Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

(которые можно представить в виде а– а+):

В Его руке глубины земли,

и вершины гор — Его же (Пс. 94:4).

Величие единства мира представлено двумя вертикальными крайностями (а b+ / b– а¹ // — см.: хиазм). Следующий стих этого псалма добавляет горизонтальную протяженность, охватывающую море и сушу. Еще один пример меризма, представляющего всю вселенную — «небо и землю» (Быт. 1:1), — использован в начале вавилонского эпоса о творении (Энума Элиш 1, 1):

Когда вверху (+) небо (+) еще не имело

названия,

а внизу (-) земля (-) еще не имела

имени.

Исследования последнего времени

Третий тип параллелизма (синтетический), выявленный Лоутом, стал объектом многочисленных дискуссий. Что значат термины «соответствие» и «тождественность»? Не является ли «синтетический параллелизм» всего лишь совокупностью всех случаев, не вошедших в два других типа? Работа Адель Берлин (Berlin A. The Dynamics of Biblical Parallelism, Indiana University Press, 1985) существенно проясняет проблему. Автор полагает, что существует не менее четырех уровней, на которых может создаваться параллелизм. Это уровень звуковой (фонологический параллелизм), уровень словесный (лексический параллелизм), уровень структуры предложения (грамматический параллелизм) и уровень смысловой (семантический параллелизм). Взаимодействие этих четырех уровней как раз и придает библейской поэзии гибкость и силу.

(а) Звук. Для древнееврейской поэзии, а иногда и для прозы, характерно присутствие одинаковых звуков в отдельных словах. Этот прием создает впечатление единства стиха и может подчеркнуть тот или иной оттенок смысла. Повтор звука может наблюдаться в начале слов (аллитерация), между словами (ассонанс) или между окончаниями слов или строк (рифма). При переводе этот эффект звуковой игры обычно теряется, что особенно отрицательно сказывается на притчах, которые существенно выигрывают от сочетания краткости и звукового эффекта. Например, в древнееврейском тексте Прит. 13:25 состоит всего из семи слов, где участвуют ассонанс и рифма (ср. известную английскую поговорку «пожалеешь плетку, испортишь ребенка»). NIV потребовалось 18 слов, причем звуковой эффект оказался потерянным. (В русском переводе 15 слов: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына, а кто любит, тот с детства наказывает его». — Прим. ред.)

К счастью, нередко оказывается, что эффект, создаваемый игрой звуков, может быть достигнут и другими способами, однако оценить по достоинству звучание библейской поэзии можно только в оригинале, что является большим стимулом к изучению иврита. Повторение одинаковых или похожих звуков часто использовалось пророками, желавшими таким образом лучше донести свою мысль до людей (напр.: Ис. 5:7; 7:9).

(б) Слова. «Лексический параллелизм» в Пс. 2:3 выражается в том, что слова «расторгнем» и «свергнем», «узы» и «оковы» близки по значению. Сходные по смыслу слова, часто находящиеся в параллельных строках, называются словарными парами. Иногда их значения настолько близки, что они кажутся синонимами, хотя в языке абсолютные синонимы очень редки, если вообще возможны, так что нужно различить как расхождение, так и частичное совпадение их значений.

(в) Структура предложения. Грамматический параллелизм двух фраз в Пс. 2:3 очевиден (глагол — местоимение — существительное). (Рассуждение автора основано на англ. переводе Библии. — Прим. пер.). В других стихах часто наблюдаются незначительные грамматические расхождения (напр., единственное /множественное число, мужской /женский род, глагол совершенного /несовершенного вида), вносящие разнообразие, а иногда даже помогающие раскрыть смысл. В Прит. 10:1 (см. выше) единственное грамматическое расхождение состоит в том, что во второй фразе глагол («радует») заменен существительным («огорчение»). В данном случае слова и структура предложения идентичны, тем самым особенно подчеркивается смысловой контраст понятий, противопоставление мудрости и глупости.

(г) Смысл. Параллелизм словарного и структурно–грамматического уровня в Пс. 2:3 неизбежно приводит к семантическому параллелизму — высшему и наиболее сложному уровню. Обе фразы подобны одна другой, сообщая о том, как цари народов планируют бунт против Бога Израиля и Его Мессии. Тем не менее в следующем разделе мы увидим, что абсолютный семантический параллелизм встречается крайне редко.

Исследования Адель Берлин помогают раскрыть как ценность, так и недостатки труда Лоута. Основная проблема классификации Лоута состоит в том, что очень многие стихи не укладываются в его схему. Кугель, отмечая огромное количество исключений, предложил рассматривать отношение между двумя фразами следующим образом (см. там же, с. 51): «Поскольку В связано с А таким образом, что, развивая его, перекликаясь с ним, повторяя его, противопоставляясь ему, — неважно, что конкретно делая, — оно (В) имеет эмфатический, «вспомогательный» характер, и именно этот фактор, а не какая– то эстетически ориентированная параллельная симметрия, представляет собой смысл библейского параллелизма».

Подводя черту, можно допустить, что раннеиудейский подход к этому вопросу выглядел так: «А не равно В»; традиционный подход таков: «А равно В», Кугель же считает, что «есть А, а есть еще нечто большее, и это есть В». Кугель рассматривает параллелизм как малополезную концепцию и задает вопрос о том, есть ли разница между природой поэзии и прозы. Главным образом речь идет о семантическом параллелизме, так как параллелизм других уровней, считает Кугель, и остальные свойства поэтического стиля часто более очевидны.

Аналогичное мнение выразил Роберт Альтер (Alter R. The Art of Biblical Poetry, Basic Books, 1985. P. 19): «При наличии семантического параллелизма в строке происходит характерное смещение смысла в сторону его усиления (как в случае парадигмы числительных) или фокусирования, конкретизации или даже драматизации».

Анализируя те же строки, Давид Клайнз (David Clines) говорит, что фраза А имеет обобщенный, неясный смысл, тогда как фраза В конкретизирует каждое слово, символ или утверждение фразы A («The Parallelism of Greater Precision: Notes from Isaiah 40 for a Theory of Hebrew Poetry» in Directions in Biblical Hebrew Poetry, ed. E. R. Follis, JSOT Press, 1987. P. 77–100). В Ис. 40:3 читаем:

Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу,

прямыми сделайте в степи стези Богу нашему.

Вторая фраза проясняет смысл первой. Очевидно, что слово «стезя» имеет буквальное значение «дорога», а не метафорическое — «образ жизни», и что путь предназначен для Самого Бога. Конечно, автор может продвигаться от А к В различными способами. Вот некоторые предложения Р. Альтера:

Саул победил тысячи,

а Давид — десятки тысяч (1 Цар. 18:7).

Саулу совсем не нравилось такое сравнение. Существительное и прилагательное, заменяющее его, являют пример грамматической интенсификации (Прит. 4:3):

Ибо и я был сын у отца моего,