полосу грубой гальки и тут же почувствовал на лице мелкие брызги невидимых волн. Наконец сквозь туман он заметил буруны прибоя. Конечно, лодки здесь не оказалось. Он не нашел даже куска бревна.
Прошептав молитву Нептуну, Бен остановился на скалистом выступе. Он снял часть одежды и бросил шлем в воду, как подношение богам. Под его ногами кипела морская пена. Не давая себе времени на испуг и размышления, он смело прыгнул в набегавшую волну. Задыхаясь от холода, он всплыл на поверхность и энергично задвигал руками и ногами. Бен понятия не имел, какие течения господствовали в этом проливе. Он отдал свою судьбу на милость богов. Впрочем, смерть в морских глубинах была гораздо лучше тех жутких пыток, которые могли ожидать его в ближайшие несколько часов.
Бен считался хорошим пловцом и, кроме прочего, был мало восприимчив к холоду. Температура воды оказалась вполне терпимой, так что переохлаждение ему не грозило. Рогатый месяц, мелькавший в череде убегавших облаков, служил Бену ориентиром. Большие волны возносили его к небу и низвергали в черные ложбины. Отплыв от берега, он уже не мог судить о том, насколько они помогали или мешали ему двигаться. Время от времени обрывки тумана смыкались над ним, закрывая месяц. В такие мгновения Бен вообще не знал, куда он плыл. Но месяц каждый раз возвращался, и он корректировал выбранный курс.
Ночное светило медленно поднималось вверх по небосводу. Сколько часов он плыл — один или два? Вряд ли прошло так много времени, говорил себе Бен. Иначе уже появились бы признаки рассвета. Он усмехнулся при мысли о том, как трудно будет искать его следы. Ищейки Синего храма найдут на утесе рваный плащ, если только дракон не проглотил его целиком. Возможно, они подумают, что зверь сожрал и Бена. Им никогда не отыскать его в таком тумане. Он уже начал выбиваться из сил, когда из серой мглы перед ним внезапно возникла черная масса суши. Бен снова услышал шум прибоя и удары волн о скалы. Рассвет, поднимавшийся из моря, казалось, подхватил его с собой и вынес на берег. Он прополз на четвереньках пару метров и упал на песок. Задыхаясь от напряжения и еще не веря в свое спасение, Бен прошептал слова благодарности Нептуну. Он очень устал и поэтому дал себе несколько минут на отдых. Неподалеку располагалось подножие высокого утеса. Собравшись с силами, Бен выбрал маршрут и начал карабкаться вверх. Туман, наползавший с моря, поднимался вместе с ним, словно какое-то демоническое существо, которое решило составить ему компанию. Несмотря на влажность, Бен быстро согрелся — энергичные движения не только заставили его вспотеть, но и просушили остатки одежды.
Поднявшись на значительную высоту, он остановился, чтобы осмотреться и перевести дух. Мыс за фьордом казался черной полосой. Облака гасили лучи восходящего солнца, и Бен не видел того, что происходило на плато, с которого он сбежал. Возможно, поиски уже начались. Однако следопыты храма вряд ли могли заметить его в пелене тумана. Тем не менее ему следовало спешно убраться со склона утеса — иначе скоро его будет легко заметить.
Бен стал подниматься быстрее и вдруг с тревогой увидел, что на камнях остаются кровавые отпечатки ладоней — сказалась долгая борьба с острыми выступами скал. Впрочем, он сомневался, что воздушные разведчики Синего храма найдут на этом склоне крохотные пятна крови и выследят его по ним.
Бен решил не волноваться по пустякам. Он делал все, чтобы остаться в живых, и пока это у него неплохо получалось. Если бы он выполнил приказ и смиренно вошел в пещеру, то был бы уже убит — Бен не сомневался в этом. И пятеро других погонщиков тоже погибли бы от белых рук таинственного существа. А теперь офицеру придется оставить солдат в живых. Они понадобятся ему в качестве свидетелей. Высшие жрецы заподозрят заговор и подвергнут Радулеску допросу. Показания погонщиков будут его единственным оправданием.
«Простите меня, господа, но здесь не было никакого заговора. Просто Бен Крепыш не захотел умирать и сделал все, чтобы уцелеть».
Он улыбнулся и продолжил подъем по склону.
Да, его ночное бегство было не чем иным, как попыткой удрать от смерти. Если он покинет земли храма, то, возможно, его посчитают погибшим и постепенно забудут о нем. Хотя вряд ли все кончится так хорошо.
Теперь, когда шанс на спасение стал более реальным, в его уме появились новые идеи. Бен не хотел красть секреты Синего храма, но раз уж жрецы открыли ему такую важную тайну, было бы глупо не попытаться извлечь из нее выгоду — пусть даже с риском для жизни.
Опыт двадцати трех лет убедил его в том, что бедное и полуголодное существование не было достойной судьбой. Конечно, плохо, что мир таков, каков он есть, но тут ничего не поделаешь. Бен хотел обзавестись деньгами — по крайней мере достаточной суммой, чтобы гарантировать себе минимальный комфорт. Как только у человека появляется в кармане золото, он может вести приличную жизнь. Именно по этой причине Бен поступил год назад на службу в Синий храм. Он попытался достичь какого-то успеха и благополучия — решил заработать немного денег. Мужчина должен иметь определенный капитал — особенно если женщина, которую он любит и хочет удержать, питает склонность к состоятельной стабильности.
Когда Бен пришел на вербовочный пункт и предложил свои услуги, отсутствие образования помешало ему занять хорошую должность. Он не годился для легкой работы за письменным столом, чтобы вести учет богатствам храма, определять налоги с прибыли и проценты по невыплаченным долгам. Он видел писарей, загруженных работой. Они сидели за длинными столами и что-то быстро записывали в толстые книги. Это выглядело легкой жизнью. Но его отправили в гарнизон — простым солдатом.
Бен привык к невзгодам и бедности. И он не возлагал на службу больших ожиданий — особенно в начале карьеры. Так что участь новобранца его не пугала. Он уже участвовал в сражениях — причем не раз и не два; а тут его направляли в тихий гарнизон Синего храма, где никогда ничего не случалось. Казенная одежда, нормальные харчи и никаких проблем, если солдат выполнял приказы начальства.
Однако этой ночью, к своему большому удивлению, Бен не только ослушался приказа, но и оказал физическое сопротивление…
Он мог бы наняться в другой храм или армию. Работу и службу предлагали многие — примерно на тех же условиях, что и Синий храм. Но последний считался самым богатым, и Бен избрал его. Он не питал наивных надежд на то, что тут же станет получать большие деньги. Да и кто позволил бы новобранцу так быстро разжиться добром? Но Бен знал, что сокровища Синего храма находились где-то рядом, и эта мысль влекла его, как свет звезды. В ту пору он убеждал себя, что присоединяется к духовному братству из-за моральных принципов — жрецы храма славились своим отказом от притеснений и насилия, к которым часто прибегали другие властители мира. Например, Темный король, Серебряная королева Ямбу или покойный герцог Фрактин.
Синий храм поклонялся богатству. Его жрецы были жнецами и накопителями золота. Они знали, как вытянуть деньги у любого человека, будь он богатый или бедный, святоша или зубоскал, наивный друг или смертельный враг. Синий храм финансировал и косвенно контролировал основную часть мировой торговли. Койка Бена находилась в караульном помещении — вдали от внутренних залов, где обсуждались важные вопросы о финансах, — но информация сочилась сквозь стены и доходила до него. Он знал, что утром жрецы принимали дары богача в обмен на лекарство от страшной болезни, а днем брали налог с голодной и бедной вдовы, оставляя ей жалкие крохи, на которые она могла прожить до следующего года, чтобы вновь заплатить им какие-то деньги. В то же время храм без устали жаловался на свою нищету и постоянно твердил о том, как много средств тратит на защиту мира и людей от политических и финансовых потрясений. Солдатам вдалбливали в головы, что они были обязаны жертвовать своими жизнями, сражаясь за последние крохи оставшегося имущества. На самом деле все приобретенные богатства храма увозились в тайное хранилище. Чтобы скрыть отток капитала, людям говорили об огромных расходах на благотворительные цели. Солдатам непрерывно напоминали, как дороги их скудное жалованье, амуниция и питание, как важно, чтобы каждый из них — особенно тот, кто однажды надеялся получить повышение или пенсию, — возвращал часть заработной платы в виде щедрых пожертвований храму.
И действительно, если человек служил двадцать лет подряд и ежегодно отдавал существенную часть своего жалованья храму, то при увольнении он получал обещанную пенсию. Правда, никто не говорил о том, насколько она была велика. Во всяком случае, жрец, принимавший Бена на службу, намекнул на солидную сумму, хотя и не стал объяснять, каким образом ее получали солдаты.
Одним словом, по финансовым и другим причинам служба в храме не принесла Бену тех благ, на которые он рассчитывал. Ему хотелось уволиться задолго до событий прошлой ночи. Конечно, будь у него
