Через несколько минут портативная радиостанция, небрежно брошенная Райнасоном на каменном полу, начала высвечивать прерывистым огоньком, который привлек в сумерках его внимание. Наверное, это был Маннинг.
Райнасон подтащил станцию к тому месту, где сидел, и включил ее, не прекращая наблюдений за лестницей.
— Ли, ты слышишь меня?
— Да, слышу, — ответил Райнасон низким, полным горечи голосом.
— Я иду к тебе для разговора. Придержи свое чертово оружие.
— С какой стати?
— Потому что со мной будет Мара. Очень плохо, Ли, что ты не доверяешь мне, но раз тебе так нравится, то я тоже не буду доверять тебе.
— Неплохая идея, — ответил Райнасон и выключил станцию.
Почти сразу же за этим он увидел, как они выходят из-за прикрытия, образованного поваленной стеной на той стороне пыльной улицы. Мара шагала впереди Маннинга; она высоко держала голову, ее лицо почти ничего не выражало. Когда они пересекали свободное пространство перед основанием лестницы, холодный ветер швырял им под ноги пыль.
Райнасон стоял неподвижно, наблюдая за их приближением. У Маннинга были те же два станнера, но оба были зачехлены. Он все время держался позади девушки; прежде чем подтолкнуть ее вверх на наклонный участок, помедлил немного; взобравшись на него, стал держаться еще ближе к ней.
Райнасон стоял, свободно держа в руке у правого бока дезинтегратор.
Взобравшись на колоннаду, Маннинг схватил девушку за здоровую руку и кивнул в сторону одной из дверей, ведущих в Храм. Райнасон прошел внутрь впереди него. Когда они вошли, Маннинг зажег ручной фонарик и установил его на полу. Такое освещение придало интерьеру комнаты вид застывшей в неподвижности печали, при этом казалось, что тени неподвижных аборигенов упираются в стены и потолок почти с реальной физической грубостью. Маннинг на некоторое время сделал паузу, чтобы рассмотреть хирлайцев и алтарь.
— Вот теперь здесь мы по крайней мере можем слышать друг друга, — сказал он наконец.
— Что вы хотите? — спросил Райнасон. В его голосе отчетливо слышалась холодная ненависть, а ножевой шрам над бровью в тусклом свете фонаря превратился в темную змею.
Маннинг пожал плечами, при чем несколько торопливо. Было видно, что он нервничает.
— Я хочу, чтобы ты убрался отсюда, Ли. И на этот раз я не принимаю никаких возражений.
Райнасон посмотрел на Мару, которая с выражением безнадежности на лице стоически терпела жесткий захват Маннинга, затем вниз на свой дезинтегратор.
Маннинг быстро вытащил из кобуры один из своих станнеров и направил его в лицо Райнасона.
— Я сказал — никаких возражений. Брось оружие на землю, Ли!
Райнасон не мог допустить риск выстрела в Маннинга, прикрывающегося Марой, поэтому счел более благоразумным подчиниться требованию Маннинга и аккуратно положил дезинтегратор на пол.
— Подвинь его сюда.
Райнасон ногой швырнул его через комнату. Маннинг нагнулся и поднял его, затем возвратил станнер в кобуру и направил дезинтегратор на Райнасона.
— Вот так-то будет лучше. Теперь мы можем избежать возражений — ведь правда, Ли? Ты ведь всегда предпочитал миролюбивые решения, не так ли?
Райнасон молча смотрел на него, не говоря ни слова. При этом он медленно прошагал в самый центр комнаты и оказался среди хирлайцев, которые даже не обратили на него никакого внимания.
— Ли, он собирается убить их! — выкрикнула Мара.
Теперь Райнасон стоял совсем рядом с автопереводчиком. Луч света от ручного фонаря, который Маннинг установил на полу, бил несколько вверх, и поэтому автопереводчик находился в тени. Склонив голову как бы в задумчивости, Райнасон незаметно включил его ногой.
— Это правда, Маннинг? Вы действительно собираетесь перебить их? — Его голос звучал преднамеренно громко и поэтому отражался эхом от стен.
— Я не могу им верить, — ответил ему Маннинг, невольно повышая голос до уровня голоса Райнасона. Он ступил вперед, толкая Мару впереди себя. — Они не люди, Ли, и ты по непонятной для меня причине все время забываешь об этом. Думай об этом как о расчистке новой среды нашего пребывания от вредных животных — это ведь входит в круг обязанностей губернатора, не так ли?
— А как насчет тех людей, что снаружи? Вы обрисовали им картину в таком же ракурсе?
— Этот сброд делает то, что я им говорю, — резко ответил Маннинг. — Им абсолютно все равно, кого убивать. Все равно была бы стычка — то ли между жителями города, то ли жителей города с хирлайцами. Как губернатор я, разумеется, предпочитаю, чтобы они выпустили свой пар на этих лошадях.
Сохранение спокойствия в собственном доме, будем так говорить. — Теперь он улыбался, поскольку обстановка была полностью под его контролем.
— Ну и в чем же заключается ваша цель? — задал уточняющий вопрос Райнасон. В его голосе слышались нотки гнева — настоящего или искусственного — возможно, и того и другого. — Неужели вашей единственной целью в жизни является убийство, Маннинг?
Маннинг с прищуренными глазами еще ближе подошел к нему.
— Убийство? Так ведь это даже лучше, чем вообще не иметь никакой цели, Ли! Со временем я смогу выбраться из этих проклятых краевых миров и зажить в центре галактики как белый человек. Но это при условии, что я буду достаточно удачливым убийцей. И я стремлюсь быть именно таким, Ли…
Да, именно таким!
Райнасон как бы в знак неодобрения повернулся спиной к Маннингу и медленно направился мимо Хорнга к подножью древнего Алтаря. Он посмотрел вверх, на Глаз Кора, который теперь, неиспользуемый, потускнел. Затем снова повернулся к Маннингу лицом.
— Разве это справедливо, Маннинг? — прокричал он. — Неужели вы считаете, что будете иметь право на жизнь после того, как перебьете хирлайцев?
Маннинг выругался сквозь зубы и сделал быстрый шаг в сторону Райнасона; его черная массивная тень четко вырисовалась на противоположной стене.
— Да! Это дает мне любое право, которое я только смогу сам переварить!
Все произошло быстро и неожиданно. Теперь Маннинг был совсем рядом с массивной фигурой Хорнга; в гневе он ослабил силу захвата Мары. Он поднял дезинтегратор и направил его в сторону Райнасона. И в это время огромный кулак Хорнга выбил его из руки Маннинга.
Маннинг так и не успел понять, что с ним произошло. Еще до того, как он сообразил, что дезинтегратора у него уже нет, Хорнг схватил его. Одной своей могучей рукой он вцепился ему в горло, другой — в плечо. Абориген легко поднял его в воздух. Он настолько сильно скрутил Маннинга своими руками, что Райнасон даже слышал, как трещат кости.
Хорнг поднял неподвижное тело над головой и швырнул его на пол с такой силой, что голова Маннинга раскололась на части; на полу лежало неподвижное, скрюченное туловище того, кто только что намеревался устроить массовую бойню.
В комнате наступила мертвая тишина, не считая отдаленного шума ветра, бьющегося о наружные стены здания. Хорнг стоял и смотрел своим обычным безучастным лицом на валявшееся у его ног переломленное тело Маннинга.
Мара с неподдельным ужасом смотрела на стоявшего рядом с ней огромного аборигена.
Райнасон медленно подошел к микрофону, лежавшего рядом с аппаратом и поднял его.
— Оказывается, старый кожаный мешок, ты можешь действовать быстро, когда для этого есть причины, — нашел в себе силы пошутить он.
Хорнг повернулся к нему лицом и молча склонил голову на бок. Смысл этого жеста загадкой для Райнасона уже не являлся.
Райнасон поднял труп Маннинга и вынес его из здания к верхней ступеньке лестницы. Мара вышла вместе с ним, неся в руке фонарь; ее руки дрожали, и поэтому время от времени вопреки ее желанию свет качался из стороны в сторону и с грубой откровенностью выхватывал из темноты то, что осталось от Маннинга. Остановившись вверху огромной крутой лестницы, Райнасон стал ждать.
