Чужак

обнаружил ни листке оттиски, позволявшие сделать вывод, что парень, спавший на этой кровати раньше, увековечил свои остроумные размышления и на другой стороне листка. Пластиковый конверт не был запечатан полностью, поэтому вынуть инструкцию не составило большого труда. Я захватил ее с собой в постель.

Ох, Валдива, читать в два часа ночи чей-то навеянный скукой и бессонницей берд — это уже клинический случай. Случай клинического отчаяния.

Я перевернул листок чистой стороной. Ну конечно, этого и следовало ожидать. Центральное место занимал карандашный рисунок, изображавший мужчину и женщину, совершающих акт совокупления в позиции «он сзади». Рисунок сопровождала подпись: «Доктор Рестлер предпочитает эту процедуру инъекции».

Изо рта мужчины вылетал пузырь со словами: «Больно не будет, дорогая. Вы почувствуете лишь слабый укол». На этом юмор моего предшественника иссяк. Дальше шли записи, касавшиеся времени приема пищи, рабочего режима, напоминание спускать воду в душе, пока не потечет горячая, поступающая по трубам из главного бункера. Примерно об этом нам говорил и Феникс. Я уже представил, как какой-то новичок из бункерской команды сидит вечером, делая пометки для себя о времени ужина и начале смены. В нижнем правом углу я обнаружил колонку цифр.

6731

4411

8730

9010

Телефонные номера? Нет, слишком короткие. Некоторые номера дополнялись буквами, например: 7608 — БП. В самом низу страницы крупными буквами шло — ЗАПОМНИ! Стрелка указывала на три жирно подчеркнутых слова, лишенных какого бы то ни было смысла (по крайней мере, для меня): клен — орел — зелен.

Больше ничего, если не считать переписанных от руки инструкций из разряда делай-то-и-не-делай- этого. Не курить в ванной. Выбрасывать отходы в мусоропровод, а НЕ в унитаз. Начитавшись и потешившись, я почувствовал, наконец, что готов уснуть, а потому выключил свет и улегся.

Пять минут спустя я вскочил. В голове что-то сработало. Кое-что из написанного неизвестным обрело смысл. И еще меня подстегнул инстинкт. Валдива, будь настороже. Проклиная чертову бессонницу, я обошел все комнаты, начиная с раздевалки и заканчивая кухней, где выпил апельсинового сока. Потом вернулся в гостиную, пощелкал пультом переключения каналов, вышел в коридор с запертыми стальными дверьми, и, наконец, добрел до постели.

Выключая в последний раз свет, я знал, что мне есть о чем рассказать утром Микаэле.

36

— Эй, Микаэла, вставай и посмотри, что я нашел.

Заспанная, едва сдерживая зевок, она вошла в кухню.

— Надеюсь, какое-нибудь вино столетней выдержки… извини. — Девушка прикрыла рот ладонью. — Кстати, спасибо за завтрак. Я уже и не помню, когда мне подавали его в постель. — Она откинула упавшие на лицо волосы. — Что у тебя там, Грег?

— Попкорн.

— Попкорн? Да, они все предусмотрели.

— Видишь, этот надо готовить на сковородке. — Я поставил сковородку на плиту и вскрыл пакет из фольги, внутри которого обнаружился слиток золотистой кукурузы, сплавленной сливочным маслом. — Великолепно. В десять лет я едва не лишился глаза из-за этого чуда. Сковородка выстрелила, и один кусочек угодил мне в лицо. Боже, какой он был горячий. Я просидел потом целый час, прижав к глазу влажную губку.

Микаэла весело рассмеялась.

— Но, Грег, попкорн утром?

— У нас же каникулы, верно? Почему бы ни нарушить какие-то правила? Приготовим попкорн и посмотрим телевизор.

— Эй, а ты часом не рехнулся?

Я усмехнулся, в моем безумии был свой метод.

— Посмотри сюда. — Я показал ей стеклянную крышку. — Мы сможем наблюдать, как он готовится.

Она покачала головой.

— Ты точно спятил, Валдива. Все, я ложусь.

— Нет, нет, такое нельзя пропустить. Сейчас ты увидишь, как у тебя на глазах эти крошки превращаются в легкие снежинки белого попкорна. Полюбуйся, подивись, как из куска размером с сигаретную пачку получается целая сковорода восхитительного лакомства.

— У тебя мозги набекрень, Валдива. Я иду досыпать.

— И не посмотришь на чудо-чудное?

— Переживу.

— Замечательный попкорн.

— Мне очень нравится.

— Нравится. Попкорн нравится всем.

— Там всегда попадаются такие твердые кусочки, что о них можно сломать зуб.

— Микаэла, любовь моя…

— Ты выпил, Валдива?

— Моя дорогая, ты возляжешь на диване, а я буду кормить тебя этим сказочным лакомством. Твои алые губки…

Микаэла не дала мне закончить.

— Грег, ты начинаешь меня пугать.

— Помоги мне приготовить попкорн, любимая.

— Нет, правда, Грег… прекрати.

— При одном условии.

— Что за условие? — Она заметно нервничала.

— Помоги мне приготовить попкорн.

— Грег…

Еще секунда, и Микаэла выскочила бы из кухни. Мог ли я винить ее? Если твой спутник ведет себя так странно…

— Подожди, послушай, у нас дома это было большим событием. В пятницу вечером мама обычно приходила с работы, садилась и уже не вставала, а мы с Челлой, это моя сестра, мыли посуду после ужина, а потом делали попкорн. Это был… ну, как бы ритуал. Мы делали попкорн каждую неделю, из года в год. На моем счету, должно быть, тысячи сковородок. И, конечно, меня всегда тянуло посмотреть, как он хлопает. Я приподнимал крышку и бац! Эти горячие зернышки разлетались, как пули из автомата.

— Твоя мама, наверное, любила попкорн.

— Вообще-то нет. Постоянно жаловалась, что об него можно сломать зубы. — Я улыбнулся. — Но это был наш ритуал.

— И приготовление попкорна было главной его частью.

— Вот именно.

Она добродушно вздохнула.