реальности.
— Именно.
— Такова моя прошлая жизнь, — я чувствовала, что от всего этого у меня уже голова идет кругом! Ноги плохо слушались меня, и я решила сесть прямо на пол, пока просто не упала.
— Понимаю. Не легко вот так сразу вспомнить все, — мягко согласилась Баст.
— Не то слово! — вздохнула я, зарывшись пальцами в волосы.
Нет! У меня сейчас точно мозги закипят! Да, теперь я помнила свою прошлую жизнь, но поверить во все это… На меня обрушился целый шквал эмоций и переживаний, и у меня появилось желание забиться куда- нибудь в темный угол, чтобы меня никто не трогал, убежать от всего этого.
— Все это вполне понятно, — я почувствовала руку Баст на своем плече. — Только время поможет расставить все на свои места.
— Но, как я понимаю, — его-то у нас и нет, — горько усмехнулась я.
—Ты всегда была очень проницательной! — улыбнулась богиня, обняв меня. И в ту же минуту мне стало так тепло, и захотелось, чтобы этот миг длился вечно. Я будто обрела свою давно потерянную половинку души.
— Но почему Кашин все помнит о своей прошлой жизни, а я узнала о ней только сейчас? — осторожно спросила я, боясь нарушить очарование момента.
— О, это еще одна длинная история, — вздохнула Баст, играя моими локонами. — Жизни вас троих находятся в кольце времени. Умирая, вы возрождаетесь вновь, сохраняя память о прошлой жизни и свою силу.
— Но я…
— После той катастрофы, твоей первой смерти, твоя душа пошла по другому пути перерождения.
— Почему?
— Виной тому магия. Дикая и варварская. Колдунам племени ольмеков с помощью жестокого обряда удалось вырвать твою душу из кольца времени и вселить ее в младенца. Им нужен был могучий воин- оборотень, и они получили более-менее то, что хотели. Но ты утратила связь со своим прошлым, с Сейши- Кодар, хоть и сохранила свою силу.
— Понятно, вздохнула я.
— Только теперь вам удалось возродиться всем вместе, поэтому связь восстановилась. К сожалению, Кашин успела этим воспользоваться. Она отыскала Нашут-Фета и запудрила ему мозги.
— А я убила его, — до сих пор мне было от этого не по себе. Я вспомнила тот ужас, который испытала в тот момент.
— Ты же не знала, — пыталась успокоить меня Баст. — Она удачно все подстроила.
— Неужели все эти годы она жила лишь местью? Кашин была одной из нас, а теперь она превратилась в хладнокровную убийцу! — во мне начала подниматься злость. — Она убила троих ни в чем не повинных оборотней! Ведь это была она. И сделала это только для того, чтобы я выдала себя!
— Я знаю, — печально вздохнула богиня.
— А теперь она задумала присвоить себе и силу артефакта.
— Боюсь, что так. И это сделает ее всесильной, станет началом великих бедствий.
— Но почему ты не остановишь ее? — недоумевающе спросила я у Баст.
— Я не могу, — вздохнула она, отвернувшись. — Понимаешь, часть моей силы тоже заключена в том артефакте. А остальными я не могу воспользоваться. Все эти века, тысячелетия я была заперта в лунном свете, и сейчас тоже…
Эти слова заставили меня вспомнить видение, которое посетило меня, когда я прикоснулась к статуэтке в доме Андрэ. Запертая в лунном свете…
— Но почему ты не связалась с нами? Не попросила помощи?
— Я не могла, заклятье оказалось очень сильным. Только недавно я сумела установить с вами связь.
— А остальные боги?
— Они давно покинули мир смертных. И из моей темницы докричаться до них было и остается еще сложнее.
— Какой ужас! — у меня все холодело внутри, когда я думала, что все это время одно из самых дорогих мне существ находилось в заточении. Поэтому я решительно спросила, — Что я должна сделать, чтобы разрушить твою темницу?
— Мой храбрый воин, — тепло улыбнулась Баст. — За тысячелетия я успела привыкнуть к своему заточению. К тому же, это сейчас не главное. Помешать Кашин — вот это важно.
— Да, до полнолуния осталось всего ничего, а артефакт… Боюсь, уже у нее, — сокрушенно вздохнула я.
— Это моя вина, госпожа, — Миу впервые позволила себе вмешаться в разговор.
— Нет. Я сама не знала, что так все обернется, — возразила Богиня. — А Кашин нельзя недооценивать. Она одна из лучших. Что ни говори, а она остается Сейши-Кодар. Я не успела уничтожить эту связь.
— Она действительно может пробудить силу артефакта?
— Боюсь, что да.
— Дело дрянь! Надо что-то делать, — решительно произнесла я, уперев подбородок в кулак.
Вдруг, краем глаза я заметила какую-то тень. Странно.
— Здесь, кроме нас, еще кто-то должен быть? — спросила я у Баст.
— Что? — переспросила она, но тут же сама заметила эту странную тень и громко спросила, — Эй, кто здесь? Духам тут не место!
— Вот уж не ожидал от тебя, Баст! Могла бы и узнать!
От одной из колон отделилась фигура и направилась к нам. Молодой, идеально сложенный мужчинка с открытым лицом и длинными золотыми локонами.
— Осирис!
— Танат!
Мы воскликнули практически одновременно. Да, перед нами была сама Смерть, и мы обе, похоже, были с ней знакомы не понаслышке.
— Рад видеть вас обеих в добром здравии! — его бездонные глаза, наполненные вселенской мудростью, улыбались.
Мне показалось, или он стал выглядеть чуть старше? Положим не на двадцать пять, как раньше, а на двадцать восемь. Хотя, при всех его возможностях он может выбрать себе любой облик. Чего я удивляюсь?
— Лео, а вот вас я, честно говоря, не ожидал здесь увидеть
— Так получилось, — пожала я плечами.
— Да знаю-знаю.
— Так вы знакомы друг с другом? — теперь настала очередь Баст удивляться.
— Как видишь, — усмехнулась я.
— Но я и представить не мог, что вы одна из легендарных Сейши-Кодар, — воскликнул он, а потом задумчиво добавил, — Так вот какова природа вашей странной, для оборотня, силы. Ольмеки здесь практически ни при чем.
— Вам виднее. Но у меня один вопрос, почему, когда вы показывали мне мое прошлое в тот раз, я ничего этого не видела и ничего не вспомнила?
— Я могу проследить по вашей крови историю всего вашего человеческого рода. Но даже для меня сложно проследить жизнь бога.
— Чего? — я не особо уловила смысл этой фразы.
— Пока вы были Сейши-Кодар, вы были полубогом, — просто ответил Танат.
— Это правда? — удивленно спросила я у Баст.
— Да, — кивнула та в ответ. — Частично это и сейчас так, хотя большая часть ваших сил отныне скрыта в артефакте.
— Чем дальше, чем чуднее! — фыркнула я.
Танат улыбнулся, но вскоре стал серьезен и сказал:
