Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

стихах 15 и 17. Его проблема заключалась в том, что в качестве члена царского двора он обязан был присутствовать при всех церемониях поклонения Риммону несмотря на то, что теперь он был верен только Господу. Благословение Елисея сообщило ему уверенность, что он получил то прощение, о котором просил. Этот отрывок дает представление о тех трудностях, с которыми сталкиваются люди, живущие и служащие Богу среди иноверцев.

Попытка Гиезия обмануть (10–27) заканчивает эту историю печальной и назидательной нотой. Как высокопоставленный чиновник, Нееман привез с собой очень ценные подарки, но Елисей отказался от них. Искушение заполучить хотя бы некоторые из них было непосильным для Гиезия, и он решил воспользоваться благодарностью и щедростью Неемана. Служение Богу не защищает Его служителей от искушений и соблазнов. Напротив, оно часто ставит служителей Божьих в обстоятельства, когда очень соблазнительно злоупотребить своим положением и использовать его в корыстных целях. В стихе 26 Елисей говорит о том, что бывают времена, когда подарки принимать можно, но что это не тот случай (по причине, которую нам не объясняют).

6:1—7 Утонувший топор. В этой истории образ жизни сынов пророков приобретает более ясные очертания. Они жили вместе одной общиной под руководством Елисея (ст. 1 дословно: «место, где мы живем при тебе»). По–видимому, такие общины пророков были в Вефиле, Иерихоне и Галгале (4 Цар. 2:3,5,15–18; 4:38). Неясно, о которой из общин идет здесь речь, а может быть, Елисей имел тесные связи со всеми. Неверно считать их общинами монашескими, подобно тем, что возникли и развивались в иудейской пустыне в IV–VI веках н. э., поскольку пророки женились и имели семьи (4:1). В нашей истории мы видим пророков, которые строят новое поселение, чтобы удовлетворить нужды растущей общины, — явный признак процветания под руководством Елисея.

Действия Елисея по извлечению из воды утонувшего топора так же полны тайны, как и предыдущие его действия по оздоровлению источника в Иерихоне и удалению яда из похлебки. Здесь, как и в тех историях, он представлен человеком, обладающим сверхъестественной властью, которой не имели другие члены общины пророков. Елисей обладал этой силой благодаря своему особому статусу человека Божьего (6), и все истории имеют одну общую цель — подчеркнуть смысл и значение этой фразы. Человек Божий — это не просто благочестивый человек, который служит Богу, но тот, чьи взаимоотношения с Богом были совершенно уникальны среди пророков того времени. Подобно Илии, Елисей был в определенном смысле человеком Бога на этот момент истории Израиля.

6:8–23 Елисей и сирийцы. Этот эпизод представляет собой трогательную историю, разыгравшуюся перед той трагедией, что развернется несколько позже. План царя Сирии захватить Елисея, потому что тот обладал способностью предвидеть замыслы сирийцев и предупреждать израильского царя об угрозе нападения, был обречен на провал с самого начала. Если Елисей знал заранее о других планах Сирии, то, конечно же, он знал и об этом! Тревога и беспокойство сирийского царя неоднократно подчеркиваются в стихах 11—13.

Елисей не пытается скрыться от врагов, но остается в Дофане до тех пор, пока многочисленная сирийская армия не окружает город. Его слуга зримо видит, почему Елисей так спокоен и уверен: кони и огненные колесницы (которые напоминают нам 4 Цар. 2:11—12) намного превосходят по своей численности сирийскую армию (17). Духовное зрение, данное слуге по молитве Елисея, противопоставлено слепоте, которая поразила сирийцев по второй молитве Елисея. Ирония Елисея могла бы плохо кончиться для одураченных сирийских воинов, оказавшихся в Самарии. Он молится об их прозрении теми же словами, которыми он молился о духовном прозрении своего слуги. Но сирийцы увидели отнюдь не радостную картину: они оказались в столице Израиля, где израильские войска явно превосходили их числом.

Царь Израиля признает авторитет Елисея и его право решать судьбу неприятеля. В свете 3 Книги Царств 20:35—43 кажется удивительным, что Елисей запретил убивать вражеских воинов. Это можно объяснить тем, что здесь, видимо, вступили в свои права другие правила ведения войны (22). И воинов, угостив царским обедом, отправили обратно к их царю. Их смущения было достаточно, чтобы набеги на израильскую территорию прекратились.

6:24 — 7:2 Новая осада Самарии. Легкий тон повествования сменился трагическим. После мирного завершения предыдущей истории (23) несколько неожиданно видеть Самарию вновь осажденной (24). Явное противоречие, которое рисуют эти два стиха, объясняется тем, что повествование о Елисее ведется не в хронологическом порядке (см.: ком. к 8:1–6).

Осада привела к возникновению в городе страшного голода, серьезность ситуации подчеркнута непомерными ценами на продукты (25). Беспомощность царя ярко выражена в стихе 27. Жуткая новость о том, что голод привел к каннибализму (был съеден ребенок), сыграла роль последней капли. Царь разодрал свои одежды в знак горя, открыв на своем теле вретище. Вретище носили в знак траура в дни бедствий (Пл. Иер. 2:10), во времена покаяния (3 Цар. 21:27) или же в дни молитв об избавлении (4 Цар. 19:1—2). Царь мог во время этого кризиса облечься во вретище по всем этим соображениям или по некоторым из них.

Нам не говорят, почему он вскипел гневом против Елисея (31), но о причине догадаться нетрудно. Елисей, в чьих силах было предупредить о вторжении сирийцев и расстроить их планы, не сделал этого; он также мог умножить масло и хлеб, но не воспользовался такой возможностью, чтобы не допустить голод.

В стихе 32 говорится о переходе власти в руки Елисея. Во время предыдущей осады Самарии царь созвал «всех старейшин земли» (3 Цар. 20:7). А теперь ситуация изменилась, и мы видим, что старцы сидели в доме Елисея. Это был признак того, что истинная власть находится в руках пророка, а не царя (который по–прежнему остается безымянным, словно его личность не представляет никакого интереса).

В еврейском тексте в стихе 33 речь идет о посланном от царя (как в NIV), а не о самом царе (как в RSV). Посланный приходит в дом к Елисею, и слова царя цитируются им (а не произносятся самим царем, как в NIV). Поведение царя объяснимо, но неверно, ибо если даже Господь и попустил случиться этой трагедии, то почему же не обратиться за помощью к Самому Господу? Более того, такое неразумие могло привести к еще более глубокому отчаянию, ибо сам царь был беспомощен, что он прекрасно осознавал (27). Если мы не обращаемся к Богу в таких ситуациях, то нам неоткуда ждать помощи.

Елисей заверил, что избавление наступит очень скоро. Всего через двадцать четыре часа продуктов станет так много, что цены упадут до минимальных (7:1). Елисей имел в виду (хотя и не сказал об этом прямо), что осада будет снята. В 7:2 посланный от царя представлен как сановник, на руку которого царь опирался (сам царь в этой сцене не присутствует, см.: ком. к 6:33), то есть он был постоянным сопровождающим лицом при царе. Нееман использовал тот же оборот, когда говорил о своем служении царю Сирии (4 Цар. 5:18). Скептицизм этого человека привел к страшному предсказанию о его собственной судьбе (2).

7:3—20 Самария спасена. В стихах 6—7 говорится о чудесных средствах, при помощи которых осада была снята. Но жители Самарии могли и не узнать этого вовремя, если бы не отверженные у ворот города, которые решили попытать счастья у сирийцев (3–5). В стихе 8 мы напряженно ждем, понесут ли эти четыре человека радостную весть в город, чтобы спасти голодающее население. Царь в своем отчаянии подозревал здесь лишь западню (12). Как и в случае с Нееманом, здравый совет дал один из его слуг (13). Запасов, оставленных сирийцами, было так много, что исполнилось пророчество Елисея о падении цен на продукты питания, но в давке, которая образовалась у ворот города, царский сановник встретил свой предсказанный конец (16—20).

8:1—6 Земля сонамитянки. Здесь мы видим явные доказательства того, что рассказ о Елисее представлен не в хронологическом порядке. Поскольку в данной истории участвует Гиезий (об оставлении им службы у Елисея см. в 5:27), то этот случай должен был произойти до исцеления Неемана. Голод, предсказанный в стихе 1, видимо, является фоном для истории, рассказанной в 4:38–41.

В этом эпизоде показана забота Елисея о женщине сонамитянке и ее семье. Женщина действует как глава семьи, вероятно, потому что ее муж (уже старый в 4:14) к этому времени умер. Отношение царя к этой женщине по ее возвращении обнаруживает его огромное уважение к Елисею (4—6). Божье попечение о ней мы видим в том, что Гиезий рассказал царю историю о воскрешении ее сына как раз перед тем, как появилась сама сонамитянка.

8:7–15 Венадад убит Азаилом. Почтительное отношение Венадада к Елисею показывает, насколько высок был авторитет пророка в Сирии (9). В еврейском тексте вопрос Венадада о