Оливье Клеман Истоки. Богословие отцов Древней Церкви

молитва»: молящийся, сидя на низком сиденье, сильно наклоняется вперед, касаясь лбом коленей

Когда он выпрямляется, душа его расширяется в «спиральном движении», соответствующем излучению Божественной славы. Затем в «продольном движении» человек открывается навстречу всему творению, которое является ему как совокупность символов, как теофания.

Душа совершает круговое движение, возвращаясь к самой себе; отвращается от внешнего мира, когда собирает и соединяет воедино свои способности к постижению в сосредоточении, предохраняющем их от всякого заблуждения; когда отвлекается от множественности внешних предметов, чтобы сосредоточиться в самой себе. Достигнув внутреннего единства… она приводится затем к Прекрасному и Благому…

Душа совершает спиральное движение по мере того, как особым образом просвещается Божественным познанием.

Наконец, душа совершает продольное движение, когда вместо возвращения к самой себе и стремления к духовному единству (в этом случае ее движение было бы круговым) она обращается к окружающему ее сущему и с помощью внешнего мира как совокупности символов возвышается к созерцанию…

Дионисий Ареопагит

Об именах Божиих, 4, 9.

Порой необходимо физическое одиночество, именно там, где сама природа становится молитвой: на «высотах».

Для посвященного в таинство благодати горы предпочтительнее городов. На вершине горы серне не грозит опасность расстаться с шерстью! Беги обитаемых мест, житель высот!

Ефрем Сирин

Проповедь о монашестве, 3.

Так постепенно человек научается проходить сквозь городской шум, неся в себе тишину горного отшельничества.

В мире многие вещи затрудняют зрение, искажают слух и вкус. Вот почему нужно бежать всякой суеты и искать укрытия в пустыне — там, где совершенный покой, где ненарушаемая тишина, где полное безмолвие, где взор устремлен на одного лишь Бога, а слух готов внимать одним лишь Божественным глаголам. С наслаждением слушает человек благозвучный глас Духа, власть которого над душой столь велика, что для раз услышавшего эту музыку она становится слаще еды, питья и сна. Отныне ни мирской шум, ни гул толпы не могут рассеять этой сосредоточенности… Таким образом, взошедшие на вершины гор воспринимают происходящее в городах… просто как бессмысленный и неприятный шум, подобный жужжанию ос.

Иоанн Златоуст

Вторая проповедь к Стелехию о сокрушении.

4. Как надо молиться

Основная мысль, вдруг пронзающая наше сердце независимо от времени и места подобно тому, как влюбленного пронзает и наполняет безмерной радостью воспоминание о той, что разделяет его любовь, — это мысль о том, что Бог существует и любит нас. Он, превосходящая все бездна, берет нас за руку, как своих детей, и вводит в пространство бессмертия и благого вдохновения, свободное от тоски и ненависти, в пространство Святого Духа, давая нам в Евхаристии залог Царства. Тогда Его милосердная любовь проникает в нас, и мы жаждем Его и желаем, чтобы все люди разделили с нами эту радость, чтобы все были спасены.

Я не отвергну Твоей любви,

ибо Ты сотворил меня из персти,

Ты простер руку Свою и хранишь меня.

Вот о чем надлежит размышлять во время молитвы.

Евагрий Понтийский

Протрептик.

Святой авва Евагрий толковал молитву из Евангелия от Матфея: Отче наш, сущий на небесах…

Отче наш, сущий на небесах: это слова, произносимые в ощущении интимной близости к Богу, подобной близости сына, расположившегося на коленях отца.

Да святится Имя Твое: другими словами, да пребудет оно среди нас и прославляется — через наше свидетельство — людьми, которые скажут: вот истинные служители Бога!

Да приидет Царствие Твое: Царство Божие есть Дух Святой; молимся о ниспослании Его на нас.

Да будет воля Твоя на земле, как на небе: воля Божия есть спасение всякой души. Молимся о том, чтобы свершающееся среди сил небесных свершилось среди нас на земле.

Хлеб наш насущный — это наследие Божие. Молимся о том, чтобы залог его был дан нам уже сегодня, то есть чтобы уже в веке сем любовь Божия обнаружила свое действие в нас, разжигая пламенную жажду.

Евагрий Понтийский

Толкования на Евангелия (коптские тексты).

После Отче наш древнейшей молитвой Церкви, сохраняющей преемственность с иудейской молитвой, являются псалмы. «Псалмопение» вносит ритм в жизнь монаха, но всякий верный обязан практиковать его в большей или меньшей степени. Священное Предание подразумевает во всех псалмах Иисуса. В то же время, как объясняет Кассиан, псалмы должны стать нашим голосом, сосредоточивать и выявлять наш самый трагический опыт, стать воплем к Богу о жестоких противоречиях нашей судьбы, о насилии, отчаянии, устремлении.

Слушая псалмы… мы должны стараться увидеть, различить Христа. Отнесите вместе с нами этот псалом к себе, и будем искать в нем Христа: поистине, Он явится ищущим Его — Он, явившийся тем, кто не искал Его. Он не будет избегать жаждущих Его — Он, спасший презирающих Его.

Августин Иппонский

Комментарий на Псалом 98.

Проникнувшись теми же чувствами, что одушевили псалом при его создании, мы сами как бы становимся его авторами, не столько следуя за мыслью псалма, сколько предупреждая ее. Мы схватываем смысл прежде, нежели узнаем букву. Святые слова пробуждают в нас опытное знание, память о нападениях, которые мы пережили в прошлом и должны выдерживать каждый день; о знаках небрежности или, напротив, усердия; о благих делах Божественного промысла и об уловках врага; о грехе забвения, всегда готового проскользнуть в душу, о нашей хрупкости… и нашей слепоте. Все эти чувства мы находим в псалмах. Они — чистейшее зеркало, благодаря которому все происходящее с нами постигается с большей глубиной. Речь идет уже не о вещах, знаемых только понаслышке. Обретая восприимчивость благодаря собственному опыту, мы прикасаемся к их действительному бытию, проникаем в их суть. Они уже не просто