Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

бессовестное выбивание процентов.

18—22 Это ободрение в ответ на совершенно естественный вопрос (20) дает возможность рассматривать обетования субботнего устава как благословение в предыдущем году. Богословский принцип состоял в том, что повиновение экономическому законодательству Израиля предполагало веру в способность Бога обеспечить все нужды через Провидение, действующее как в природе, так и в истории.

23—24 Эти ключевые стихи задают направление остальным, которые в основном посвящены экономическим вопросам о выкупе земли и людей. Два жизненно важных закона выражены в ст. 23. Во–первых, богословие земли. В качестве суверенного владельца земли Господь Бог указал, как следовало делить землю и как ею пользоваться; именно поэтому система землевладения в древнем Израиле отмечена двумя замечательными чертами: справедливым распределением и пожизненным закреплением. В Ханаане земля принадлежала царям и титулованным лицам; остальная часть населения представляла собой арендаторов. В Израиле первоначальное разделение земли было совершено между коленами и родами внутри каждого из племен таким образом, что каждый род получил столько земли, сколько соответствовало его численности и нуждам (Чис. 26:52—56; Нав. 13 — 21). Идея этого закона состояла в том, что землю следовало распределять на основе системы родства и распространять этот принцип как можно шире. Чтобы сохранить эту систему распределения по родству, землю, которая принадлежала семье, нельзя было ни продавать, ни покупать у несостоятельного должника. Семейный надел земли должен был оставаться, насколько это возможно, во владении семейного клана или по крайней мере в пределах самого колена. Именно на основании этого постановления Навуфей отказался продавать наследственное имение Ахаву (3 Цар. 21).

Во–вторых, в ст. 23 утверждается статус израильтян как пришельцев и поселенцев у Бога. Эти слова («странники и временные жильцы»; RSV) употребляются по отношению к людям, которые проживали среди израильтян в Ханаане, но не были этническими израильтянами (ср.: Еф. 2:19). Они не владели землей и существовали за счет того, что продавали свой труд, нанимаясь (батраками, ремесленниками) в дома израильских землевладельцев. При условии экономической жизнеспособности этих домов проживающие в них чужеземные наемники имели право на защиту и безопасность. Однако в других отношениях их положение, вероятно, оставалось рискованным, и Закон Израиля требовал справедливого и великодушного отношения к ним.

Статус израильтян пред Богом, следовательно, аналогичен статусу, в котором пребывали перед ними их же собственные наемники, находившиеся в полнейшей зависимости от них. Израильтяне, в конечном счете, не имели права на свою землю — она принадлежала только Богу. Однако они могли пользоваться ее прекрасными дарами под Его защитой и в полной зависимости от Него. Итак, эти слова — пришельцы и поселенцы — не означали (как в некоторых английских переводах, в особенности в связи с некорректной вставкой слова лишь в NIV) отрицания прав, скорее они утверждали отношения зависимости и безопасности богоизбранного народа. Практический вывод из этого образа отношений Израиля с Богом представлен в стихах 35, 40 и 53. Если все израильтяне имели один и тот же статус пред Богом, то к обедневшему или задолжавшему брату следовало относиться так же, как Бог относится к Израилю, т. е. проявляя великодушие.

25–55 Эти стихи содержат практические детали, касающиеся выкупа и юбилейного года. Указаны три ступени обнищания с обязательными ответными мерами, каждой из которых предпосылается фраза если брат твой обеднеет (25–28, 35–38, 39–43, 47–53). Кроме того, здесь говорится о владении домами в черте города и о собственности левитов (29–34), а также о рабах и рабынях, принадлежавших неизраильтянам.

Первой мерой был выкуп (25—28). Вначале израильский землевладелец, оказавшийся в стесненных обстоятельствах, продавал или предлагал на продажу часть своей земли. Чтобы земля оставалась во владении семейного клана, следовало в первую очередь предложить ближайшему родственнику купить ее (если земля еще предлагалась на продажу, напр.: Иер. 32) или выкупить (если земля уже была продана, напр.: Руф. 4). Необходимо отметить, что продающий землю сохранял право выкупить ее для себя, если у него в свое время появятся необходимые средства для этого. И в любом случае собственность, была она продана или выкуплена родственником, возвращалась к своему первоначальному владельцу с наступлением юбилейного года. Городские жилые дома исключались из процесса обычного выкупа и юбилейных постановлений, поскольку они не считались экономической основой семейства. Это исключение не распространялось на дома левитов, так как они не имели наследственной земли (29—34).

Если положение более бедного брата ухудшалось даже после нескольких подобных продаж земли, то обязанностью родственника было поддержать его (35—38).

В случае полного экономического краха, когда обедневший родственник уже не мог предложить в продажу или отдать под залог ни клочка земли, он и вся его семья могли продать себя более преуспевающему родственнику, т. е. добровольно поработиться ему. К должнику из сынов израилевых следовало относиться не как к рабу, но как к наемнику, поселенцу. Столь нежелательное положение могло сохраняться лишь до следующего юбилейного года, т. е. не далее еще одного поколения. С наступлением юбилейного года должник и/ или его дети (первоначальный должник мог к этому времени умереть, но следующее поколение получало все дары юбилея; 41, 54) восстанавливались в своих правах на владение наследственной собственностью и обретали возможность все начать сначала. Этот закон был направлен на то, чтобы сохранить жизнеспособность израильских семейств, владеющих землей, и не применялся к чужеземным рабам, поскольку те не были частью системы землевладения (44–46). В Ветхом Завете есть много других законов для защиты интересов этих рабов.

Если человек окажется должником поселенца, то на весь род в целом (48–49) возлагалось обязательство предотвратить угрозу потери целостности клана и выкупить его. Они также должны были наблюдать за тем, чтобы заимодавец–неизраильтянин поступал так, как должен был поступать по отношению к должнику израильский кредитор, чтобы исполнялись все постановления юбилейного года.

Таким образом, главная цель выкупа состояла в сохранении земли у членов семейного клана; благодеяние главным образом касалось расширенного семейства или «отчего» дома. «Юбилей» был своего рода юридическим механизмом, который предотвращал концентрацию земельной собственности в руках немногочисленных богатых израильтян, а также сохранял социально–экономическую структуру владения землей множеством семейств с относительным равенством и жизнеспособностью малейших социальных ячеек: семья + земля. В новейшее время, время вывоза капитала за границу, время все более и более раздувающихся корпораций и монополистических транснациональных экономических гигантов,.мудрость этого закона становится предельно очевидной.

Развитие богословских и этических идей юбилейного года

В Ветхом Завете. Неизвестно, исполнялся ли в древнем Израиле закон о юбилейном годе на практике (в повествованиях об этом нет ни одного упоминания, как, впрочем, нет упоминаний и о соблюдении Дня очищения). Однако два наиболее мощных импульса юбилейного закона — освобождение и выкуп — легко трансформировались из строго экономических положений самого юбилея в более широкие метафорические понятия. Религиозные идеи искупления и возвращения объединялись в видении будущего, распространяясь и на преображение самой природы (Ис. 35). Миссия Отрока Господнего, описанная у Исайи, находится в строгом соответствии с планом Бога по возрождению Своего народа, особо указывается здесь на обращение с немощными и угнетенными (Ис. 42:1—7). В Ис. 58 осуждается показное благочестие без социальной справедливости, звучит призыв к освобождению угнетенных (ст. 6) и подчеркивается долг каждого пред своими родственниками (ст. 7). В Ис. 61 использованы образы юбилейного года, чтобы изобразить Помазанного Глашатая Божьего, призванного «благовествовать» нищим, «проповедовать пленным освобождение» и объявлять «лето Господне благоприятное», — все это, почти несомненно, указания на юбилейный год. Таким образом, в самом Ветхом Завете юбилей рождал образы будущего; и в современной истории не утратил своего нравственного значения его призыв к справедливости по отношению к