Максвелла.
* * *
Гельмгольц — автор используемой до сих пор магнитной системы с однородным полем — «колец Гельмгольца». Он изобрел также глазное зеркало, до сих пор применяемое в медицине. Он разделил звук на основной тон и обертон.
* * *
Герцу как бы было предопределено способствовать торжеству этой теории, а он упорно избегал, настойчиво сторонился этой миссии, не желая принимать теорию».
Попав в Берлинский университет, Герц решил сразу же начать заниматься научной работой в физической лаборатории. Однако попасть в лабораторию было не так-то просто. Туда допускались лишь те студенты, которые участвовали в работах «на премию» — руководство факультета назначало студентам премии за скорейшее выполнение предложенных профессорами научных работ.
В качестве такой работы Герц выбрал решение следующей сложной проблемы: обладает ли электрический ток кинетической энергией?
Сейчас нам ясно, что поскольку электрический ток — это движение электронов, а электроны обладают массой, то электрический ток в принципе обладает кинетической энергией. Однако тогда электроны — материальные носители электрического тока известны не были и вопрос о кинетической энергии электрического тока был открытым. Как только Герц начал работу над первой своей самостоятельной темой, сразу же проявились заложенные в нем ценнейшие черты исследователя- экспериментатора, упорство, редкое трудолюбие и столь часто помогавшая ему впоследствии способность делать сложные лабораторные установки своими руками. «Аппарат, который я сделал, работает очень хорошо; лучше мне не надо, даже сделанный на самой главной фабрике из золота и слоновой кости не служил бы мне лучше».
Конкурсная тема объявлена была в августе и рассчитана на 9 месяцев работы. Герц приступил к работе в октябре и окончил ее за три месяца.
Результат, как и ожидалось тогда, был отрицательным — с помощью очень точных методов, разработанных Герцем, не удалось заметить ни малейших признаков кинетической энергии у электрического тока. Это совпадало с точкой зрения Гельмгольца (сейчас можно подсчитать, что для обнаружения имеющегося в действительности эффекта Герцу нужно было бы повысить точность измерений во много тысяч раз). Гельмгольц столько же был удовлетворен результатом, сколько восхищен способностями молодого Герца: «Я увидел, что имел дело с учеником совершенно необычайного дарования». Впоследствии подчеркивая многосторонние дарования Герца, он называл его «баловнем богов».
Работа была удостоена премии, которую вручили Герцу в необыкновенно теплой обстановке с самыми лестными отзывами.
После летних каникул 1879 года встал вопрос, чем заниматься дальше. И Гельмгольц предлагает Герцу новую тему, связанную с электродинамическими свойствами поляризации диэлектриков, — тему, которая неминуемо должна была бы доказать или опровергнуть теорию Максвелла. Тема тоже была конкурсной, но значительно более сложной. Она была рассчитана на два-три года.
Герц как будто предчувствовал ту колоссальную роль, которую разработка темы должна сыграть в его жизни, и всеми способами уклонялся от нее. Впрочем, тут была еще одна причина — студенту Герцу хотелось поскорее стать доктором (вообще складывается впечатление, что во всех случаях, когда перед Герцем вставала дилемма: «карьера или наука», он твердо избирал первое).
Ему удается уклониться от конкурсной темы Гельмгольца и получить другую — теперь для подготовки докторской диссертации. Эту тему Герц надеялся закончить за два-три месяца. Осталось получить разрешение министра защищать диссертацию, не окончив университета, и… написать ее.
И то и другое не заставило себя ждать. Быстро пришел положительный ответ от министра, и быстро продвигалась работа — чисто теоретическое исследование о вращении тел в магнитном поле. Работает Герц с большим подъемом, с наслаждением: «Работа приносит много радости», «я, почти не отрываясь, продолжаю работать над начатой темой, притом с таким успехом и таким радостным чувством, лучше которых не мог бы и пожелать себе».
То, что получилось, — небольшой математический шедевр; защита его прошла с блеском, которого автор заслуживал. Редчайший случай — Герцу присудили докторскую степень «с отличием».
Следующая встреча Герца с теорией Максвелла чуть было не состоялась в провинциальном городишке Киле, куда он перешел из прекрасно оборудованной берлинской лаборатории, чтобы из ассистента поскорее перейти в доценты. В Киле лаборатории не было совсем, и если была нужда в эксперименте, все делалось за счет исследователя.
Поэтому там гораздо удобней было заниматься теорией. Возможно, поэтому наиболее значительной работой, выполненной в Киле, была именно теоретическая работа.
Основанием ее явилась попытка Герца дополнить в одном неясном пункте электродинамику ярого приверженца дальнодействия — Неймана. Уравнения Неймана, как говорят математики, были «несимметричны» — в них электрические и магнитные величины были поставлены в неравное положение. Помимо отсутствия красотыматематической, такая система уравнений обладала тем недостатком, что при пользовании ею не во всех случаях соблюдался закон сохранения энергии.
Это, естественно, нравиться Герцу не могло. Он корректирует систему уравнений Неймана с помощью поправки, учитывающей закон сохранения энергии, и получает свою собственную систему уравнений, частным случаем которой являлись те же уравнения Максвелла, только в несколько иных обозначениях. Герц был разочарован: если теория Максвелла является универсальной, то выходит, все теории великих немецких физиков, в течение десятилетий считавшихся в Европе непревзойденными электродинамиками, необходимо сдать на историческую свалку. Вообще национальное чувство Герца порой сильно мешало ему, по свидетельству Макса Планка, объективно оценить научный вклад иностранных ученых. «Данный вывод, — пишет Герц, — таким образом, нельзя считать точным доказательством Максвелловой системы как единственно возможной».
К «национальному чувству» Герца впоследствии примешается еще одно — через несколько лет окажется, что волны, открытые Герцем, «волны Герца» — это «всего лишь» волны, уже давно предсказанные Максвеллом.
Одним словом, подозревать Герца в горячих симпатиях к Максвеллу и его теории нет никаких оснований.
И тем не менее судьбы науки распорядились так, что имена Максвелла и Герца всегда будут стоять рядом.
Именно благодаря открытию Герцем электромагнитных волн, предсказанных Максвеллом, теория Максвелла утвердилась и в течение уже около 100 лет остается основной физической теорией, поколебать которую не смогла даже теория относительности.
Летом 1886 года двадцатидевятилетний Герц женился. Это событие повлияло на него чрезвычайно плодотворно— глубокая тоска и безысходность, нежелание работать, примерно полгода владевшие Герцем, исчезают без остатка, наоборот, в его творчестве возникает невиданный подъем. Именно на восходящую ветвь творческой волны приходится день 4 октября 1886 года, когда он заносит в дневник первое описание из серии опытов с измерением индукции при разряде старинного исследовательского аппарата — лейденской банки. Долгие поиски темы, которая могла бы его захватить, кажется, окончены.
Записи в дневнике:
25 октября: «Получил искровой микрометр и начал работать с ним».
26 октября: «Сделал опыты с искрами в коротких металлических цепях».
?? ноября, жена Герца — в письме к родителям: «Он установил приборы, произвел измерения и в течение четверти часа закончил прекраснейшие опыты. Прекрасные вещи сыплются у него, как из рога изобилия».
12 ноября: «Установил интересное действие индукции».
13 ноября: «Посчастливилось установить индукционное действие друг на друга двух незамкнутых
