побежал за ним. Спрашиваю: «Почему вы не выступили?» Он отвечает: «Да у меня новых сведений нет». В результате чиновник все же вышел к людям, но произнес что-то абсолютно невнятное. А женщины уже бегают, кричат: «Мужчины, сделайте что-нибудь!» Напряжение растет. Мы сделали то, что первым пришло в голову. Взяли большие черные мешки, раздали всем нашим врачам-мужчинам и велели убирать территорию. На Кавказе не принято, чтобы мужчины занимались уборкой. Поэтому местные женщины к каждому из наших подбегали помогать. И подбегали те, у кого больше выражено моторное возбуждение. Яму мусорную мы специально выбрали подальше от места события — за два километра. Пока люди туда сходят, пока вернутся — мы имели 45 минут на индивидуальную психотерапию. И это помогло снять массовое напряжение. Потом я попросил прийти доктора Рошаля и поговорить с родителями, которые нервничали, что дети без еды и могут погибнуть от голода. Он спокойно и доходчиво объяснил, что десять дней без еды можно продержаться. На тот момент прошло двое суток, и мы предполагали, что вот-вот последует штурм... Случается, приходится выявлять людей, которые не имеют отношения к трагедии, однако хотят находиться в центре событий. Скажем, были такие личности и среди родственников заложников на Дубровке — мы их вычислили. Я спрашиваю у одной женщины: «Вы здесь почему находитесь?» Выяснилось, что у нее дочь лежит в больнице по другому поводу, а ей просто хочется попасть в телевизор — пусть в качестве жертвы трагедии...
Тонких моментов бывает много и после трагедий. Например, как правильно раздать компенсации родственникам жертв? При понимании этого не возникало бы таких психических стрессов, какой случился после трагедии с подводной лодкой «Курск». Жены погибших начали метаться от начальства к начальству. А надо было объявить, что в течение 8—10 дней всем нуждающимся окажут материальную помощь, причем на местах. Человек будет ориентироваться на эту информацию и ждать. И детей погибших подводников не надо было массово вывозить за рубеж, потому что, когда они вернулись в свои школы, их одноклассники стали говорить: жалко, что мой папа не утонул, — я бы тоже за границу попал…
Увы, но мы, люди, так устроены. Был случай, когда в шахте погибли люди, родным выдали компенсации. Пришла женщина и говорит: «Как же так? У Маши муж 15 лет работал в шахте, погиб, ей и деньги дали, и новую квартиру, а мой 25 лет работает — и ничего. Чем мы хуже?» И когда на другой шахте не так давно случилась трагедия и начали выдавать миллион за каждого погибшего, то вдруг начались демонстрации живых шахтеров. Они говорили: «Эти люди умерли, зачем им деньги? Вы лучше нам, живым дайте — нам же еще работать». Примерно из этой же серии случаи после страшных природных пожаров 2010 года. Когда стали выдавать деньги за сгоревшие дома, люди намеренно начали поджигать их, чтобы получить новое жилье. Чтобы этого не происходило, следовало настоящим пострадавшим помочь построить примерно такие же дома, какие у них были, примерно так же их обустроить, но не возводить новые площадью в три раза больше. В системе оказания помощи мелочей не бывает...
— Помните знаменитый американский фильм «Форрест Гамп»? Эта картина об одном: если ты гражданин Америки, если ты служишь ее интересам, если честен, то можешь достичь успеха в обществе, даже имея психические отклонения. Ведь Форрест Гамп — каким его представили в ленте — имеет диагноз «дебилизм». То есть даже дебил, если он себя ведет адекватно, может стать героем нации. Это, я считаю, очень правильная наглядная агитация и пропаганда в лучшем смысле этого слова.
...Я уверен, мы станем в целом здоровее, если будем верить в себя, в свою защищенность и стабильность.
За ними не заржавеет / Общество и наука / Образ жизни
За ними не заржавеет
/ Общество и наука / Образ жизни
