Если бы кто сказал Виму, что так бывает на самом деле, он бы не поверил. «Светящиеся красные глаза» — дурная метафора и только. Но глаза в темноте шахты и в самом деле светились, точно остывающие угли, тусклым, багряно-красным светом.
Существа из шахты медлили. Остановились на самой границе света и тени, словно не могли решиться переступить невидимую черту. С каждым мгновением их становилось больше. Сперва Вим увидел лишь три пары глаз, но не успел он опомниться, как их стало больше десятка. И похоже, это не предел. Топот множества ног, многократно усиленный эхом, звучал как рев прибоя. Сквозь него пробивались и другие звуки — взвизгивания, хрипы и торопливое бессвязное бормотание.
Вим отступил на полшага, всматриваясь в мельтешащие тени. Разглядеть, что это за существа, было сложно. Невысокие — едва ли выше пятилетнего ребенка, со странными пропорциями — не звериными, но и не человеческими. Из темноты показалась тонкая рука с узловатыми когтистыми пальцами.
Бандерлоги!
Вим тихо выругался. Противные карлики-людоеды из ущелья на реке! Меньше всего Вим ожидал, что придется снова с ними встретиться. Хотя чему удивляться? Ущелье не так далеко, а ходов, подземных туннелей и пещер здесь больше, чем дырок в швейцарском сыре. Не скалы, а настоящее решето.
Карлики копошились, но нападать не спешили, словно ждали какого-то сигнала. Один из бандерлогов вдруг прыгнул вперед, или же его вытолкнули из толпы. Существо остановилось, раскачиваясь на кривых тонких ножках, и вытаращилось на Вима огромными глазами. Это продолжалось несколько долгих секунд, а затем бандерлог пронзительно завизжал и бросился обратно к сородичам. Остальные карлики заверещали. Их голоса походили на стрекот цикад, звучащий на особо противных для человеческого уха частотах. Вим вслушался, но, несмотря на познания в «вавилонской глоссолалии», не смог разобрать ни одного слова. Мозг отказывался воспринимать эти звуки как речь, как не воспринимал крики зверей или птиц.
Вим сжал в кулаке губную гармонику. Конечно, оружием ее не назовешь. В такие моменты он жалел, что не научился играть на гитаре или на худой конец на саксофоне. Саксофоном можно размахнуться, а на что годится гармошка? Так, плохой кастет.
Вим покосился на Белку. Девочка растерянно моргала, еще не понимая, что происходит. Но пальцы уже сомкнулись на рукояти ножа. Белка всмотрелась в темноту шахты, и ее глаза стали огромными, как плошки. Девочка дернулась, длинные косички хлестнули по щекам.
— Красные люди!
— Они самые…
Вим взглянул на медведя. Но Вурл спал, несмотря на крики и визги, доносящиеся из шахты. Сейчас его и пушками не разбудишь. Проклятье… Вот уж чья помощь совсем бы не помешала.
— Уходи немедленно, — прошептал Вим. — Я задержу их… Несколько секунд у тебя есть. Беги же!
Противная девчонка не двинулась с места. Она подняла нож, держа оружие на уровне груди. На щербатом лезвии из черного камня сверкнул солнечный блик.
— Я сказал… — Никуда я не уйду! — огрызнулась Белка.
Голос был испуганным, но в нем прозвучали настолько жесткие нотки, что Вим сразу понял — спорить бессмысленно.
Вим заскрипел зубами. Упрямая дура! Она не понимает, что против такой толпы у них нет шансов? Вопрос о том, смогут ли они отбиться, не стоит. Неясно, как долго они продержатся, прежде чем их разорвут на части. Если его расчеты верны, самое большее — секунд пятнадцать.
Понимает, конечно… Белка чуть присела, словно изготавливаясь к прыжку. Худые плечи дрожали, хотя и не поймешь — от страха или от нервного возбуждения перед схваткой. Сейчас Белка совсем не походила на ту девчонку, которую Вим встретил на берегу реки. Лицо еще детское, но в уголках рта появилась незнакомая жесткая складка, из-за которой усмешка казалась острой, как лезвие ножа.
Вим повернулся к бандерлогам. Сейчас он не мог сказать, сколько тварей собралось в шахте. Казалось — не меньше сотни. От блеска красных глаз рябило в глазах. Ну и чего же они ждут?
И, видимо, прочитав его мысли, карлики с криками бросились навстречу.
Живая волна ударила с такой силой, что Вим едва удержался на ногах. Он пошатнулся, размахивая руками, одновременно пытаясь наносить удары. Не важно, куда бить: вокруг бурлила визжащая, воющая живая масса. Куда ни ткни — кулак найдет цель. Но толку никакого. Вим не мог размахнуться, и удары получались слабыми и вскользь. Карлики их даже не замечали.
Вим словно угодил в центр живого смерча. Перед глазами замелькали перекошенные морды, вытаращенные глаза, оскаленные пасти. Удары, пинки и толчки сыпались градом.
Одно из существ вцепилось в предплечье сильными пальцами. Повисло и попыталось ударить его ногами в грудь. Вим замотал рукой, пытаясь сбросить мерзкую тварь. Но карлик цеплялся как жертва кораблекрушения за обломок мачты — умрет, а не отпустит. Острые когти разодрали рукав и впились в кожу, оставляя глубокие царапины.
Бандерлог верещал так, что заложило уши. Дыхание перехватило от запаха сырой шерсти, гнилого мяса и плесени. Извернувшись, Вим ткнул его пальцами в глаза. Гадкий визг оборвался на самой высокой ноте. Карлик разжал хватку и упал под ноги. Вим успел ударить его коленом в висок, но в тот же момент другой бандерлог схватил его за лодыжку. Вим и опомниться не успел, как на нем повисло с полдюжины карликов. Он упал на колени. Бандерлоги навалились, прижимая его к земле. Вим не мог вдохнуть.
За массой тел карликов Вим не видел, как обстоят дела у Белки. Только по резким выкрикам и вою бандерлогов знал, что девчонка еще жива и сопротивляется. Но продолжалось это недолго. Вскоре крики девочки стихли. Вим закрыл глаза. Сейчас клыки бандерлогов вонзятся в горло, и все будет кончено… Глупый конец, но что поделаешь — смерть глупа сама по себе.
Однако мгновение тянулось за мгновением, но смерть не спешила. Вим почувствовал, как множество маленьких рук подхватили его и подняли вверх. Бандерлоги торжествующе заулюлюкали. А затем его куда- то поволокли, передавая друг другу.
Вим рискнул открыть глаза. Вокруг кишели карлики, мелькали их морды и когтистые пальцы. Не меньше десятка бандерлогов крепко держали его за руки, за ноги, за одежду. Вим чувствовал себя подобно Гулливеру, связанному лилипутскими веревками. Сколько ни дергайся, а вырваться не получится. Карлики затащили его в шахту и устремились в глубь туннеля. Вим успел заметить, что другие твари несут тело Белки. Он не понял, жива девочка или нет: на ее лице и руках темнела кровь, но, возможно, это кровь бандерлогов. А затем темнота сомкнулась, и больше он ничего не видел. В лицо ударил сырой и затхлый воздух, смешиваясь с резкой звериной вонью. Вим попытался крикнуть, но смог выдавить лишь пару жалких хрипов.
Карлики передвигались очень быстро. Бандерлоги не церемонились со своей ношей. Вима царапали, кусали и толкали. Говорят, в Древнем Китае существовала, вернее, будет существовать, чудовищная казнь, известная как «смерть от тысячи порезов». Осужденному наносят множество маленьких надрезов, и тот умирает от потери крови. Виму же, похоже, грозила не менее ужасная «смерть от тысячи царапин и укусов». Хорошо еще, не били головой о каменные стены. Хотя Вим сомневался, что ему на самом деле повезло. Перспективы маячили такие, что о быстрой смерти можно только мечтать.
Невозможно сказать, как долго это продолжалось. По ощущениям выходило, что не меньше вечности. Они поворачивали, спускались, а затем вновь поднимались. А потом Вим окончательно потерял чувство направления и перестал понимать, как глубоко они ушли под землю.
Неожиданно бандерлоги остановились. Вима швырнули на каменный пол, но он почти не почувствовал удара. В голове клубился туман, мысли растворялись в нем, не успев появиться.
В шахте было темно так, что Вим не мог разглядеть собственного носа. Словно он оказался на дне гигантской чернильницы; сколько ни всматривайся — без толку. Он мог закрыть глаза, и ничего бы не изменилось. В темноте ему мерещились мелькающие тени, чуть более густые и плотные, чем их окружение. Бандерлоги были повсюду. Вим их и не видел, но взвизгивания, хрипы, вой не смолкали.
На Вима упало что-то тяжелое и мягкое. Он заерзал, пытаясь выбраться из-под навалившегося груза, но не получилось. В ребра упиралось что-то острое; похоже на… локоть? Протянув руку, Вим дотронулся до чего-то теплого и липкого. Кожа и, кажется, кровь… На него бросили человеческое тело? Белка?!
Девочка не шевелилась. Вим на ощупь нашел ее шею. Пальцы не слушались — толстые и вялые, как
