— Я тоже так думаю, — ответил Чистое Сердце, опуская свою ношу на землю.
— Каким образом, pardieu, вам удалось его выбить из седла так ловко?
— Ах, Боже мой! Самым простым способом: я набросил на него лассо.
— Parbleu! 29 — воскликнул охотник. — Я этого не сообразил. Посмотрим, с какой дичью нам придется иметь дело. У этих дьяволов-индейцев очень трудно вытянуть что- либо, когда они задались целью не разжимать рта; этот, по всей вероятности, не захочет говорить.
— Кто знает? Попытаемся.
— Хорошо, но прежде всего надо убедиться, что мы имеем дело с врагом. Не слишком приятно будет, если мы взяли в плен одного из наших друзей.
— Боже упаси! — сказал Чистое Сердце.
Охотники нагнулись к пленнику, остававшемуся, по-видимому, совершенно безучастным к тому, что происходило вокруг него.
— Э! — сказал вдруг канадец. — Что я вижу! Клянусь Богом, перед нами старый знакомый.
— Действительно, — ответил Чистое Сердце, — это Голубая Лисица.
— Голубая Лисица?! — воскликнули охотники с удивлением.
Они не ошиблись. Индейский всадник, на которого Чистое Сердце накинул лассо, был действительно Голубая Лисица, вождь апачей.
Хотя испытанное им потрясение и было очень сильно, оно не лишило его сознания; он лежал, раскрыв глаза, со спокойным выражением лица, считая унизительным жаловаться на дурное обращение, и хладнокровно ждал, что решат относительно него его победители, полагая, что заговорить первым несовместимо с его достоинством.
Чистое Сердце несколько минут внимательно разглядывал его, потом развязал стягивающие индейца веревки и, отодвинувшись от него на несколько шагов, сказал:
— Пусть мой брат встанет, только старые бабы лежат так долго на земле от такого незначительного падения.
Вождь мгновенно вскочил на ноги.
— Голубая Лисица — не старая баба, — сказал он, — сердце его широко; он смеется над гневом своих врагов и презирает их ярость, которая не в силах взволновать его.
— Мы не враги ваши, вождь, мы не питаем к вам ни ненависти, ни гнева. Это вы наш враг. Согласны ли вы отвечать на наши вопросы?
— Я мог бы и не отвечать, если бы мне заблагорассудилось.
— Не думаю, — заметил на это Джон Дэвис, усмехаясь. У нас в распоряжении есть кое-что, что развязывает языки тех, кого мы желаем расспросить.
— Попробуйте заставить меня говорить, — ответил индеец высокомерно.
— Что ж, попробуем! — сказал американец.
— Стойте! — воскликнул Чистое Сердце. — В этом есть что-то непонятное, и я хочу, чтобы все разъяснилось. Предоставьте мне действовать.
— Как хотите, — сказал Джон Дэвис.
— Как могло случиться, — начал через минуту Чистое Сердце, — что вы, который посланы апачами, чтобы вести с команчами переговоры о мире, среди ночи покинули селение не как друг, а как вор, бегущий после совершенного им преступления.
Вождь презрительно усмехнулся и пожал плечами.
— Зачем долго говорить о том, что произошло; не стоит тратить время. Достаточно вам знать, что я покинул селение с согласия вождей племени. А если я мчался, то это потому, что спешил прибыть в то место, куда направлялся.
— Гм! — пробормотал охотник. — Я позволю себе заметить, вождь, что ответ ваш весьма неубедителен.
— Я уже дал ответ.
— Вы думаете, мы им удовлетворимся?
— Вам придется это сделать.
— Поступим так: мы с минуты на минуту ожидаем Черного Оленя, пусть он решит вашу участь.
— Как будет угодно белому охотнику. Когда приедет вождь команчей, мой брат увидит, что Голубая Лисица не солгал, язык его не раздвоен, и слова, которые исходят из его груди, искренни.
— Я желал бы этого.
В этот момент послышался условный сигнал.
Охотник тотчас ответил на него.
Пять минут спустя вождь команчей и вправду прибыл к тому месту, где его ждали охотники. Первым, на кого упал взгляд Черного Оленя, был Голубая Лисица, стоявший в кругу белых, скрестив руки на груди.
— Что здесь делает Голубая Лисица? — спросил он удивленно.
— Пусть вождь спросит об этом бледнолицых воинов, они ответят, — сказал вождь апачей.
Черный Олень повернулся к Чистому Сердцу.
Тот, не дожидаясь вопроса, подробно объяснил, что произошло, как он захватил в плен вождя, а также передал содержание разговора, который состоялся между ними.
Черный Олень, казалось, с минуту размышлял.
— Почему мой брат не показал знака, который я передал ему? — спросил он.
— Зачем? Ведь мой брат должен был приехать.
Вождь команчей сдвинул брови.
— Пусть мой брат остережется и помнит о данном слове, даже тень измены будет стоить жизни его сыну.
Дрожь пробежала по телу индейца, но лицо его оставалось по-прежнему неподвижным, как мраморное изваяние.
— Голубая Лисица поклялся на своем тотеме, — сказал он. — Это — священная клятва, он ее сдержит.
— О-о-а! Мой брат свободен, пусть он уезжает без промедления.
— Мне надо найти мою лошадь, она убежала.
— Мой брат, вероятно, принимает нас за детей, говоря такие вещи? — сказал Черный Олень с гневом. — Лошадь индейского вождя никогда не покидает своего хозяина, пусть он свистнет — лошадь возвратится.
Голубая Лисица ничего не возразил. Глаза его яростно сверкнули, но это было все, чем он обнаружил свои чувства. Немного нагнувшись вперед, индеец, казалось, несколько минут к чему-то прислушивался. Потом он слегка щелкнул языком и резко свистнул. Почти в то же мгновение в кустах послышался шорох, и лошадь вождя прибежала и положила свою умную голову хозяину на плечо.
Тот потрепал за холку благородное животное, вскочил ему на спину, пришпорил его и помчался во весь дух, не простясь с охотниками, которых этот внезапный отъезд вождя совершенно озадачил.
Джон Дэвис инстинктивным жестом приложил ружье к плечу, намереваясь послать вдогонку беглецу пулю, но Черный Олень резко схватил его за руку.
— Пусть мой брат не стреляет, — сказал он, — шум выстрела выдаст наше присутствие врагам.
— Вы правы, — сказал американец, опуская ружье. — Очень жаль. Я бы с большим удовольствием избавился от этого негодяя с мрачным лицом.
— Мой брат еще встретится с ним, — сказал индеец с выражением, не поддающимся описанию.
— Я надеюсь, и если это случится, никто не помешает мне убить это пресмыкающееся.
— Никто и не сделает такой попытки, пусть мой брат будет в этом уверен. В другой раз я расскажу вам, как могло случиться, что этому человеку позволили беспрепятственно удалиться, в то время как нам угрожает засада, им организованная. А сейчас не будем терять времени на пустые разговоры. Воины моего племени находятся на своих постах и ждут только сигнала начать сражение. Мои белые братья все так же согласны следовать за мной?
— Конечно, вождь! Мы здесь для этого, вы можете рассчитывать на нас.
— Хорошо, но я обязан предупредить моих братьев, что они подвергаются большой опасности.
— Ба-а! — возразил на это Чистое Сердце. — Они будут желанными гостями. Разве мы не привыкли к
