с чавканьем погрузился в трясину.
И, конечно, Гук даже и предположить не смог бы, что вскоре та же участь постигнет и забрасыватель другой катапульты.
С Гуком случилось… Но об этом после.
— Вторую мы еле-еле дотащили, — устало сказал Пальчик Людоеду и Лешему, когда, наконец, вернулись на место стоянки плота. Так и не пришлось ему проявить себя во всём блеске с кусачками на сторожевой вышке: охранник не проснулся, а смены караула ещё не было.
— А где же Гук? — вдруг вскрикнул Пальчик. И Гук, и сам плот исчезли. Таинственно поблёскивала угольная, чёрная вода.
В ПЛЕНУ
Карабинеры в зелёных егерских жилетах сидели за огромным столом и играли в карты. Всё в караульном бараке плавало в сигаретном дыму.
С грохотом распахнулась дверь, двое охранников втолкнули Гука. Из-за стола поднялся тот самый верзила капрал, который вчера гонялся за Пальчиком.
— Ужасные новости!.. Часовой пропал! — забубнили они. — Обшарились!
— И забрасывателей у катапульт нет! — растерянно доложил один из них. — Может, они сами по себе… улетели, господин капрал?
— И часовой вместе с ними! — хлопнул себя по лбу второй.
— А если будет ответный удар? — в испуге вскочили игроки в карты.
— Что?! — Ноги у капрала внезапно подкосились, он беспомощно плюхнулся на стул. — А это кто такой? — указал он на Гука.
— Поймали у берега — втихую! Даже пикнуть не успел. Странный тип. Сидит на плоту. Я ему — раз! — зажал рот, а он мне в ладонь кукует. — Охранник кивнул на молчащего Гука и покрутил пальцем у виска.
— Как — кукует? — опешил начальник.
— Очень просто: ку-ку, ку-ку…
— Заглохни! — Капрал встал. А игроки сели, машинально тасуя карты. — С ума посходили! Что я скажу генералу? — ужасался он. — А куда смотрел второй часовой?
— Сны смотрел… Спал на вышке.
— А вот ему за это — вышка. Сони! — завопил капрал. — Забрасыватели стащили!
Жуткий его взгляд остановился на храбрящемся Гуке:
— Обыскать!
Патрульные обшарили задержанного.
— Забрасывателей от катапульт нету! — ошалев, доложили они.
— Нет?.. Странно, — вконец потерял голову начальник.
— Вы забыли про мой задний карман! — усмехнулся Гук.
— Говори, где они? — бешено затряс его капрал.
— Вот ещё! Я немой.
— Лодку, а в лодку — мотоцикл! Я сам повезу его в город к Пафу. У него и немой заговорит, всё расскажет.
НАПАДЕНИЕ
Случилось и впрямь непредвиденное. Дело было так… Двое охранников, посланных капралом в дозор, должны были обойти островок по всему прихотливому, извилистому берегу. Случайно они и обнаружили Гука, захватили его, а плот отогнали в другое место. Это произошло, когда Людоед и Леший уже возились со второй катапультой. Затем и те, и другие разминулись: охранники потащили Гука к себе в барак — вновь по берегу, а похитители катапульт опять двинулись с забрасывателем к болоту — через проход в колючей проволоке.
— Может, он испугался и уплыл назад на плоту? — сказал Людоед, следуя взглядом за скользящим по тому берегу лучом прожектора.
— Гук не такой, — обиделся за приятеля Пальчик.
— Надо скорее смываться, драпать, сматывать удочки! — И Леший запричитал:
— Что делать? Я уже давно не умею плавать!
Неожиданно в небе раздался тонкий свист. Людоед встрепенулся и сложил ладони рупором:
— Каррр-р, карр-р, карррга!..
Свист усилился. На берег, взметнув тучу песка, села Ведьма верхом на метле.
— Ведьмушка, — обрадовался Леший. — Карга-дорогушенька.
— Цыц, полуночник, — огрызнулась она и повернулась к Людоеду. — Вызывали?
— Докладывай.
— Я видела сверху: Гука сцапали караульные, — браво доложила Ведьма, для наглядности взяв метлой на «караул». — Они же и плот увели.
— Так… Вступает в силу запасной вариант — скорей перевози всех на тот берег.
— А как же Гук? — забеспокоился Пальчик. — Его же сцапали!
— Если и нас сцапают, — мудро заметил Людоед, — кто ему поможет?
Леший первым уселся позади Ведьмы на двухместном сиденье и, подражая манере Людоеда, посадил себе Пальчика на шею.
— Подтолкни, — попросила она Людоеда.
Он упёрся ладонями в спину Лешего, разогнал их, словно на забарахлившем мотоцикле, и — шж- шж-жж — метла с тремя седоками взвилась в воздух и растаяла в темноте.
А Людоед стал нервно прохаживаться по берегу: три шага влево, три вправо, как по тюремной камере.
Снова раздался свист, и вернулась Ведьма — уже одна. Он торопливо опустился на сиденье — метла круто прогнулась.
— Ирод, — разволновалась Ведьма. — Сломаешь.
— Й-эх, й-эх, — они дёргали плечами вперёд, отталкивались ногами, но никак не взлетали.
— Слазь, — потребовала она. — С тобой, тяжеловесом, мы здесь навсегда застрянем.
— Я сапоги сниму, — предложил он.
— Ага. И в руках держать будешь? Нетушки! Придётся тебе искупаться. Плыви, — твердо сказала Ведьма. — Можно и без сапог.
— Холодно… — Он зябко передёрнул плечами, неохотно покидая метлу.
Ведьма взлетела, в последний миг Людоед схватился за сиденье и повис на руках.
Метла летела над самой водой и вихляла из стороны в сторону.
— Утонем! — Ведьма уколола его булавкой в руку.
Он вскрикнул и с грохотом, напоминающим взрыв снаряда, рухнул в озеро.
Ту-ру-ту-ту!.. Раздался сигнал тревоги на острове.
Набежал столб прожектора. Ярко вспыхнуло несколько сильных фонарей. Скрестившиеся лучи выхватили голову Людоеда в тёмном озере, как самолёт в небе. Загремели выстрелы. Пули вспороли вокруг него воду. Он глубоко нырнул.
…Леший и Пальчик сиротливо сидели на песчаной косе — поодаль от острова. Выстрелы уже затихли, фонари погасли, и лишь одиноко кружил в стороне неутомимый прожектор.
И тут, яростно фыркая, вдруг подплыл Людоед, целый и невредимый, и на четвереньках вылез на берег. Они радостно бросились к нему.
