13
Я думала об этом всю дорогу, глядя в спину Леандру, шагавшему впереди меня, глядя на его топор и плечи. Время от времени он останавливался, поворачивался ко мне, чтобы убедиться, что я иду за ним, и улыбался. И хотя я ещё хорошо помнила вчерашнюю ночную сцену и его противную пьяную рожу, несколько раз я ловила себя на мысли, что если бы у меня был отец, я бы хотела, чтобы он был похож на Леандра. Но моя бабушка никогда не рассказывала мне ни об отце, ни о матери, Да я и сама никогда не думала о них и теперь спрашивала себя, отчего, глядя на эту широкую, чуть ссутулившуюся спину впереди меня, я вдруг подумала о них.
Когда мы вышли из лесу, Леандр остановился в том самом месте, куда приводил меня в первый день. Мы немного отдышались и сели на склоне, чтобы укрыться от ветра. Было ещё не очень поздно, но из-за затянутого неба и потемневшей долины казалось, что вот-вот наступит ночь. Собаки слонялись вокруг нас. Маленькая чернявая собачка подходила к Леандру чаще других, чтобы обнюхать его и дать себя приласкать. В конце конов, она улеглась у него в ногах и больше не двигалась. Леандр положил руки ей на голову и сказал мне:
— Видите, она уже хорошо меня знает.
Он словно задумался на время, а потом добавил:
— Забавно, каждый раз, когда я беру собаку, я никогда в ней не разочаровываюсь.
Я снова вспомнила день нашей встречи. И поскольку я не хотела думать об этом, я напомнила Леандру, что он обещал рассказать мне историю этой долины. Он посмотрел на меня и сказал:
— Знаете, это невесёлая история.
Я ответила, что это неважно, и он приступил к своему рассказу.
Когда он, Леандр, приехал сюда — после женитьбы на Марии — то ещё застал большую семью на заброшенной сейчас ферме, которую мы видели сквозь деревья. В другом доме жил ещё совсем юный Роже со своими родителями и четырьмя братьями и сёстрами. Тогда в долине жило много людей, но они встречались только на лугу, не ходили друг к другу в гости и не помогали. Именно Леандру пришла в голову идея об этой игре в шары.
Теперь он говорил со мной очень просто, без красивых жестов и театрального тона. Иногда он замолкал, подолгу глядя на холм с площадкой для игры в шары.
— Поначалу, — продолжал он, — когда я сказал им об этом, они засмеялись. Но поскольку была зима, и работы особенно не было, они согласились попробовать. И уже одно то, что они этим занимались, приносило им, как мне казалось, удовольствие. В игре были задействованы все, включая женщин и детей. Это увеселение продолжалось весь день. Мы расходились только вечером.
Затем Леандр понизил голос. Постепенно мне начало казаться, что он забыл про меня и говорил вслух сам с собой.
— Мы играли каждое воскресенье. Только самая плохая погода могла нас остановить. Каждый приносил что-нибудь с собой, и вместе мы устраивали большой пикник. Мы играли в шары, женщины, болтая, вязали, а ребятишки веселились.
Я решила, что он закончил, потому что долгое время молчал. Он всё так же смотрел то на холм, то на дом Роже, то на заброшенную ферму. Впрочем, после долгого молчания, он вздохнул и, повернувшись ко мне, продолжал:
— Это был пустяк, понимаешь, это не меняло сути вещей, но такова была жизнь. И потом те старики, что были здесь, они же были всего лишь людьми. У нас с Марией не было достаточно земли, чтобы держать лошадь, и поэтому я был вынужден пахать на корове, а это нелегко. И животному на пользу не шло. Тогда- то мне и подвернулся отец Роже со своей кобылой. Я возвращал её ему, когда ему надо было ехать рубить деревья.
Я спросила, почему Роже не делает то же самое. Леандр пожал плечами и сказал:
— Его нельзя упрекать. Он дольше всех продержался после смерти родителей. Когда он остался один, надо признать, что ему было совсем невесело. А потом он, как и другие, нашёл работу на заводе. Он остался один, после смерти стариков других их детей я больше не видел.
Леандр снова вздохнул. Боб лёг между нами и положил голову мне на ноги. Леандр погладил его и добавил:
— А чего ты хочешь, нужно действительно очень сильно разочароваться в этом мире, чтобы жить здесь и так, как живу я… Или быть, как Мария, которая родилась здесь и никогда не видела возможности жить другой жизнью.
Темнело. Я начала замерзать, чувствуя, как тянет от земли холодом. Я поднялась. Мы снова пошли по тропинке, между деревьями, уже принявшими свои замысловатые силуэты ночи.
Леандр больше не разговаривал. Он ступал быстрым широким шагом, отчего котелок у него за спиной мерно покачивался.
Я следовала за ним, не переставая думать об этой небольшой долине, о временах игры в шары и смеявшихся людях.
Не знаю, была ли тому причиной ночь, преображавшая всё вокруг, но мне казалось, что все эти персонажи предстали сейчас передо мной. Впечатление было странное: они были здесь, и я могла заставлять их делать, все, что захочу.
Я была почти в таком же состоянии, в каком просыпаешься, желая, чтобы сон продолжался.
А ещё у меня в ушах всё время гудели слова Брассака: «Жить другой жизнью» И в этот момент я словно увидела, как эта недоступная долина могла бы наполниться жизнью. Всё вокруг «жило бы другой жизнью».
Вскоре мы вышли из последней каштановой рощи. В конце тропинки я заметила в хлеву свет — должно быть, Мария доила Русетту. Я подумала о Марии. Именно говоря о ней, Леандр сказал: «Жить другой жизнью».
Разумеется, Мария, вряд ли, когда-нибудь думала о том, чтобы жить где-то в другом месте. Тогда я сказала себе, что если бы сложились обстоятельства, Мария с её слабым характером, вполне могла бы стать проституткой.
Я тут же рассердилась на себя, потому что очень любила Марию. Впрочем, думаю, я была недалека от истины.
Мы вошли во двор. Леандр, казалось, заколебался. Хотелось ли ему пойти в хлев, где была Мария, или на кухню, чтобы подольше не попадаться ей на глаза? Я не знаю. А ещё не знаю, что внезапно произошло во мне — я взяла Леандра за руку, встала перед ним и сказала:
— Леандр, вы должны пообещать мне, что больше не будете напиваться.
Он подошёл ко мне поближе, чтобы лучше видеть меня в сгущавшейся тьме. В течение минуты ветер во дворе дул очень сильно.
— Да, надо бы.
Леандр произнёс эти слова почти шёпотом. Затем, развернувшись, он очень быстро зашагал к хлеву.
14
Я подумала, что Леандр хочет поговорить с Марией, и не стала идти за ним.
Когда они присоединились ко мне на кухне, я уже накрыла на стол, и мы сразу же сели ужинать. Они молчали, а я не осмеливалась ничего сказать.
Ветер заметно усилился, и из-за этого свет несколько раз потухал. Каждый раз Леандр брал свою зажигалку, но прежде, чем он успевал зажечь свечу, что Мария поставила перед ним, свет опять включался.
