Л. Г.
Павшие, но живые! / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
В первом сиротском сезоне Театр на Таганке напоминает ту самую неутомимую лягушку, которая безостановочно бьет лапками в надежде из молока сбить масло. Здесь много работают, словно доказывая основателю, что по крайней мере обвинения в лени и разгильдяйстве безосновательны. Нетрудно представить, каких усилий стоят Валерию Золотухину, руководящему театром, приглашения режиссеров. Многие проявляют профессиональную солидарность и уклоняются от сотрудничества. Рвущимся «спасителям» не готовы открыть объятия. Когда перед началом спектакля, как и прежде, с просьбой выключить мобильники к публике обратился Юрий Петрович Любимов, не скрою, комок подступил к горлу. Может быть, его все еще ждут в родном доме и на возвращение надеются? Только бы день простоять да ночь продержаться.
«Калеку с Инишмана» поставил пермский режиссер Сергей Федотов, лауреат «Золотой маски», считающийся первооткрывателем и главным пропагандистом знаменитого ирландца. С легкой руки Федотова в России он стал популярнейшим автором. Среди постановок есть удачные и очень удачные, но после фильма «Залечь на дно в Брюгге», снятого самим МакДонахом, кажется, что русский ключик к нему еще не подобрали. Не дается его густой замес черного юмора с гуманизмом в отношении к людям. То родимая чернуха берет верх, то слезливая сентиментальность.
Спектакль Таганки не исключение. Юмор есть, но скорее простодушный, а сентиментальности к финалу хоть отбавляй. Действие происходит в богом забытом поселке где-то в 34-м году прошлого века. Одна из самых точных сцен как раз раскрывает время действия. Почтенного возраста Мамаша, которую играет Мария Полицеймако, привычно пикируется со своим уже вполне престарелым сыном Джонни ПатинМайком (Сергей Трифонов), соревнуясь в остроумии по поводу того, кто кого похоронит. Он, параллельно читая газету, натыкается на фотографию какого-то человека с маленькими черными усиками. И они ехидно ее комментируют, не только не произнося имя Гитлера, но даже не поинтересовавшись, кто этот смешной персонаж. Так за несколько минут мы хорошо познакомились с жителями острова Инишман, в чью однообразно текущую жизнь неожиданно врывается съемочная группа из Голливуда. Привлечь ее внимание и уехать в далекие края хочет каждый, но счастье выпадает только калеке Билли, которого режиссер вместе с актером Дмитрием Высоцким наградили ДЦП по полной программе. Ему и постигать-то своего героя некогда, только бы справиться с руками, ногами и речью. Правда, в финале он все же прорывается.
Актерам Таганки редко выпадало играть в полноценных пьесах, и они осваивают характерность с наслаждением. Порой с излишним. Федотов утверждал, что герои МакДонаха родственны одновременно и Достоевскому, и Кафке, а по сцене ходят шукшинские чудики. Которые, судя по реакции публики, ей как раз даже очень нравятся.
Режиссер перенес на Таганку свой пермский спектакль. Все получилось вполне достойно, только куража первооткрывателей в нем нет.
Мария Седых
Обло и озорно / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Исаак Фридберг, сценарист и режиссер, когда-то опубликовал роман об армейских буднях («Розовые пятки Лионеллы»), замеченный и отмеченный критикой. Об этой книжке говорили так: «Это скорее все-таки ловко выполненные байки с выверенной дозой драматизма, иронии и даже отчасти лирики».
По сюжету в царстве Президента Победителя заводится трехголовое Чудо-Юдо, оно же Горыныч — национальный аналог заморских Терминатора и Кинг Конга. На растерзание чудищу отправляют девушку Катерину, выбранную точным и равноудаленным компьютерным методом — так сказать, без фальсификаций. Но чудовище, как выясняется, состоит из голов трех писателей — Чехова, Толстого и Достоевского. Привет вам, Владимир Сорокин и склонная к сотворению кумиров российская интеллигенция! Все трое только тем и занимаются, что «апгрейдят национальную идею», то есть собственно Катерину. Девушка остается в живых, однако заражается от Чуда-Юда вирусом графомании, попадает в ящик (ТВ) и становится медийной персоной. В итоге ее все-таки убивают, но не чудища, а собственный отец (в авторском лице). На примере судьбы Катерининого отца Президент Победитель формулирует наконец-таки новую национальную идею — отсроченный смертный приговор.
