Церковь и иудаизм
Отделение Церкви от синагоги не могло быть быстрым и легким. Позиции иудейских лидеров вначале не совпадали. Первыми в оппозицию к Церкви встали саддукеи, которые возражали против учения о воскресении и его мессианских истолкований (Деян. 4:1—3; 5:17—18). При этом некий фарисей по имени Гамалиил выступил в защиту апостолов, по всей вероятности, непреднамеренно (5:33—39). Это могло произойти потому, что первоначальная проповедь апостолов открыто не покушалась на статус Храма и ритуальные установления. Но когда Стефан совершил это, иудейские лидеры единодушно приговорили его к смерти (Деян. 7:42—60). Таким образом, иудейские лидеры уже на раннем этапе воспринимали христиан как некую отдельную группировку. Преследования Ирода Агриппы I (царя Иудеи, 41—44 гг.) касались, к удовольствию иудеев, только христиан (Деян. 12:1—2). А когда христиане не примкнули к иудейскому восстанию 66—73 гг., отношения еще больше обострились. Христиане пали жертвой репрессий, а Иерусалимская церковь бежала в Пеллу, в Трансиорданию. Но окончательное разделение Церкви и синагоги произошло только после восстания Бар–Кохбы в 132—135 гг.
Различие последствий 70 года для двух этих общин очевидно. Разрушение Иерусалима естественно подвигло иудеев на великую переоценку ценностей и пробудило воспоминания о прежних опустошениях, произведенных иноземными властителями. С другой стороны, Церковь, несмотря на свои собственные страдания, могла рассматривать это событие как исполнение слов Иисуса (Мф. 24:1—2). Послание к Евреям (хотя время его создания и авторство оспариваются) показывает, что первоначальная Церковь согласилась с тем, что ритуалы, связанные с Храмом (или «скинией»), больше не имеют отношения к тем, кто во Христе.
Статус закона и иудейской исключительности был на протяжении этих десятилетий болезненным вопросом для христиан. Несомненно, что в Иерусалимской церкви были те, кто неохотно отказывался от своих глубоко укоренившихся иудейских традиций, о чем свидетельствует присутствие на Иерусалимском соборе фарисеев (Деян. 15:5). Побежденные тогда доводами Петра, они все же сохраняли значительное влияние. Когда Павел возвратился в Иерусалим из своего третьего миссионерского путешествия, Иаков (брат Иисуса), возглавлявший в это вемя Иерусалимскую церковь, выразил беспокойство ряда ее членов тем, что Павел препятствовал соблюдению обрядовых предписаний среди новообращенных (Деян. 21:20— 26). Понятно, что верующие испытывали сильное искушение вернуться к иудейским обычаям. Павел сообщает, что даже Петр поддался в Антиохии этому искушению (Гал. 2:11–12). А в самой Палестине это было одной из величайших проблем, стоявших перед ранней Церковью. Люди, которые не были привязаны к иудейским традициям, вполне могли быть изгнаны под давлением властей. Возможно, это и явилось подлинным началом обращения язычников.
Обращение язычников
Однако важнейшим стимулом к обращению язычников послужили путешествия апостола Павла. В результате его миссионерских путешествий в Малую Азию и Грецию во многих местах Средиземноморья вскоре возникли христианские церкви. Целью его первого путешествия были Кипр и некоторые города Малой Азии; целью второго — Македония, а третьего — духовное укрепление уже прежде основанных им общин в Малой Азии (см. карты в комментарии к «Деяниям апостолов»). Эти поездки были совершены до 58 г. Правда, в Риме церковь уже существовала и на первый взгляд процветала, когда примерно в 57 году Павел писал свое Послание к Римлянам, как раз накануне прибытия туда.
Стратегия Павла была рассчитана в первую очередь на синагоги. Тем не менее обращению подлежали именно «язычники», и молодая Церковь состояла как из иудеев, так и из язычников. Но и здесь вскоре возник вопрос о статусе закона. Отчасти это произошло потому, что сначала Павел обращался к синагоге. Но внутри Церкви были люди, которые усердно содействовали «иудейскому» пониманию Евангелия. Павел страстно возражал им в Послании к Галатам (Гал. 3:1—5; 5:2—12). Павел действительно обрезал Тимофея, используя это как тактический прием во время посещения иудеев (Деян. 16:3), хотя знал, что само по себе обрезание не имеет уже никакого значения (1 Кор. 7:19). Сущностью его благовествования было спасение через Христову благодать, а не через закон. Как и в самой Палестине, иудеи рассеяния понимали, что это весьма серьезно угрожает их верованиям, и потому, если они не обращались, то оказывали решительное сопротивление новой религии (Деян. 14:19).
Рим тоже очень быстро осознал, что произошло какое–то изменение; император Нерон в своих гонениях смог отделить христиан от иудеев, которые представляли их виновниками громадного пожара в Риме в 64 г. н. э. Это стало важным событием для Церкви в целом, ибо означало, что она больше не может пользоваться покровительством Римской империи, которое обычно оказывалось иудаизму как
Враждебное отношение Рима к ранней Церкви по–новому осветило стоявшие перед нею проблемы. Церковь столкнулась с глубоко укоренившимися языческими представлениями уже в самой Палестине, но еще больше — в мире за ее пределами. У Рима была официальная религия (предполагавшая обожествление императора), которую он официально насаждал, прибегая в конечном счете к преследованиям. К тому же язычество глубоко проникло в культуру простого народа, поэтому Павел и Варнава были приняты в Листре за богов Зевса и Гермеса (Деян. 14:11–12). Еще раз Павел столкнулся с язычеством — правда, более утонченным — в Афинах (Деян. 17). Убеждать в истинности Евангелия людей из такой среды было делом совершенно иным, нежели споры с иудеями, и книга Деяний святых Апостолов содержит начало удивительной истории об осознавании апостолами этой задачи.
Книги Нового Завета были написаны в мире, раздираемом противоречиями. В день Пятидесятницы Святой Дух поручил христианской Церкви провозгласить весть о воскресении Иисуса. Противостав притязаниям других религий и стараясь привлечь их приверженцев к Христу, Церковь выполнила эту миссию, создав Евангелия, послания апостолов и Откровение св. Иоанна. Каждая из новозаветных книг имеет собственную историю и цель и решает определенные проблемы. В этом смысле Новый Завет отличается удивительным разнообразием. Но его главное назначение — благовестие о Христе — это нота, на которой, можно сказать, заканчивается «библейская история», хотя многовековая история Церкви еще только начиналась.
Дополнительная литература
Bimson J. J.
— — — — — — — (ed.),
Bruce F. F.
— — — — — —
Moorey P. R. S.
La Sor W. S., Hubbard D. A., Bush F. W.
