сделал Никита Симонян, под руководством которого «Арарат» выиграл в 1973 году звание чемпиона СССР и Кубок СССР. Или не по заслугам вознесли тренерский подвиг олимпийского чемпиона, с таким блеском продемонстрировавшего свое педагогическое искусство, или не по заслугам внесли в сонм самых достойных армян? Что же дальше? Проходит четверть века. Улеглась боль, да не улеглась обида. Мартовским днем 2000 года вспоминаем былое, которое для здоровья, сердца, нервов полагалось бы основательно забыть. Никита Павлович:
— Показалось начальнику команды, что ему тогда, в семьдесят третьем, было оказано меньше почестей, чем тренеру, душа его закипала все больше и больше, настроил против меня некоторых ведущих игроков, по городу пошло гулять словечко «гастролер»… «не знающий армянского языка, наших нравов и обычаев». Ясно, нашлись «доброжелатели», которые передавали мне антисимоняновские высказывания начальника команды, я их выпроваживал, они тотчас переметались в другой лагерь. Сказать, что меня выжили, было бы слишком громко, но узнав, что характеристики и оценки бывшего моего товарища стали с пониманием встречаться в верхах, я принял решение возвращаться в Москву. Проводы были более чем скромными. «Арарат» покатился вниз. Только тогда обо мне начали вспоминать хорошо. Много лет прошло, бывшие недруги извиняются передо мной, не могу сказать, что с желанием выслушиваю их сетования. Много сил и нервов было отдано «Арарату», сердцу больно, когда начинаешь думать какая судьба постигла талантливых да переменчивых характером игроков.
Или в соседнем Азербайджане нравы были помягче, а отношение к лучшим тренерам человечнее?
Глава III
Два цвета эмблемы
Ну и времена были в нашем футболе! После чемпионата страны 1966 года вдруг обнаружилось, что среди трех призеров нет ни одной московской команды: первое место — киевское «Динамо», лидировавшее на протяжении всех 217 дней, на втором — армейцы Ростова, а на третьем…
На эмблеме «Нефтяника» (так называлась раньше команда «Нефтчи») был и два цвета — черный и белый, да только главенствовал минорный: долгие годы бакинские футболисты были добросовестными поставщиками очков, и лишь в том самом шестьдесят шестом в Азербайджане поняли, как много радостей может приносить, оказывается, футбол. Молодой, своевольный, да умеющий «хорошо думать» Ахмед Алескеров, сменивший у руля команды опытнейшего Б.А. Аркадьева, смог взять у него все лучшее и повести подопечных по неведомым ранее путям. Девиз «Не игроков — под схему, а схему — под игроков!» сработал что надо. Взято 15 очков из 20 в матчах с лидерами чемпионата, на каждый пропущенный гол (на всю страну прогремело искусство Сергея Крамаренко) форварды Казбек Туаев, Эдуард Маркаров, Анатолий Банишевский, Мубариз Зейналов отвечали двумя. Третье призовое место, восторг и всеобщая эйфория.
На банкете в ресторане «Интуриста» тамада Председатель Президиума Верховного Совета республики М.Л. Искендеров. Первый тост — за команду и ее новые победы. А второй…
— Мы горды тем, что воспитали у себя молодого и такого талантливого тренера как Ахмед Лятифович Алескеров. Он многое нам обещает, и мы многое обещаем ему — всемерную помощь и поддержку.
И туг я услышал как прошепелявил сидевший недалеко от меня старичок, в прошлом неудачник- вратарь.
— Все хвалят Ахмеда, а мне жаль его… Будут требовать первого места… Со своим характером он долго не продержится.
Характер у Алескерова и правда не сахар. Требователен, иногда резок, любимчиков (в отличие от некоторых своих коллег) не имеет, ценит игрока не потому как он предан тренеру, а по тому — как футболу.
Через полтора года в местной прессе, на радио и телевидении начинается кем-то умело организуемая травля Ахмеда. Он уезжает в Одессу тренировать «Черноморец», но достают его и здесь. К сожалению, свою лепту в притеснение талантливого человека вносит и центральная пресса. Все, дело сделано, прощай, бывший тренер Алескеров, ищи теперь свое жизненное счастье подальше от футбола!
…Фальян, Симонян и Алескеров мои давние знакомые.
А Ахалкаци, о котором пойдет речь ниже, — родственник. Его мать из рода Кикнадзе. Значит, есть в нем что-то от предков, заслуживших не слишком ласковое прозвище: «вирисчамия» — «съевшие осла», еще теми, видно, были упрямцами. Но и их превзошел неуступчивостью и готовностью к конфликтам с начальством Нодар Парсаданович. Где это видано — не выполнять руководящих установок Спорткомитета — как тренировать команду, «основываясь на новых разработках ученых», и кого на какие игры выставлять.
Через два года федерация спортивной прессы Грузии снова назвала Ахалкаци лучшим тренером республики. Спорткомитет не включил его даже в десятку.
Глава IV
Тревожный звонок
Еще недолгий срок спустя ко мне позвонил начальник управления футбола Всесоюзного Спорткомитета Анатолий Еремин. Я знал его как человека, достойного во всех отношениях, а потому сразу же откликнулся на просьбу встретиться по одному неотложному делу.
Вот что я услышал от Анатолия Дмитриевича:
— Какое-то странное письмо получили из Тбилиси, просят утвердить их решение о строгом выговоре Ахалкаци за низкий уровень тренировочной работы, в результате которого команда «Динамо» скатилась на третье место. Мне поручено разобраться и доложить руководству. Хотелось бы услышать ваш совет.
Обращали на себя несколько строк из письма: «Но и на третьем месте команда не шла бы, если бы судьи засчитали гол, забитый ей в последнем матче, и не засчитали гол, забитый ею с офсайда — в предпоследнем».
Угадывался почерк демагогов, ненавидевших взлетевшего и неподвластного тренера всеми фибрами завистливых душ.
— Вы знаете, — сказал я Анатолию Дмитриевичу, — Ахалкаци — мой родственник, и то, о чем я думаю, не может быть объективным.
— Но все же?
— Бессовестное наказание.
— И вы бы на моем месте?
— Спрятал бы письмо подальше.
— А если меня спросят?
— Ответил бы, что наказывать команду только за то, что она в середине розыгрыша опустилась со второго места на третье, неразумно… Чемпионат-то продолжается.
— Очень серьезные подписи под представлением.
— Я немного знаю этих мстительных людей. Забудьте, пожалуйста, о письме. И еще одна просьба: о нашем разговоре Нодару Парсадановичу не рассказывайте.
Не удержался Еремин, рассказал. Когда я прилетел в Тбилиси, Ахалкаци устроил дружескую
