которой его соблаговолил наградить демон-господин.
Возможно, Орк, который никогда полностью не понимал людей, никогда полностью не понимал и самого себя. Быть может, постепенно он вообразил себя всемогущим и поэтому стал беспечным. Каково бы ни было объяснение, но, так ничего и не заподозрив, он был обманут и свергнут человеком Оминором. Джон Оминор с людьми и демонами, которых он заставил служить себе, сверг демона-императора Орка и погрузил его в вечный сон. Орк не был убит, не мог быть убит, поскольку нельзя было найти его жизнь. Нельзя было и обнаружить, где она. Словно он и сам не знал этого. Победители, новые властелины Востока, были удивлены; обстоятельства рождения Орка, которые многое прояснили бы, были им неизвестны.
Как и существование Арднеха.
Тем не менее война против Запада продолжалась, такая же упорная, как всегда, но теперь более затяжная, поскольку Восток, к своему великому сожалению, был лишен мощи Орка. Однако пробудить демона настолько, чтобы его можно было использовать надлежащим образом, было слишком опасно. Его держали погруженным в мучительный сон вместе иными силами, которым нельзя было доверять, глубоко в недрах мира, в непроницаемом мраке. Во время редких вспышек сознания Орк строил планы мести.
Верхом на похожем на грифона скакуне, который несся по воздуху в принадлежащей демонам ночи, согбенный чародей, известный как Вуд, летел среди облаков на северо-запад. Он помогал Оминору свергнуть Орка и все еще оставался его главным колдуном. Поднявшись в воздух из обширного лагеря армии Востока, он верхом на своем скакуне летел на поиски маленького отряда констебля, который где-то отдыхал, прервав тщетное преследование Рольфа из Разоренных Земель.
Конь Вуда летел быстрее любого животного и даже быстрее, чем это удавалось людям, если не считать скоростных средств передвижения Старого Мира.
Высокие летние грозовые тучи с треском освещали вспышки молний слева и справа от Вуда, проносящегося между ними. Демоническое существо, на чьей косматой спине он лежал, беззвучно неслось по воздуху. Похожая на орлиную голова грифона раскачивалась из стороны в сторону на длинной шее, покрытой вперемежку перьями и чешуей. Его крылья были распростерты и, казалось, служили всего лишь парусами или рулями, в то время как зверь бежал по воздуху, перебирая ногами. Этот скакун не стал бы носить никакого другого человека, даже самого Оминора.
Освещаемое вспышками молний лицо Вуда было хмурым. Где-то здесь, в северной глуши, что-то, похоже, шло угрожающе плохо. Когда констебль прислал свою первую просьбу о помощи мага высшего класса, самым вероятным показалось, что он просто хочет скрыть какую-то ошибку, допущенную его колдуном или им самим. Но теперь в гаданиях самого Вуда зловещие предзнаменования стали слишком существенными и многочисленными, чтобы ими можно было пренебречь. Какая-то из верховных сил Запада, должно быть, вступила в борьбу, чтобы свести на нет усилия Абнера в этом месте на краю света.
Наконец траектория полета демона-грифона круто склонилась вниз к слегка всхолмленной земле, смутно различимой внизу. Теперь можно было более отчетливо разглядеть прерии там, где тучи пропускали на землю лунный свет. Внизу выделялся один островок деревьев, вокруг которого горели факелы, защищая сонных рептилий от разбойничающих птиц. Прибытие Вуда и его демонического скакуна заставило рептилий открыть глаза, казавшиеся поблескивающими бусинками в трепетном свете факелов. Со смесью настороженности и облегчения горстка людей Абнера следила за тем, как Вуд спешивался.
Произнеся тайное слово, Вуд стреножил своего грозного скакуна. Оставив его в центре лагеря, он зашагал к пологу шатра, над которым безвольно свисало с флагштока знамя констебля. Прежде чем маг достиг шатра, оттуда появился Абнер, усталый и настороженный, и приветствовал Вуда жестом, который одновременно мог быть и приглашением войти.
Войдя в большой шатер, Вуд успел лишь мельком заметить прекрасное золотистое тело и невероятные белокурые волосы. Их обладательница торопливо поднялась с ложа и исчезла за пологом из дорогого шелка. Он подумал, что промедление было не случайным, он должен был увидеть то, что увидел.
Вуд внешне не был обеспокоен. Без дальнейших преамбул он спросил Абнера:
— За чем дело стало?
Абнер развел крупными руками.
— За западной магией. Зачем бы еще я стал обращаться к тебе? Этот так называемый маг, которого ты мне предоставил, похоже, совершенно не способен справиться с тем, с чем мы имеем дело.
Чувствуя, что его подозрения укрепились, Вуд важно кивнул и прикрыл глаза. Он позволил себе задуматься о тонком полу шатра у себя под ногами, о траве, примятой им, о ветках деревьев, раскачивающихся над самым шатром (и о златокожей женщине, одевающейся где-то рядом; не отвлекала ли она Абнера от дел? Боевой настрой большинства мужчин наверняка испарялся в ее присутствии), о солдатах, о спящих рептилиях и о своем неистовейшем скакуне, оставленном снаружи. Вуд привыкал, погружался в психологический климат этого места, давая возможность здешнему энергетическому полю передать информацию его мозгу. Поначалу все казалось почти обыденным. Но Вуд сосредоточился и через некоторое время вздохнул и открыл глаза.
— Против тебя выступил Арднех, — сказал он констеблю. — Он едва ощутим, поэтому неудивительно, что твой колдун не понял, что свело на нет все его усилия. Я и сам мог бы сплоховать, если бы не встретился с Арднехом в тот день, когда мы позвали его в нашу столицу. Теперь я всегда узнаю его.
Абнер медленно кивнул.
— Что ты посоветуешь? Имеет ли мне какой-нибудь смысл выступать против него с сорока воинами?
— Ты должен выступить с теми людьми, что у тебя есть, и собрать дополнительные силы, как можно скорее. Все наше будущее зависит от того, что должно произойти где-то недалеко отсюда к северо- западу.
— А Арднех? Можешь ты убрать его с моего пути?
— Могу, — быстро произнес Вуд, — с теми силами, которые я вскоре привлеку себе на помощь. Через день-два, если не сегодня ночью… Я собираюсь попробовать сегодня ночью.
Он простился едва заметным жестом и вышел из шатра. Взобравшись на спину своего скакуна, Вуд при помощи своего искусства прощупывал все вокруг до тех пор, пока не почувствовал, где находятся беглецы, пленить которых до сих пор оказывалось не под силу Востоку. Сейчас они отдыхали, как выяснилось, вовсе не так далеко.
— Один из них находится под действием какого-то слабого заклятья, — заметил Вуд Безымянному, который появился откуда-то и теперь неподвижно стоял чуть в стороне. — Это твоя работа, полагаю?
— Я… да, великий повелитель. — Безымянный склонил голову, словно из скромности.
Вуд кивнул, не давая себе труда вникнуть в детали. Удивительно, что колдуну Абнера удалось сделать даже столь немногое перед лицом того противника, который ему противостоял. — Молодец! Но теперь на некоторое время настройся на оборону.
— Как пожелаете, господин.
Вуд вонзил пятки в холодные бока своего верхового демона, и в ухо, которое тот склонил к нему, прошептал нужное слово. Они с ревом стремительно поднялись в воздух. Как только маг оказался над верхушками деревьев, он снова повернул массивную, с острым клювом, голову своего скакуна на север. На этот раз он решил лететь на малой высоте и не пустил грифона во весь опор. Он собирался испытать силы Арднеха до исхода этой ночи и уничтожить его, если удастся, без излишнего риска для себя. Но с этим не стоило спешить; он не рассчитывал захватить Арднеха врасплох. Для Вуда кое-что, связанное с Арднехом, выходящее за рамки обычного, теперь становилось все понятней, крупинка за крупинкой, словно при осмысливании увиденного мельком, как и в случае с наложницей Абнера. Неприметные намеки на истраченные силы, и красота, которая не могла, если только она не была иллюзией или не была связана какой-то зловещей связью, не могла иметь ничего общего с Империей Востока.
После стремительного отбытия Вуда Абнер начал было произносить проклятие, затем более тщательно обдумал это (Вуд никогда не свалял бы такого дурака, чтобы попытаться потеснить Абнера на его посту) и отправился с краткой проверкой периметра своего маленького лагеря. Удовлетворенный тем, что часовые достаточно бдительны, рептилии хорошо защищены горящими факелами и никакое другое дело не требует его сиюминутного вмешательства, он вернулся в свою палатку.
Чармиана уже вернулась на ложе. Она раскинулась среди находящихся в беспорядке занавесок в позе наполовину сонной, наполовину чувственной, словно красивая кошка. Ее глаза были почти закрыты, но свет
