пошли в Афганистан первыми. С практической точки зрения это было не так уж плохо. Взрослые мужчины, они несли службу совершенно по-другому, не как пацаны.
— Такие существовали нормативы, и по-другому было нельзя. Кстати, я в Афганистан прилетел в конце января 1980 года, и все дивизии, в том числе и 108-я, куда я был назначен начальником штаба, были укомплектованы резервистами.
— В принципе местное население войска встретило хорошо, и первые дней десять — пятнадцать было спокойно. Но когда я приехал, это почти через месяц после ввода войск, уже стояла пальба-стрельба. Появились убитые и раненые. Когда же поменяли резервистов на призывников, качество несения службы снизилось, а потери стали еще больше.
— Как и всему народу — для выполнения интернационального долга и защиты наших южных рубежей, к которым будто бы устремились американцы. Честно говоря, тогда мы в это свято верили, тем более что на первых порах, как я уже говорил, отношения с афганцами были неплохими. Мы сразу же установили контакты и с местным населением, и с властями, а чуть позже даже с некоторыми главарями бандформирований. Правда, тогда бандитами их еще никто не называл.
— Напрямую в Афганистане мы с ними не сталкивались, в основном американцы воздействовали на нас через Пакистан. Но кто бы мог подумать, что, натравливая на нас исламистов и помогая им вооружаться, американцы взращивают себе заклятых врагов на будущее! Не так давно у меня была встреча с главкомом ОВС НАТО в Европе адмиралом Джеймсом Ставридисом. Разговорились по душам, и я сказал ему тогда, что обижаться им не на кого, что 11 сентября — следствие их же политики, которую они проводили в Афганистане в 80-х годах прошлого века. Средства в воинствующий ислам они вложили действительно фантастические!
У нас же был совершенно другой принцип. Мы не сидели взаперти и никогда не строили особенных укреплений вокруг наших военных городков — колючая проволока, и все. Еще траншею вокруг отрывали, но это не против афганцев, а чтобы кто-нибудь из наших не поехал под градусом в магазин.
— И американцы уйдут, хотя адмирал Ставридис сказал, что спешить они не намерены. Четыре тысячи рейнджеров будут находиться там до тех пор, пока местные воинские формирования не получат необходимую подготовку. Но я, похоже, слегка подпортил настроение натовскому главкому. Я сказал ему: «Не важно, сколько военных вы оставите в Афганистане — сто тысяч или четыре тысячи. Все равно против вас будут воевать, все равно вас будут бить-колотить, и все равно вам придется обороняться. Мы все это там уже проходили».
Он внимательно меня выслушал и пригласил слетать с ним в Афганистан, посмотреть, что там к чему, оценить обстановку, сравнить, как было при нас и что при них… Но я сказал, что меня в Афганистан совершенно не тянет! Дело еще в том, что мы не вели войну на уничтожение, а так называемые плановые боевые действия — в основном для того, чтобы не допустить притока оружия из Пакистана и обезопасить себя. Понятно, что действовать приходилось с упреждением. Мы, естественно, знали, где собираются банды, но их разведка — что неудивительно, потому что это была их территория, — работала тоже хорошо. Поэтому процентов на шестьдесят наши усилия шли впустую. Например, проводим боевую операцию в том же Панджшере, выдавливаем оттуда духов, но через полгода все возвращается на круги своя. Вот так я стал понимать, что все это бесполезно. Ведь мы оказались в совершенно неизвестной нам стране, где нас поддерживали только правительство и местные администрации, то есть люди, назначенные Бабраком Кармалем, против которого было настроено практически все население. Соответствующее отношение сложилось и к Советской армии. И сколько бы мечетей, школ, заводов мы им ни построили, ничего не изменилось бы. Восток!
— Кое-кто. Например, руководитель оперативной группы Минобороны в Афганистане маршал Соколов. Сергею Леонидовичу было уже за семьдесят, он, чтобы составить свое мнение, проехал и пролетел весь Афган. Не боялся говорить правду на любом уровне Валентин Иванович Варенников. Умнейший человек. Еще в 1982 году он прямым текстом сказал мне: «Буду докладывать в Москву, что войска из Афганистана надо выводить».
— Не знаю.
— Болел гепатитом. Но своих, конечно, собрал. Лежал, пил водичку и радовался за друзей, которые могли позволить себе большее.
