хлебнуть лиха и шторма пройти и бури. То тут, то там были видны рыжие подтеки и соляные разводы, но от этого она не перестала быть красавицей, а как представишь ее с распущенными парусами… Красота.
Вот опустили трап, но лодочники и не думают к нему приближаться, галдят вокруг, выкрикивают что- то, зазывают, показывают фрукты, нахваливают товар, предлагают свои услуги, мол только я и в любое время, да быстро как птица.
К трапу остается свободный проход, в который уверенно, по хозяйски проскальзывает шлюпка с портовым чиновником и таможенником. Из нее с чувством собственного достоинства на трап ступают двое и не торопясь, поднимаются на борт. Отсутствуют они около двадцати минут, после чего вполне довольные собой, все столь же высоко неся головы, спускаются обратно и портовая шлюпка отваливает в сторону берега.
Яхтенный ял никто спускать не торопится, как видно хозяин пока занят и на берег не спешит. Лодочники осмелев облепили трап со всех сторон, теперь уже сквозь них не протиснуться и продолжают свой галдеж. Наконец на трапе появляется человек в белой рубахе, подвязанным на манер фартука белым отрезом полотна и таким же колпаком. Ага, это кок стало быть. Лодочники тут же начинают поднимать над головой свой товар, не переставая его нахваливать. Человек остановился примерно на середине трапа так, чтобы оставаться над этой импровизированной толпой и внимательно их осматривает. На мгновение его взгляд задерживается на стоящем немного особняком корейце, но тут же взгляд скользит дальше.
— Чего ты застыл-то Семеныч? — это у фальшборта появился офицер, в белоснежном кителе.
— Дык Роман Андреевич, а как с ними общаться-то, я ить и языка ихнего не знаю, галдят чего-то, а чего галдят и не поймешь. Понятно, что товар предлагают, да как разберешь, какую цену ломят.
— А ты что же в первый раз в иностранном порту? — улыбается офицер. — Разберешься, не впервой. Ты же английский немного знаешь, вот и давай.
— Ага. Немного я, немного они, а поди тут пойми друг дружку.
...
— Чего они там говорят?
— Что хотят?
— На каком это они?
— Точно не на английском, — еще бы, на этом языке все худо-бедно изъясняются.
— И не на французском, — этот знают немногие, ну как знают, в общем так себе знают.
— Это на русском.
Все поворачиваются в сторону подавшего голос Пака. Вот так вот, серая неприметная мышка, а оказывается что-то да знает.
— И чего они хотят? — это Лао, он как бы старшина у лодочников, если он спрашивает лучше ответить и быстро.
— Говорит, что ни слова не понимает, английский знает очень плохо, мы тоже говорим не хорошо, боится, что не сможем друг друга понять.
— А ты откуда русский знаешь?
— Бывал в России.
— Понятно. Поговори с ним.
А отчего не поговорить, если старшина отщепенцу дает такое право. Сам как бы и не напрашивается, а так… Неприятностей одним словом не будет.
— Господина, я говолить на рюсски.
— О! Роман Андреевич, есть один, что по русскому лопочет.
— Ну вот, а ты боялся. Пантелеич!
— Я, ваш бродь, — у борта появляется здоровенный детина, не иначе как боцман.
— Тут Семеныч нашел одного, что на русском лопочет. Озаботься. Не то команду по пьяному делу отвезут куда угодно, только не на 'Светлану'.
— Есть, ваш бродь. Не извольте беспокоиться, все сделаю в лучшем виде. — И боцман уверенно ступил на трап.
Тем временем с появлением переводчика, торговля пошла веселее. Вот только кореец не предлагал свой товар, чтобы не вызвать неудовольствие уважаемого Лао, ведь тот позволил только переводить. Но кок сам прикупил кое-что у бедолаги, к этому отнеслись спокойно, никто не покосился и не зашипел. Парень молодец, на глаза сам не лезет, имеет уважение и место свое знает, а то, что купили у него немного товара, так что с того, ведь сам кок купил, кореец ничего не предлагал. Появились два матроса и нагруженные фруктами поднялись с поклажей на борт, кок ушел за ними, а боцман обратился к Паку.
— Как звать, раб божий?
— Арым.
— Ты вот что, Арым. Мы тут простоим несколько дней, ребяткам и погулять нужно и назад вернуться, ну ты понимаешь. Как хочешь подзаработать?
Пак бросил вопросительный взгляд на Лао, без его дозволения он никак не может согласиться, остальные так же смотрят на крепкого мужчину лет сорока.
— Чего он хочет?
— Спрашивает не хочу ли я поработать у них лодочником.
— Ясно. Ну что, товар продали, отчаливайте, яхту будет обслуживать Пак, — что тут непонятного, старшой решение принял. Лодочники начали рассасываться, здесь больше ничего не обломится, если только еще можно будет предложить товар, но это уже на общих основаниях.
— Моя согласна.
— Вот и ладушки. — Понятливо ухмыльнувшись в пышные усы, резюмировал боцман. — Ты тут подожди, сейчас ребятки спустятся, свезешь на берег, да сговорись там с этими чертями, когда заберешь.
— Моя все понимай.
— Ну бывай, пока.
— Слушай сюда, Арым, — когда боцман поднялся по трапу, обратился к Паку Лао, — половину заработка будешь отдавать мне и без глупостей. Их там нужно будет обстирывать, так что все белье возьмешь и привезешь мне, мои женщины и отстирают и отгладят, господа останутся довольными, но эту плату будешь отдавать всю. Все понял.
— Все, уважаемый.
— Может тебе, что не нравится?
— Все нравится уважаемый. И огромное вам спасибо.
— Работай. — Благосклонно кивнув, Лао отвалил и усиленно заработал веслами в сторону какого-то корабля. В лодке все еще оставался товар, нужно было его распродать.
— Здорово, корейская морда. — Устраиваясь на банке и украдкой улыбаясь лодочнику, проговорил Зубов, одетый в матросскую форменку. В лодке спешно рассаживались еще пятеро и все таинственно улыбались корейцу, как бы невзначай одаривая его легкими тумаками.
— И тебе привет, морда рязанская. — Вот ведь чудеса, никакого тебе акцента, чистая русская речь.
— Чего это рязанская, я там отродясь не был.
— Будешь еще, вот увидишь там все такие.
— Как тут?
— Эти лодочники скажу я тебе еще похлеще извозчиков из нашего квартала, постороннему сюда ходу нет. Если бы не было с собой денег, то с голодухи ноги уже протянул бы. Да еще этот старшина их, половину заработка велел ему отдавать, да всю стирку собирать и его женщинам отвозить, плату понятное дело им.
— Вот же мироед.
— Не то слово. Ты теперь-то толком можешь объяснить зачем это все?
— Война с Японией не за горами.
— Это точно?
— Командир сказал, а он еще ни разу не обманул.
— А что же мы тут делаем?
