира! — прямо ответил Женька.
Он начал понимать, что маг не желает говорить на эту тему. Ох, и не надо же было говорить последнюю фразу! До Женьки дошло, что он сейчас заимел злостного идейного врага, который ни за что не захочет расставаться со своим положением.
Но дошло слишком поздно. Маг, сидя в расслабленной позе, словно ленивая змея, приготовился к ядовитому броску и ударил изо всех своих магических способностей.
А способности у него были воистину большие!
Женька в мгновение ока заметил, как от его тела отделяются, словно отсеченные, руки и ноги. Затем комната поехала куда-то наискосок. Потолок перевернулся вниз.
На мгновение он увидел приближающийся пол. Удар лбом. И все закрутилось в сумасшедшей карусели. Он попытался вздохнуть и, разевая рот в немом крике, понял, что туловища у него нет, а его голова катится, отрубленная, по шикарному ковру, пачкая его кровью. Спасибо Лэе, она первая сообразила, что произошло и 'крикнула':
'Прыгай на изнанку!' Женька только слепо послушался и, закрыв в последнем осознанном усилии глаза, представил себя в полупрозрачных апартаментах дворца…
Спустя мгновение он ощупывал себя, боясь открыть глаза. Потом пришла мысль:
'Ага! Если я себя ощупываю, значит, есть не только что ощупывать, но и чем ощупывать! Это радует. Посмотрим тогда, где я нахожусь?' — раскрыв глаза, он с гигантским, просто слоновьим облегчением увидел себя висящим посреди маговой спальни. Его обрадовало еще больше то, что на ковре не было никаких следов только что происшедшего события. Следующая его мысль была направлена Лэе: 'Спасибо, вовремя ты мне приказала! А то я бы еще чуть-чуть подумал и вырубился окончательно. А там ищи-свищи меня в астрале!' 'А в чем урок?!' — послышалось деланно насмешливое восклицание: 'Нашлась вожжа и на нашего жеребца!' 'Слушай! А и вправду, с какой же силищей он по мне шарахнул?' 'Как минимум стократной! Бедненький! Как ты там, в порядке? Если честно, я сильно струхнула из-за тебя!' — в голосе его доброй феи послышалось мокрое сопение готовых пролиться слез.
'Успокойся, лапушка! С твоей поддержкой я, как у Христа за пазухой!' — Женьке самому пришлось поддерживать свою опору и надежу.
'Если надо, я и Иисуса вашего могу пригласить! СР ради тебя в лепешку разобьется!' — уже радостнее заявила Лэя.
'Раз шутишь, значит все в порядке! Тогда я иду к магу, пока он не сбежал после моего четвертования!' 'Иди! Хотя, куда ж от тебя сбежишь?' — послышалась веселая фраза вдогонку, и Женька опять проявился в комнате, на этот раз за спиной у Зеона, и, сменив внешний вид на Сэйларский для пущего эффекта. Не забыл он и 'поставить зеркало' перед вскочившим на ноги и обалдело смотрящим на ковер Зеоном.
— А зачем у вас, магов такие дурацкие имена? — лукаво улыбаясь, спросил он. — Ведь в зинданах вы получаете всяких Васей и Федей.
— Это традиция. Не знаю, с каких незапамят… — невозмутимым тоном начавший фразу Зеон, осекся на полуслове, когда увидел покрытого шелковой шерстью высоченного красавца Зара.
Женька тряхнул пышной гривой и опять широко улыбнулся. Маг с ужасом уставился на острые клыки. Надо сказать, улыбка мужчин-сэйлов была чем-то особенным, сочетая в себе веселость, дружелюбность и хищность в такой гремучей смеси, что человек, первый раз ее видевший, обычно впадал в ступор, не зная как на нее реагировать: то ли как на приветствие, то ли как на угрозу. Надо отдать самообладанию мага — он быстро принял решение и стал действовать в прежнем ключе.
Дальше произошло что-то невообразимое. Уже после Женька сообразил, что Зеон, видимо, решил изжарить его всем своим последним ресурсом. А в тот момент между ними возникла молния, которая тут же отразилась от Женькиного зеркала и шарахнула по точно такому же, установленному вокруг мага. В результате в доли секунды молния со страшным сухим треском раз сто успела проскочить яркой вспышкой между зеркалами и, в конце концов, нашла выход в комнате, рванув так, что от апартаментов мага почти ничего не осталось, а участников перепалки спасли только их волшебные защиты, которые они выставили друг против друга. Хорошо, что сила взрывной волны тут же сбила пламя, которое неминуемо возникло бы при более слабом разряде.
Женька на долю секунды оказался быстрее мага и, воспользовался тем, что «зеркало» соперника ослабло после отражения собственной молнии. Он скоренько организовал невидимый кокон вокруг Зеона и выдернул того на изнанку. Верховный маг успел только удивиться прозрачным интерьерам разрушенной комнаты, как Женька, не давая опомниться, протащил того через крышу дома и завис высоко над ночной улицей, выглядящей отсюда зловещим каменным колодцем, скудно подсвеченным местами слабыми газовыми фонарями. Странно, но бывший до этого невозмутимым маг, вдруг крепко перепугался. Кажется, у него была боязнь высоты. В любом случае он жалобно запричитал, таращась на разверзнутую под ними пропасть:
— Не надо-о! Все что хочешь, только опусти на землю!
— А хулиганить больше не будешь? — весело улыбаясь, спросил Женька.
— Не-ет!
Ну, что тут будешь делать? Видя, что от испуганного мага толку как с козла молока, Женька почти молниеносно опустил его на землю, по пути пролетев сквозь столб и угол дворца. В сумерках, прозрачность окружающих вещей не была сильно заметна, и поэтому Зеону пришлось пережить еще пару неприятных моментов при встрече лоб в лоб с этими препятствиями. Казалось бы, маг должен был полностью деморализоваться, но Женька заметил, что, как только они оказались на «твердой» поверхности, тот опять зашевелил губами.
Женька стоял, скрестив руки на груди, и глядел на верховного мага, как умудренная опытом
