Боулден был не в силах пошевелиться. Пегги вцепилась ему в руку. Абориген подошел к зверьку и несколько секунд молча смотрел на него.
— Все равно скоро умирай, — сказал он Боулдену. — Сгорел изнутри.
Он наклонился. Ясные желтые глаза погасли и выцвели в солнечных лучах.
— Дал тебе свое здоровье, — благоговейно сказал вандаамасец и сломал торчащую стрелу.
Это была стрела глубокого синего цвета.
Теперь во всех поселках на Ван-Даамасе живут зверушки Боулдена. Им дали более научное название, но какое — никто не помнит. Их держат в загонах на окраине, вдали от жилых домов — точно так же, как держат их аборигены.
Одно время шли разговоры о том, что использовать животных для лечения ненаучно и надо бы сконструировать электроаппарат, который их заменил бы. Возможно, это и так. Но освоение планеты — сложная задача, и трудно выбрать время на дополнительные исследования, когда уже существует надежное лекарство. А оно очень надежно, и болезнь даже не считается опасной.
Да и в любом случае друзьями человека эти зверьки стать не могут, хотя, пожалуй, ничего другого эти ласковые, умные желтоглазые создания для себя и не хотели бы. Однако свойство, которое делает их такими ценными, оказывается тут неодолимым препятствием. Сила нередко оборачивается слабостью. Нервная энергия этих зверьков слишком велика и воздействует на здорового человека самым вредным образом, всячески нарушая хрупкое равновесие его организма. Каким образом происходит передача энергии, еще не выяснено, но самый факт сомнений не вызывает.
Только тем, кто заболевает 'пузырчатой смертью' и нуждается в дополнительной энергии, чтобы уничтожить микроорганизмы, скопляющиеся в тканях вокруг нервов, разрешено ласкать зверушек Боулдена.
И в-конце концов умирает не человек, а животное. Аборигены правы: помочь такому зверьку можно только одним способом — убить его быстро и безболезненно.
О зверьках очень заботятся и говорят о них с большим уважением. Дети стараются играть поближе к ним, но высокие крепкие заборы служат достаточной преградой. Взрослые, проходя мимо, ласково им кивают.
Но Боулден никогда не приближается к загону и никогда не говорит о его обитателях. По мнению друзей, ему тяжело вспоминать, что он оказался первым землянином, убедившимся в полезности пушистых зверьков. Они правы. Он с радостью отказался бы от этой чести. И он бережно хранит синюю стрелу. Среди аборигенов есть мастера, которые легко могли бы ее починить. Но он отказался от их услуг. Он хочет, чтобы она осталась такой, какая она есть.
Джеймс ШМИЦ
ДЕДУШКА
Что-то зеленокрылое, пушистое, величиной с курицу, пролетело вдоль склона холма и стало парить прямо над головой Корда, в двадцати футах над ним. Корд, пятнадцатилетний юноша, откинулся назад, прислонившись к прыгоходу, и задумчиво смотрел на это создание. Прыгоход стоял в районе экватора на планете, куда люди добрались всего лишь четыре земных года назад. Существо, привлекшее внимание Корда, члены Колониальной экспедиции Сутанга в обиходе называли Болотным Жуком. В его пушистом мехе, на загривке сидело второе, меньшее по размеру существо — полупаразит. Наездник Жука.
Корду показалось, что Жук относится к какой-то новой разновидности. Пристроившийся на Жуке паразит тоже мог оказаться неизвестным видом. Корд по натуре был исследователем, и первое впечатление от необычной летающей упряжки возбудило в нем бесконечное любопытство. Как и почему функционирует этот необыкновенный феномен? И на какие чудеса он способен?
Проводить подобные исследования Корду мешали обычно разные обстоятельства. Колониальная экспедиция была напряженно работающей бригадой из двух тысяч человек, которые преследовали определенные цели — за двадцать лет они должны были составить мнение о совершенно новом мире Сутанга и преобразовать его до такой степени, чтобы на этой планете можно было поселить сто тысяч колонистов в условиях относительного комфорта и безопасности. Поэтому даже от самых юных студентов колонии, вроде Корда, ожидалось, что они ограничат свою любознательность кругом исследований, установленных Станцией, к которой они прикомандированы. Склонность Корда к самостоятельным экспериментам и раньше вызывала неодобрение его непосредственного начальства.
Корд мельком взглянул вниз, на Колониальную станцию залива Йогер. Около этого низкого, похожего на крепость корпуса, стоящего на холме, не было заметно никаких признаков человеческой деятельности. Центральный шлюз был еще закрыт. Его должны были открыть через пятнадцать минут, чтобы дать выйти Регентессе Планеты, которая сегодня должна была инспектировать Станцию залива Йогер.
По расчетам Корда, за пятнадцать минут он мог узнать что-то о новом Жуке.
Но сначала надо было еще заполучить его.
Корд вытащил из кобуры один из двух пистолетов, висевших у него на поясе. Это был его собственный пистолет — ванадианское пулевое оружие. Движением большого пальца Корд перевел пистолет в положение для стрельбы наркотизирующими ракетками, рассчитанными на мелкую дичь, и сбил парящего Жука, проделав аккуратное микроскопическое отверстие в его голове.
Не успел Жук коснуться земли, как Наездник спрыгнул с него. Этот крошечный ярко-красный демон, круглый и подвижный, как резиновый мячик, в три прыжка подскочил к Корду и раскрыл широкую пасть. С его дюймовых клыков капал яд. Невольно затаив дыхание, Корд опять нажал на спуск и сбил Наездника. Новый вид, точно! Ведь большинство Наездников были безвредными растительноядными, они сосали только сок из овощей.
— Корд! — раздался женский голос.
Корд выругался про себя. Он не слышал, как, открываясь, щелкнул Центральный шлюз. Должно быть, она обогнула Станцию и пришла с другой стороны.
— А, Грэйэн! — не оглядываясь, откликнулся Корд. — Посмотри-ка, что у меня! Новый вид!
Грэйэн Мэхони, стройная черноволосая девушка двумя годами старше Корда, побежала к нему по склону холма. В звездной колонии Сутанга она была выдающейся студенткой, и Нирмонд, начальник Станции, время от времени ставил ее Корду в пример. Несмотря на это, она и Корд были добрыми друзьями, хотя Грэйэн частенько помыкала им.
— Корд, ты просто дуралей! — набросилась она на него. — Брось эти коллекционерские повадки! Если бы Регентесса сейчас вышла, ты бы погорел. Нирмонд уже говорил ей о тебе!
— Что же он говорил? — осведомился Корд.
— Во-первых, что ты не выполняешь порученную работу, — сообщила Грэйэн. — Во-вторых, что ты по меньшей мере раз в месяц отправляешься в одиночные экскурсии и тебя приходится выручать…
— Никому, — горячо перебил ее Корд, — пока еще ни разу не приходилось меня выручать!
— А откуда Нирмонду знать, что ты жив-здоров, когда ты исчезаешь на целую неделю? — возразила Грэйэн. — В-третьих, — продолжала она, по очереди загибая свои пальчики, — он жаловался, что в лесах за Станцией ты развел личные зоопарки из неопознанных и, возможно, смертоносных паразитов. И в- четвертых… ну, Нирмонд просто не хочет больше отвечать за тебя. — Она многозначительно выставила вперед четыре пальца.
— Ну и ну! — выдавил обескураженный Корд. Его краткая характеристика в ее интерпретации выглядела не очень привлекательной.
— Вот именно, ну и ну! Хочу тебя предупредить: теперь Нирмонд требует, чтобы Регентесса отослала тебя назад на Ванадию — ведь через сорок восемь часов на Новую Венеру прибудет звездолет!
Новая Венера была главной базой Колониальной экспедиции на противоположной стороне Сутанга.
— Что же мне делать?
