далее. Через час с небольшим последний, несущий флагманский вымпел, галеот замкнул колонну уходящего флота.
— Господин Адмирал, а нельзя ли пригласить их командующего к нам на борт?
На этот раз адмирал не раздумывал. Сигнальщик засемафорил открытым текстом, и Ветка легко прочитала ответ. Действительно командир противной эскадры оказался на последнем из уходящих кораблей. Уравняли скорости, сошлись бортами, закрепили швартовы, перебросили сходни.
На палубах было много вооруженных людей в доспехах, но никто не обнажал клинков и не наставлял друг на друга острия копий. Смотрели настороженно, но горячим не пахло. И на арбалетах тетивы не натянуты.
Ветка сняла шлем и подошла к трапу. С другой стороны тоже подошел человек и снял шлем. Он заговорил первым.
— Я король Черного Эрвина Кнут I Борнхеймер. Проводи меня к вашему командующему, корнет.
— Я королева Островного Королевства Елизавета I Струм. Это я просила Вас о встрече. Полагаю, нам будет удобнее в кают-компании Вашего корабля. Вероятно, там мы никому не помешаем, ведь все на палубе.
Сели друг против друга за стол. Помолчали. Буфетчик и лекарь быстро испарились, оставив августейших особ с глазу на глаз.
— Нелегкий разговор, Кнут.
— Непростой, Елизавета.
— Зови меня Элизой.
— Хорошо, Элиза.
Кнут был втрое старше. Матерый мужик. Суровый и гордый. Темнить с ним бесполезно.
— Имперцев на суше не остановить. Через полтора года они оккупируют Черный Эрвин. Положение крестьян и ремесленников от этого изменится мало. Налоги в империи такие же, как у Вас. А дворяне и купцы пострадают, даже если не окажут сопротивления и останутся живы, и с имуществом.
Кнут выслушал и кивнул.
— Дворяне могут найти себе место на службе в моем флоте и армии. Купцы способны устроиться везде, если вовремя сказать им правду. Островное Королевство небогато плодородными землями. Почву на свои террасы из степей Арпаниды возим. И корзинами носим. Даже если вы сможете отбить у нас часть пригодной для жизни территории, возделать ее будет некому. Живых не останется.
Кнут снова кивнул.
— Вроде бы и все. Пойду, пожалуй. Если надумаешь чего, пиши.
— Постой, Элиза. А как на счет Северной Гряды.
— Тысяч восемь человек можно прокормить на тех клочках грунта. Года через два земли истощаться.
— Мне так и доложили. Спасибо за разговор.
— Прощай, Кнут!
— Прощай, королева.
Через час флагманский корабль Черного Эрвина скрылся за горизонтом. Разговор в кают-компании как-то не клеился. Посматривали, а спросить не решались. Наконец Ветка разрядила обстановку.
— Это был не набег. Они хотели отбить у нас часть территории. Их Имперцы вот-вот заломают. Не знает Кнут, куда деваться. Но к нам до весны не придет. Потом, возможно, пришлет посольство.
Господин министр, пожалуйста, похлопочите. К концу зимы надо иметь возможность разместить в окрестностях портов семьи примерно шести тысяч морских офицеров и старшин. И быть готовыми к увеличению военного флота в полтора раза.
Господа офицеры, уповаю на вашу сдержанность.
Остаток августа оказался для Ветки кошмарным. Дела государственные отнимали все время. Она спала урывками, ела на ходу, но, кажется, ничего не проворонила. И с каждым днем ей делалось легче. Многие вопросы стали знакомыми и сами по себе, и в истории возникновения и развития. Она узнала, как налажены взаимосвязи, какими путями идут распоряжения и как поступают отчеты, через какие сигнальные башни проходят семафорные сообщения. Сколько налогов и где собирают, на что тратят. Как берут плату с купцов за проводку морских караванов через неспокойные воды. Оказалось, что торговля эрвийцев с китанами — золотое дно для Островного Королевства.
Новостью для Ветки стала роль деревенских старост и городских бургомистров. Выяснилось, что их специально обучали на курсах. И каждые три года обучение повторялось, и по нему принимались экзамены.
И еще казна выплачивала просто чудовищное количество пенсий и пособий. Содержала армию и флот. Обеспечивала подвоз чернозема и навоза. Платила жалование учителям школ и чиновникам.
На пути движения этого потока денег постоянно возникали разные препятствия. Средств почти всегда оказывалось недостаточно. И надо было непрерывно соображать, откуда их взять, чтобы удовлетворить сиюминутную потребность.
Должностные лица ежедневно жаловались, то на погоду, то на нерадивость работников, то на другие причины, помешавшие им должным образом исполнить свои обязанности. И на этом фоне изредка происходили приятные события.
Вернулась торговая экспедиция от островов Юганицу. Очень выгодно поменяли стальные изделия, в основном инструменты и гвозди, на роскошные тончайшие ткани, которые прямо в Роузи за бешеные деньги купил богатый эрвийский купец. После компенсации затрат участников похода и щедрой премии морякам, в казну рухнула сумма, закрывшая все бреши. И запасец образовался. Да такой, что следовало срочно решать, кому предоставить кредит. Стопа с заявками копилась полгода. Конечно снаряжение новой флотилии на Юганицу — вне очереди.
И пополнился список семей, получающих пенсию, из-за потерь во время экспедиции к Северной Гряде.
Еще Ветка занималась гардеробом. На примерки и постановку задач портнихам она отводила полчаса после завтрака. Платья, юбки, блузки, шаровары шились на все случаю жизни.
Последний час перед сном проводила в городе. Уже когда темнело, она шла в тот переулок, где пели девчата. Сопровождавшие ее стражники незаметно таились поблизости, а она слушала песни и пересуды, дневное напряжение ее потихоньку отпускало. Было легко, грустилось о папе, скучалось о Рике.
— А почему ты никогда не поешь? — Это одна из девушек, наконец, обратила на Ветку внимание.
— Голос неподходящий. И в мотив не попадаю. — Раз спрашивают, надо отвечать.
Короткий диалог привлек внимание двух других.
— А как тебя зовут?
— Элиза.
— Моника.
— Жанна
— Ирина. А откуда на тебе такая блузка?
— Моя. Сама сшила.
— Я вчера такие же шила. Для королевы две дюжины закончили. И сегодня господин Менон отнес их во дворец. А я никогда больше такого чудного покроя не видела. Руки и плечи открыты, поясница голая, пупок наружу. Думала — бред сумасшедшей, а на тебе хорошо. Я себе, пожалуй, такую-же смастерю.
Ветка посмотрела на плотненькую Ирину. Да, ей будет к лицу.
— Только ткань выбери темного тона, и вырез сделай глубже. Тебе есть, что показать.
Так завязалось знакомство. И опять не возникло ясности, то ли сообразили девушки, кто она такая, то ли нет. Скорее всего, они просто об этом не задумались. И это было хорошо. Можно было говорить обо всем, что приходило в голову. И слушать, что приходит в голову другим, таким же, как она, молоденьким, наивным и неопытным.
