выучился, и мать понимать стала, пока за рубежом жили, пока не померли... Батя, в смысле...
- Отчего умер?
- В аварию попал, дурак старый. Я ему еще когда говорил: хватит, мол. У него и так орденов и денег... Не-ет, уперся, поеду еще раз. По-е-ехал. И приехал. В гробе цинковом. И мать вся поломанная.
- Богатые?
- У-у-у. Выше крыши... Сейчас-то попроелись, а раньше-то...
- А чего ж ты такой обтерханный?
- А чего я? При чем здесь? Они сами по себе, я сам. Я у них сроду не брал. Я- сам. Еще пацаном был, вдруг отец чего-то разорался: мой хлеб, мол, жрешь. Сдуру завелся... А мне как раз учиться надоело. Работать пошел. Асфальт с бабами на Самотеке клал, а потом на стройку...
- Где клал?
- На Самотеке. Место такое в Москве.
- А Васька говорит, тебя мать кормит. Я удивилась еще...
- Правильно: мать. Я ей, как отец помер, все деньги отдаю. А когда в море плавал- переводил; и в министерстве, и так, на шабашках когда... Мне-то зачем, потеряю только...
- Пропью, хотел сказать?
- Ну, и это...- замялся Глеб.
- Уговорил,- рассмеялась Зинка.- Дари джинсы. Только они мне длинны будут.
- Завернете по-модному. Вам красиво: ноги стройные...
- Да уж красиво...-Зинка оправила юбку.-На старости лет джинсы... Сколько мне лет, знаешь?
- Вы тогда говорили, я забыл...
Зинка откинулась назад под лампу, чтоб Глеб лучше смог ее рассмотреть. Руки она отставила назад в стороны- ладони утонули в сене. Нагруженные тяжестью Зинкиного тела, незагорелыми местами они до упора выгибались вперед, белая кожа на суставах натянулась, готовая порваться. Глебу показалось, что Зинке так неудобно и больно. Он открыл рот: быстрей сказать 'тридцать пять', но перевел взгляд на лицо и закрыл рот. Зинка прикрыла глаза и улыбалась, ^ожидая ответа,- больно ей не было. Лицо было обыкновенным, ровным. И веки в веснушках...
- Веснушки...- сказал Глеб.
- Да, вся конопатая, пока солнцем не забьет... Глеб перевел взгляд на ее шею. В узенькой незагорелой морщинке поперек шеи лежал шнурочек свалявшейся степной пыли... Он послюнил палец и провел по черной морщинке.
- Ты чего?- встрепенулась Зинка, открыв глаза.
- Пыль...- Глеб посмотрел на свой палец и показал Зинке.- Сорок?
- Тридцать шесть,-отчеканила Зинка и потрогала шею.- Степь... А тебе сколько?
- Тридцать восемь.
- А я думала, пятьдесят. Что ж тебя Васька не кормит?..
- Я всегда такой: как бокс бросил, курить стал- похудел...
- Глеб, не зови ты меня на 'вы'!
- 'Фамильяриться со старшими терпеть ненавижу и гнушаюсь всяким фанфаронством...'
Зинка открыла рот от изумления.
- Чего?
- Да это я так, из книги одной, хорошей... Все ж вы начальство.
- 'Начальство'!- передразнила она.- Сижу с тобой ночью в коровнике, сына бросила... Ты, кроме шабашника, кто по специальности?
- По физике я...
- Учитель?
- Нет... Так... Физик... Мы вместе с Васькой учились,
- А у меня, Глеб, хахаль был...- думая про свое, по складам произнесла Зинка и, заметив, как внимательно Глеб слушает, весело продолжила:- Продал, паразит!.. Я ведь в другом совхозе работала, а он директор, а у него- жена... А ей сказали добрые люди... Меня чуть из партии не поперли... А он и не заступился.
- Почему?
- Потому. Глеб нагнулся в сено, заковырялся в рюкзаке.
- Ты чего?
- Да вот...- Он вытянул из рюкзака джинсы.- Постирать хотел, вроде грязные...- Он протянул Зинке джинсы:- Нате...
- Ой!- вскочила Зинка.- Мать твою!.. Прошу прощения... Отвернись-ка!.. Славка приедет- сдерет! Ну, уж хрен-то!.. Не отдам!.. Ну-ка.
Глеб обернулся. Зинка с удовольствием огладила себя по бедрам.
- Скажи хоть, как они называются по науке?
- 'Ли'.
- Славка приедет, так и скажу: 'Ли'. Пусть завидует... Эх, зеркала нет!.. А у тебя дети есть?
- Вроде есть... Ниночка на манер дочки...
- Твоя?
- Не то чтобы, но вроде... Я ее, Ниночку, от смерти спас. У ней мать тоже, как вы, Зина, Зинаида Львовна. У нее муж бестолковый. Она уже с ним развелась почти, а он возьми да и наследи напоследок...
- Как наследи, где?
- Ну, забеременела она, в смысле, а аборт делать не пожелала. А время родить пришло, говорит, не буду. И в роддом не пошла. Дома родила по секрету, с подружкой.
Подружка звонит: приезжай, Глеб. Зине плохо, помирает, можно сказать, почти. Я- туда. Зина родила уже и плачет. Не буду, плачет, кормить ее, не хочу, не надо мне ее... Я ей тогда: обеих вас в тюрьму посажу, как убийц запланированных; сейчас в милицию побегу и посажу вас, как свидетель смерти. Одно вам скажу и другое: или я в милицию бегу вас сажать, или вы девочку грудью покормите временно, а я за врачом... Согласились, сучки...
А теперь, как выпьет, плачет: спасибо, мол... Глеб замолчал. Зинка сидела на соломе и внимательно смотрела на него.
- Чего-то я все про свое? Это все пустое, ля-ля, бу-бу, мол. Вот у вас действительно жизнь хлопотная... Прорабом не женское дело...
- Не женское,- вздохнув, покорно согласилась Зинка.- А чего делать? Если б не ребята, посиживала бы себе в конторе: сто тридцать- чем плохо?- Она вздохнула.-Вот выучатся- все, в контору!..- Зинка зевнула.- Идти надо... А не хочется... Хорошо у тебя здесь...- Она чуть капризно шлепнула по сену руками.- Не пойду никуда!..
Над Зинкой сквозь обрешетку, недопокрытую шифером, светились звезды...
- ...Зинаида Анатольевна...- Глеб сидел возле зарытой в сено Зинки. Он накидал на нее поверх одеяла все, что было своего, и зябко сутулился в одной рубашке.
- Сейчас, сейчас...- забормотала она и глубже зарылась в сено.
- Зинаида Анатольевна!..- еще раз прошептал он и, удивившись своему шепоту, перешел на нормальный голос:- Зина... Зиночка...
- Пять минут еще... сейчас...- Она зашевелилась, высунула из сена взлохмаченную голову.- Господи!.. Холодно-то!- Выудила из тряпья Глебову рубашку, накинула:- Холодно!
- Я это вот... покушать приготовил...
- Кто ж по утрам шашлык ест?.. Чего трясешься-то, одень!-Она кинула ему свитер.-Ой, на кого же я похожа?! Мятая вся...- Зинка сокрушенно покачала головой.- Домой надо и на планерку не опоздать. Сколько сейчас?
- Шесть, полагаю, временно...
- Дай бог, Сашка не проснулся!..- Зинка засуетилась.- Он мне рассказал, как вас чуть не побили. Кофта где-то была... Вот она...
- Ага,- подтвердил Глеб,- Саня нам помог. Не он- огребли бы... Это, Зин... я чего... с тобой хочу
