пока по меньшей мере не увидит ее еще раз. Он встал и вышел в сад у подножия возвышающейся над ним горы. Мучительно ноющие, ничуть не отдохнувшие ноги несли его по дорожкам и лужайкам, теперь пустым и свободным от каких бы то ни было признаков произошедшей здесь схватки. Он вошел в здание той же дверью, которой удалилась Чармиана. В узком коридоре он ощутил запах духов, который пробудил все старые воспоминания, и невдалеке услышал памятный ему смех Чармианы. Он отодвинул в сторону драпировку.
Немного в глубине просторной, явно принадлежавшей женщине комнаты на диване искусной работы сидела Чармиана. Она выжидательно смотрела на Чапа, хотя появился он беззвучно. У мужчины, который сидел подле нее, повернувшись к ней лицом, были великолепные волосы, спадавшие мягкими локонами на уши. Длинные, сильные руки выглядывали из рукавов домашней одежды розового и черного цветов. Когда мужчина поднялся, загораживая Чапу дорогу, и Чап смог только замереть на месте в дверном проеме, уставившись на Тарленота, на шрам, широкий и длинный, но полностью заживший, который шел от ключицы до волосатой груди, спускаясь прямо из-под металлического ожерелья, хранившего небольшую блестящую царапину, оставленную мечом.
4. ДЖИНН ТЕХНИКИ
Армия Запада расположилась лагерем на ночь после дневного перехода на северо-восток от Замка. Окрестная равнина представляла собой уже не бесплодную пустыню, а холмистое море разбросанной редкими островками травы, уже увядающей в преддверии приближающейся зимы. Когда-то, давным-давно, здесь собирались стаи непуганных птиц.
Теперь под командованием Томаса находилось более четырех тысяч солдат, объединенных ненавистью к Востоку. Ряды его собственных бойцов из числа жителей Разоренных Земель значительно пополнились добровольцами из краев Мевика и иных, лежащих южнее, с прибрежных островов и с севера, откуда прибыли воины, одетые в неизвестные меха и играющие странные мелодии на рогах неведомых животных.
Ранним вечером лагерь наполнился гомоном — готовили пищу, рыли временные укрытия на ночь, занимались сотней других дел и организационных вопросов, требующих решения до наступления следующего походного дня. В большой палатке Томаса толпились командиры, которых он созвал на совещание.
Первым вопросом, который поставил перед ними Томас, был золотой талисман и его досадное возвращение на Восток. Что этот талисман обладал огромной магической силой, было ясно всем, и никто не порицал Рольфа за то, что тот так сильно подпал под его влияние и ни словом о нем не обмолвился в течение долгих месяцев с тех пор, как нашел его, пока талисман принуждал его лелеять тайные мечты о женщине, которую в противном случае он бы ненавидел. Тем не менее юноша, подавленный и пристыженный, сидел в палатке. Томас, Серый и еще несколько человек сидели на стульях, расставленных у трех сторон длинного стола, четвертой стороной обращенного к широкому полукругу присутствующих, которые устроились прямо на подстилке на полу. Томас сидел за столом в центре, глядя на Серого, который поднялся и первым взял слово.
— Некоторые из вас знают, а некоторые — нет, — начал Серый, — что и я, и другие колдуны Запада уже несколько лет безуспешно пытаемся найти жизнь Запраноса, повелителя демонов Черных гор.
В палатке загомонили. Рольф почувствовал себя немного лучше, видя, на скольких лицах отразилось его собственное полное неведение относительно того, чем были заняты лучшие колдуны.
— Теперь кажется вероятным, — продолжал Серый, — что я стоял рядом с жизнью Запраноса там, где едва ли мог ее искать: в стенах крепкого Замка, который мы покинули вчера. Возможно — хотя я не думаю, что вероятность этого велика, — жизнь повелителя демонов была скрыта в той пряди волос.
Все взгляды обратились к Рольфу, и этого оказалось достаточно, чтобы он почувствовал, что должен заговорить.
— У меня не было никакого ощущения близости демона ни до, ни после того, как у меня отняли талисман.
Серому пришлось выдержать паузу, чтобы успокоить слушателей. Затем он сказал:
— Многие из вас продолжают смотреть на меня непонимающе или подозрительно хмуриться в сторону этого юноши. Я убежден, что настало время прочесть небольшую лекцию о нравах демонов. — Заметив согласный кивок Томаса, он продолжил: — Обычный рядовой человек, солдат ли, гражданский ли, имеет весьма смутное представление о магии, хотя почти ежедневно она влияет на его жизнь. И для него поведение демонов столь же непредсказуемо, как и землетрясения.
Я должен быть уверен, что вы понимаете меня, когда я говорю о поисках жизни Запраноса. Теперь, когда мы находимся в походе и можем надеяться, что шпионы остались позади, я могу говорить немного свободней. Если вы поймете, возможно, вы сможете помочь, а если вы поможете и мы сумеем успешно уничтожить повелителя демонов Черных гор, то это будет иметь большее значение, чем если мы разнесем в прах стены цитадели Сома. Имейте это в виду.
Так вот. Когда я говорю о том, чтобы найти жизнь демона, я имею в виду не его реальное присутствие, а его сущность, тайную и могущественную, — то, что в Старом Мире, кажется, называли душой. Душа демона в пространстве может отделяться от его личности. Она невидима, неосязаема, однако уничтожить ее можно. Для того, чтобы обезопасить свою душу, он может спрятать ее в самом невинном предмете: цветке, дереве, человеческом волосе, камне, морской пене, паутине. Он может держать ее вдали от себя, там, где враги не догадаются ее искать, или рядом, где он легче сможет узнать, если ей будет грозить опасность, и принять меры для ее защиты.
Один из одетых в мех северян поднялся на ноги.
— Разве не Мертвый Сом — вице-король в Черных горах? И разве повелитель демонов — не всего лишь его подчиненный? Если так, мне кажется, что жизнь Запраноса должна зависеть от Сома.
Серый покачал головой.
— Мы думаем, что это не так. Не в интересах тех, кто правят Империей Востока, было бы сосредоточивать в руках Сома такую большую власть, чтобы Запранос полностью зависел от его милости. Поэтому они предоставили Сому только ограниченную возможность наказывать повелителя демонов; таким образом их натравливают друг на друга с помощью зависти. Обычная для Востока практика.
Томас и другие старшие командиры кивнули. Человек с севера сел, и кто-то с юга, из краев Мевика, спросил:
— Если вы, колдуны, напрасно пытаетесь добраться до Запраноса, то как вы себе представляете нашу помощь?
— Как? Во-первых, проникнитесь огромной важностью наших поисков. Затем, если в ходе нашей кампании мы встретимся с чужаками, дружественными или кажущимися нейтральными, ничего не говорите на эту тему, но внимательно прислушивайтесь к любому намеку на то, что имеется хоть какая-то достойная внимания информация. Мы будем платить за нее. Мы не оповещаем о награде, иначе половина всех дураков и мошенников всего мира устремится к нам и станет понапрасну отнимать у нас время, не говоря уже о шпионах и агентах Востока, которые окажутся среди них. Вероятность того, что вы услышите что-нибудь существенное, несомненно, очень мала; но мы должны воспользоваться каждым выпадающим нам шансом. Наши поиски пока не увенчались успехом.
Серый сел, и встал Томас.
— Еще есть вопросы к нашему магу? Тогда давайте обсудим кое-что еще. — Он огляделся, словно оценивая настроение своих слушателей перед тем, как продолжить. — Хотя теперь мы — настоящая армия, каждому должно быть ясно, что наших сил недостаточно, чтобы штурмовать такую неприступную крепость, как цитадель Сома. Вам следует также знать, что я разослал гонцов во все стороны, ко всем сторонникам Запада, о которых нам известно, за помощью. Вы можете спросить себя и меня, кто может послать отряды к нам на помощь и где мы собираемся встретиться с ними. Ответ таков: никакие отряды к нам на помощь не движутся — ну или их очень мало. Мы начинаем в эту кампанию только с теми людьми, что есть у нас сейчас. И все же мы атакуем Черные горы.
Томас умолк паузу, чувствуя, что к нему прикованы все взоры. В палатке не слышалось никакого шепота, скорее, стояла глубокая тишина; где-то снаружи в лагере кузнец выкрикивал проклятия по адресу беспокойной лошади.
Он продолжил:
