местом Новоселова, который будучи инвалидом не мог быстро покинуть машину. Взрывом Новоселов был убит, но его телохранитель, выскочив из автомобиля, застрелил убегающего преступника.
Использование взрывного устройства предполагает бесконтактный (дистанционный) способ подрыва, позволяющий киллеру поразить цель и скрыться незамеченным. Убийство на близкой дистанции при непосредственном контакте с жертвой требует [пользования огнестрельного оружия (предпочтительно автоматического), которое позволяет поразить жертву и охраняющих ее и также скрыться с места происшествия. Несоответствие избранного оружия (взрывного устройства) и способа его использования (подрыв при непосредственном контакте с жертвой) привело к печальному для преступника исходу.
Использование огнестрельного нарезного оружия характерно для убийств, совершаемых членами оргпреступных группировок, причем убийства из засад сопровождаются контрольным выстрелом в голову, а при убийствах,на «сходах» в виде наказания потерпевшие, как правило, имеют следы избиения, колото- резаные ранения, ранения в тазобедренную область.(Гуреев М.С. Убийства на «разборках». Методика расследования. СПб, 1. С. 90,110,119,121.)
Здесь следы, имеющие криминалистическое значение, позволяют сделать криминологически значимые выводы.
На наш взгляд, можно говорить о комплексной – криминолого- криминалистической характеристике преступлений, совершаемых с использованием оружия, причем в целом ряде случаев подобная интеграция позволяет делать и значимые в уголовно-правовом смысле выводы.
В Санкт-Петербурге был убит гр-н Н. Орудие преступления представляло из себя самодельное стреляющее устройство в виде цилиндра диаметром около 2 см и длиной 15 см. На месте происшествия обнаружен пластиковый контейнер из охотничьего патрона 12 калибра. Смерть потерпевшего наступила от огнестрельного проникающего ранения гортани, вокруг входного отверстия имелись следы ожога и копоти. При судебно-медицинском исследовании трупа в ране обнаружены «три резиновые круглые пули», которые на самом деле оказались резиновой картечью.
Криминалистическая оценка происшедшего сводится к тому, что Н. убит выстрелом с близкого расстояния из атипичного огнестрельного оружия самодельного изготовления, предназначенного для стрельбы охотничьими патронами 12 калибра, причем в данном случае использовался не убойный боеприпас, а патрон травматического действия, применяемый в гражданском оружии самообороны.
Криминологический анализ данной ситуации приводит к выводу, что стреляющее устройство было незаконно изготовлено для скрытого, не привлекающего постороннего внимания ношения в качестве оружия самообороны, причем использующее его лицо не ставило целью совершение преступлений. Причинение смерти было вызвано нетипичным способом применения патрона, снаряженного резиновой картечью и разрешенного к применению на дистанции не менее 10 метров. То есть, произошло отклонение наступившего результата от умысла преступника. Изложенное позволяет заключить, что преступление совершено по неосторожности или в состоянии аффекта или в состоянии необходимой обороны либо при превышении ее пределов, лицом, не обладающим криминальной направленностью личности и относящимся к ситуативному или случайному преступному типу.
На основе криминолого-криминалистической оценки можно сделать и выводы, имеющие уголовно- правовое значение: лицо незаконно изготовило или приобрело, а также носило и хранило огнестрельное оружие, т. е. совершило преступления, предусмотренные ст. 222 ч. 1 и ст. 223 ч. 1 УК РФ, а кроме того, совершило преступление, предусмотренное ст. 107 (или 108-109) УК РФ. Возможно, что смерть Н. причинена в состоянии необходимой обороны. (Так и оказалось в конечном счете.- Д. К.)
Выше предпринята попытка стереть границы между криминологической и криминалистической характеристиками оружия как орудия преступлений. Однако, не меньше проблем возникает при уголовно- правовой и административно-правовой оценке оружия. Это подтверждает важность предметного и целенаправленного изучения оружия, как стержневого признака вооруженных преступлений. Причем изучение это должно быть комплексным и носить междисциплинарный характер для получения более полной и целостной картины, не искаженной границами каждой научной дисциплины. Достигнуть такой картины можно в рамках междисциплинарного учения об оружии – криминальной армалогии.
Глава 2. ПРАВОВОЙ РЕЖИМ СМЕРТОНОСНОГО ОРУЖИЯ
До недавнего времени правовое понятие оружия отсутствовало. В самом общем понимании оружие рассматривалось, как орудие нападения и защиты, в военно-техническом смысле под оружием понималось общее название устройств и средств, применяемых для уничтожения живой силы противника, его техники и сооружений.
Для восполнения пробела в законодательстве органы предварительного следствия в каждом случае изъятия как стандартного, заводского, так и самодельного средства поражения, назначали криминалистическую экспертизу, на разрешение которой ставили вопрос об относимости данного предмета к категории оружия. При этом экспертная, техническая оценка предопределяла правовую оценку, ибо автоматически ложилась в основу принимаемого по делу решения. Таким образом, решение о виновности подсудимого перемещалось из правовой сферы в техническую, что противоречит всем принципам судопроизводства.
Поэтому за последние десятилетия было предпринято множество попыток определить оружие, как предмет и средство совершения преступлений, либо как объект криминалистического исследования. При этом, поскольку экспертному изучению подвергается не оружие вообще, а конкретные его виды, предусмотренные уголовным законом, речь шла наиболее часто о холодном либо огнестрельном оружии, и реже – об оружии, как родовой категории.
Вполне естественно, что обилие доктринальных толкований рассматриваемого понятия, несовпадение позиций их авторов не позволяли выработать единообразного подхода к оружию, как средству и предмету совершения преступлений, да и не обладали обязательностью для органов следствия и судов. Поэтому восполнить пробел в праве пытались высшие судебные инстанции как в решениях по конкретным делам, так и в руководящих постановлениях.
Так, в определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 29 мая 1946 года по делу М. и других оружием называются «предметы, предназначенные исключительно для поражения живой цели и не имеющие иного, хозяйственного назначения». (Кстати, эта формулировка вошла практически во все даваемые впоследствии определения оружия.) Впоследствии к рассматриваемой проблеме дважды обращался Пленум Верховного Суда СССР и дважды – Пленум Верховного Суда Российской Федерации,3 разъясняя судам, как следует понимать понятия оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и т. п.
Перечисленные обстоятельства убедительно свидетельствуют о том, что понятие оружия требовало нормативного определения. В литературе отмечалось: «Анализ уголовного законодательства, руководящих разъяснений верховных судов, судебно-следственной практики и научной литературы показывает, что нормативное определение терминов и понятий требуется в следующих случаях:
а) если термины без дополнительного пояснения представляются недостаточно ясными;
б) если термин имеет два и более значения;
в) если термин является техническим или носит специально- юридический характер;
1 г) если термин употребляется в законе в более узком или существенно ином значении по сравнению с общеизвестным;
д) если по поводу того или иного термина, понятия в научной литературе существуют много мнений, позиций;
е) если данный термин не определен в другом… законе иной отрасли права…
ж) если уголовного законодателя не удовлетворяет дефиниция термина в другом законе…»
Почти все перечисленные основания, кроме названных в п.п. «г» и «ж», применимы к терминологической сущности понятия «оружие» и говорят о необходимости его законодательного
