Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

Согласно 24:4 Моисей записал все, что сказал Бог, в книгу, известную под названием «книга завета» (24:7). Возможно, что большая ее часть, если не вся, сохранилась (см.: 21:1 — 23:33). Данный материал разделяется на четыре части. Во–первых, это длинный перечень законов, касающихся различных сторон повседневной жизни (21:1–22:20). Следующую часть составляют моральные требования, предъявляемые к поведению людей, особенно по отношению к неимущим (22:21 — 23:9). В третьей части изложены повеления о соблюдении субботы и других религиозных праздников (23:10–19). В конце Бог показывает, как Он будет содействовать израильтянам, чтобы дать им возможность овладеть землей Ханаана (23:20— 33).

Неудивительно, что в книге, посвященной горячей заботе Бога о справедливости, выразившейся в спасении израильтян из Египта, такое же внимание уделено справедливости, которая будет определять завет, заключенный Богом с израильтянами. Наиболее отчетливо это проявляется в законодательстве и моральных требованиях, составляющих два первых раздела книги завета.

21:1 — 22:20 Подробное законодательство. В материале этого раздела представлены лишь некоторые из законов древнего права Израиля. По всей вероятности, многие законы, вошедшие в книгу завета, избраны по той причине, что они тесно связаны с деяниями Бога по спасению израильтян от рабства в Египте. В самом начале здесь утверждается право раба на свободу по истечении определенного срока (1–4); это означало, что египтяне поступали незаконно, удерживая израильтян в рабстве такое долгое время. С другой стороны, законы, касающиеся рабов, которые «любят своего господина» (5–6), а также рабынь (7—11), должны были осветить различные аспекты особых отношений Израиля с Господом: израильтяне будут служить Ему из любви; избрав Израиль, Бог останется верным ему. Следующая группа законов отражает принцип компенсации за нанесенные телесные повреждения (18–27). В частности, всякого раба, получившего серьезную травму от руки господина, полагалось немедленно отпустить на волю (26–27). В свете жестокого обращения с израильтянами в Египте (ср.: Исх. 2:11; 5:14–16) эти законы служили косвенным оправданием действий Бога по освобождению израильтян. Далее представлен ряд законов, посвященных вопросам возмещения вреда, нанесенного собственности ближнего (22:1–15). Здесь тоже можно усмотреть связь с событиями накануне исхода, когда израильтяне просили у египтян золотые и серебряные вещи и одежду (3:21–22; 11:2; 12:35–36). Эти предметы были компенсацией за жестокую эксплуатацию израильтян в Египте.

Помимо того, что законы этого раздела подводят законодательную базу под предыдущие события, описанные в Книге Исход, они важны еще и потому, что отражают определенные идеалы и ценности. Особого внимания заслуживают следующие:

1) Нравственная симметрия. Библейские законы основывались на принципе соответствия наказания преступлению. Наиболее отчетливо это выражено в широко известном, но обычно неправильно понимаемом «законе возмездия»: душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб (21:23—25; ср.: Лев. 24:17–21; Втор. 19:21). На первый взгляд закон возмездия выглядит довольно варварским способом обеспечения справедливости. Тем не менее он представляет собой большой шаг вперед в развитии права на древнем Ближнем Востоке. В древнейших из известных нам сводов законов за оскорбление и телесные повреждения взимался денежный штраф. Слабым местом этих законов было то, что они не учитывали платежеспособность нарушителя. (Для безработного штраф в тысячу фунтов представляет непосильную задачу, а для миллионера это пустяк.) Закон возмездия снял все эти несоответствия, потребовав, чтобы наказание было не меньше и не больше, чем преступление.

К тому же закон возмездия не всегда применялся буквально. В книге завета ему предшествует закон об увечье человека, наказанием за которое было денежное возмещение потерянного заработка и расходов на лечение (21:18—19). За ним следует закон, гласящий, что в качестве возмещения за утраченный глаз или зуб рабу следует даровать свободу (21:26–27). Очевидно, что в этих случаях закон возмездия не применялся буквально.

2) Неприкосновенность жизни. Вероятно, многих современных читателей возмутит наказание смертной казнью за целый ряд преступлений, включая убийство, похищение людей, оскорбление родителей словом или действием, колдовство, содомию и идолопоклонство (21:12—17; 22:18 —20). По сравнению с современными нормами справедливости это наказание кажется чрезмерно суровым. Тем не менее оно отражает значение, которое придавали израильтяне человеческой жизни, иерархической структуре семьи и чистоте богослужения. В случае убийства смертная казнь назначалась не за равнодушие к человеческой жизни, а по той причине, что жизнь любого человека обладает огромной ценностью (ср.: Быт. 9:6). Формула «душу за душу» отражает не мстительность, а, вероятно, представление о том, что единственной расплатой за лишение человека жизни может быть только сама жизнь. Это относится даже к животным, повинным в смерти человека (21:28).

Уникальность библейских законов становится очевидной при сравнении их с законами других народов древнего Ближнего Востока. В более ранних законах Хаммурапи от убийцы требовалось только денежное возмещение семье жертвы. Это резко контрастирует с настоятельным библейским требованием «жизнь за жизнь». С другой стороны, законы других народов предусматривали смертную казнь за вторжение в дом с целью грабежа, мародерство и воровство. Эти примеры показывают, что другие народы относились к материальным потерям более серьезно, чем к утрате жизни. В библейских же законах постоянно подчеркивается, что человеческая жизнь обладает неизмеримо большей ценностью, чем материальные блага.

В свете этих наблюдений может показаться, что христиане должны поддерживать смертную казнь за такие преступления, как, например, убийство. Однако следует учитывать и другие факторы. Во–первых, у древних израильтян не было возможности осудить убийцу на пожизненное заключение; в то время отсутствовали средства для содержания человека в тюрьме столь долгое время. Как это ни странно, но тюремное заключение вообще не использовалось в качестве наказания за какое–либо преступление. Очевидно, что это существенно сужало выбор наказания. Во–вторых, похоже, что смертная казнь применялась редко, и это гарантировало, что ее применение не повлечет за собой обесценивания человеческой жизни. Частое обращение к смертной казни могло внушить мысль, что человеческая жизнь ничего не стоит, и тем самым свести на нет смысл этого наказания. Какая бы форма наказания не избиралась, необходимо удостовериться, что это не нарушает принцип неприкосновенности человеческой жизни.

3) Предупреждение о злоупотреблениях законом. В законодательство были заложены защитные механизмы, препятствующие злоупотреблению законами или неправильному их применению. В любом обществе существует опасность использования закона недобросовестными людьми против невиновных. По–видимому, этим объясняются различные наказания за убийство ночного грабителя (22:2–3). Если он был убит ночью, то владелец дома считался невиновным. Если инцидент произошел днем, то владелец дома считался виновным в пролитии крови. Дифференцированный подход имел целью помешать кому бы то ни было убивать другого человека, а затем заявлять, что убитый был грабителем. При отсутствии таких гарантий закон мог бы фактически работать на виновную сторону. Кроме того, этот пример показывает, что даже вор пользовался определенной защитой закона.

Примечание. 21:6 «…приведет его пред богов», т. е. пред судьей (см. также: 22:8–9 и 22:28). 22:8–9 Описанный здесь суд мог основываться на использовании урима и туммима (см. 28:15–30).

22:21 — 23:9 Нравственные повеления. Обычно материал этого фрагмента воспринимают как нормативный документ. Однако ряд особенностей указывает на то, что его следует отличать от предписаний, изложенных в 21:1 — 22:20. Во–первых, этот раздел отделен от окружающего текста «рамкой», образованной 22:21 и 23:9. Оба стиха не только запрещают дурное обращение с пришельцами, но и подчеркивают это напоминанием о том, что когда–то израильтяне тоже были пришельцами в Египте. Во–вторых, форма подачи материала не соответствует модели, использованной в предыдущем разделе; скорее она напоминает форму изложения Десяти заповедей. В–третьих, если не считать общей угрозы и убью вас мечом (ст. 24), нарушение перечисленных здесь повелений не предусматривает никаких конкретных наказаний, которые .мог бы вынести человеческий суд. В–четвертых, тема этого раздела совершенно особого свойства. Здесь поощряется и внимательное