выражаться более точно?
Конвей почувствовал, что его уши и шея зарделись. Он ничего не ответил.
Хмыкнув, Маннон продолжал:
— Он превращается в воду, именно в воду, содержащую лишь некоторое количество безвредных бактерий. Мы испробовали все возможные методы физиологического и психологического лечения. И никаких результатов! Только что кто-то предложил его заморозить, и для того чтобы прекратить таяние, и чтобы у нас было время подумать. Это предложение было провалено большинством голосов, потому что в таком состоянии пациент немедленно отправится на тот свет. Мы попросили наших коллег телепатов настроиться на испускаемые им биоволны и подействовать на него соответствующим образом, а О’Мара вообще вернулся к далекому темному прошлому и применил электрошоковую терапию, но безрезультатно. Мы вместе и каждый в отдельности испробовали все медицинские подходы, известные в обитаемой Галактике, и до сих пор не понимаем, чем же он болен…
— Если это связано с психикой, то я бы полагал, что телепаты… — начал Конвей.
— Нет, — перебил его Маннон, — в СРТТ мозг распределен равномерно по всему телу, а не сосредоточен в черепной коробке, иначе эти существа не умели бы так перевоплощаться. У нашего пациента мозг исчезает, тает вместе с телом, делится на все меньшие и меньшие частицы настолько маленькие, что телепаты не могут с ними работать.
— Эти СРТТ и в самом деле невероятные существа, — задумчиво продолжал Маннон. — Конечно, они вышли из моря, но затем на суше начались вспышки вулканической деятельности, землетрясения. Вся поверхность планеты была покрыта серой и еще черт знает чем. Потом их солнце стало угасать, и она превратилась в пустыню, которой остается и поныне. Для того чтобы выжить, им пришлось приспосабливаться. При их способе воспроизведения себе подобных от взрослой особи отпочковывается новорожденный, а родитель теряет значительную часть своей массы. И это также любопытно, ибо дитя рождается с частью клеток родителя. К нему не переходят память и сознательный опыт отца, но он подсознательно сохраняет память, позволяющую ему приспособиться к новым условиям…
VI
Нужно было как-то заставить беглеца перебраться в палату для выздоравливающих ДБЛФ, в которой установили ловушки. Однако прежде требовалось убрать его из палаты АУГЛ. Двенадцать Мониторов в тяжелых скафандрах бултыхались в воде, проклиная все на свете, в погоне за СРТТ, пока не загнали его в такое место, откуда был один выход — в люк, ведущий в палату ДБЛФ.
Конвей, Приликла и группа охранников поджидали его в коридоре.
Беглец изменился еще раз — из инстинкта самосохранения; Он принял форму человека. Он медленно бежал по коридору на мягких ногах, изгибающихся в необычных местах. И чешуйчатая серая кожа, которая была у него в бассейне АУГЛ, дергалась, морщилась, и вновь расправлялась, переходя в розовый цвет человеческого тела и белый цвет халата. Конвей мог спокойно смотреть на любое внеземное существо, страдающее самой отвратительной болезнью, однако вид СРТТ, который на бегу пытался превратиться в человека, вызвал в нем приступ тошноты.
Неожиданно беглец рванулся в коридор МСВК, преследователи были застигнуты врасплох и, толкая друг друга, сбились в кучу у соединительного шлюза. МСВК были трехногими существами, несколько напоминающими журавлей, и они могли существовать лишь в условиях меньшего притяжения; ДБДГ, подобным Конвею, было трудно к ним немедленно приспособиться. Но, пока Конвей медленно плыл по помещению, натренированные Мониторы встали на ноги. СРТТ вновь бросился в кислородный сектор.
Конвею пришлось пережить несколько неприятных минут, и он с облегчением подумал, что, задержись беглец здесь, его нелегко было бы отыскать в непрозрачном тумане, который МВСК называли атмосферой. Если он пропадет на этой стадии поисков… Нет, Конвей предпочитал не думать об этом.
Теперь палата для ДБЛФ была всего в нескольких минутах ходьбы, и СРТТ направился прямо туда. Он вновь изменился, превратившись в нечто низкое и тяжелое, передвигающееся на четырех конечностях. Казалось, он сжимается, и на его спине образуется нечто вроде черепашьего панциря. В этот момент из-за угла, крича и размахивая руками, выскочили два Монитора и загнали его в коридор, где были палаты…
Но в коридоре никого не оказалось.
Конвей выругался. Шестеро Мониторов должны были перекрыть коридор, но погоня добралась сюда так быстро, что Мониторы не успели подготовиться. Они, наверно, все еще устанавливали в палате оборудование.
Но Конвей не учел скорости реакции Приликлы. Ассистент разобрался в ситуации одновременно с Конвеем. Маленький ГЛНО побежал по потолку, обогнал СРТТ и спрыгнул на пол. Конвей попытался было предостеречь Приликлу, крикнуть, что хрупкое насекомое не может остановить СРТТ, превратившегося в громадного и проворного бронированного краба. Это же самоубийство! И тут его глазам предстала следующая картина.
Перед СРТТ футах в тридцати, в стене коридора, была ниша, где стояли самоходные носилки. Конвей увидел, как Приникла замер у ниши, включил носилки и запустил их навстречу беглецу. Пршгакла не был храбр до безумия — просто он умел быстро соображать, что было куда важней.
Носилки выскочили из ниши и столкнулись с СРТТ. Раздался грохот металла, взвились клубы желтого и черного дыма. И, прежде чем вентиляторы очистили воздух, помощники Конвея окружили оглушенного СРТТ и загнали его в палату для выздоравливающих.
Через несколько минут к Конвею приблизился офицер Мониторов. Он кивком головы указал на различные приборы, принесенные в помещение всего несколько минут назад, а также на ряд людей в темно-зеленой форме, которые стояли у стен и глядели на середину комнаты, где медленно поворачивался СРТТ, выискивая, куда бы скрыться. Без сомнения, офицер сгорал от любопытства, но голос его был будничен:
— Вы доктор Конвей? Так чего же вы от нас хотите?
Конвей облизал губы. Раньше ему некогда было подумать об этой стадии операции. Но теперь в нем проснулась жалость к беглецу. В конце концов это был всего лишь ребенок, потерявший способность рассуждать под грузом горя и страха. Если этот номер не пройдет…
Конвей стряхнул с себя сомнения и неуверенность и резко сказал:
— Видите этого зверя посреди комнаты? Я хочу, чтобы вы напугали его до смерти.
Разумеется, ему пришлось выразиться точнее, но Мониторы быстро сориентировались и с энтузиазмом пустили в дело припасенное оборудование. Конвей мрачно наблюдал, как различные предметы и приборы, предназначенные для очистки воздуха и связи, посуда из диетической столовой выполняли несвойственные им функции. Одни издавали резкий свист или гудели, словно огромные сирены, другие бряцали и звенели. К этому грохоту добавлялись вопли и крики людей, орудовавших страшными предметами.
И СРТТ испугался. Приликла все время докладывал о его эмоциональном состоянии.
— Ти-ше! — неожиданно закричал Конвей. — А теперь — беззвучная атака.
Предшествовшая какофония была лишь увертюрой. Сейчас в бой вступало по-настоящему страшное оружие — но при этом все должно было проходить в полной тишине, чтобы был слышен любой звук, изданный СРТТ.
В центре комнаты вокруг существа взметнулись языки пламени — яркого, но не обжигающего. Одновременно силовые лучи принялись толкать жертву, гонять ее, приподнимать в воздух и даже подбрасывать к потолку. Силовые лучи работали по тому же принципу, что и гравитационные пояса, но их можно было концентрировать в одной точке. Операторы метали в подвешенного в воздухе сопротивляющегося беглеца ракеты и шаровые молнии, в последний момент меняя их направление.
Теперь СРТТ был на самом деле перепуган, так перепуган, что это чувствовали даже люди без эмпатических способностей. Он принимал такие формы, что Конвею были обеспечены ночные кошмары на много недель вперед.
Конвей включил микрофон:
