это время гулял по парку. Естественно, под ненавязчиым, но строгим надзором.
Пусть миражная, пусть урезанная, но свобода! Что касается банкирских пастухов — пусть забавляются, пленник не собирается покидать надежного убежища. Во всяком случае, до решающего разговора с хозяином.
На третий день призрачной свободы, Родимцев, прогуливаясь по тенистой аллее, неожиданно повернулся. Так неожиданно, что идущий по пятам все ещё прихрамывающий пастух буквально наткнулся на него.
— Пасешь? — максимально доброжелательно осведомился пленник, когда Рекс остановился. — На общественных началах или — приказано?
По законам логики топтун просто обязан либо сослаться на дефицит кислорода в его комнате, либо подтвердить первое предположение. Да, дескать, любопытствую от нечего делать. Или — велено.
Неожиданно топтун пошел по второму пути.
— Приказано, — виновато улыбнулся он. — Ничего не поделаешь, приходится выполнять.
— Зря злишься, дружан, — Николай миролюбиво полуобнял пастуха за плечи, кивнул на его больную ногу. — Сам должен понимать — спарринг начал не я — вы. Мне пришлось защищаться. Так что, не держи сердца!
— А кто тебе сказал, что я злюсь? — удивился телохранитель. — Просто выдалась свободные полчаса, вот и порешил подышать свежим воздухом. — опасливо оглядев разросшийся кустарник, переключился он на первый вариант. Понятно почему — в конце аллеи замаячила знакомая фигура урода. — Гляжу — топаешь, вот и пристроился следом. В начале думал — подойти, побазарить за жизнь, после порешил не навязываться…
Парень выдает чистое вранье! Ведь Рекс не первый раз бродит по тем же аллеям, что и Родимцев. Тем более, сам признался — пасет!
А что ему остается делать, пригасил недоброжелательность Николай, достаточно того, что признался — пасет не по собственному почину, а по приказу. Появление Бобика заставило выкручиваться. Авось, услышит ольховский наушник последние признания Рекса — успокоится.
Бобик свернул к черному под»езду — видимо, решил проверить поваров и посудомоек. О чем базарят между собой, не таится ли в базаре что-нибудь обидное или, не дай Бог, опасное для хозяина?
— Ну, что ж, давай тогда познакомимся. Меня зовут Николай. Твоя кликуха — Рекс? А по человечески как?
— Павел. Ромку звать Давидом, Полкана — Игорем. Хозяин запретил обращаться друг к другу по именам — только по кличкам. Тебе тоже придумает какого-нибудь Колли. Нет, не Колли, эта кликуха в нашем собачнике уже использована — Витька. Борис Моисеевич любит собак. Была у него одна ласковая дворняга, как увидит кого — хвостом крутит, щерится. Задавило её машиной, вздумала присесть по собачьей надобности прямо посредине проезжей части. Не поверишь, Ольхов прямо-таки рыдал.
— А почему он не заведет новую собаку?
— Не спрашивали. У нас не положено интересоваться чем-нибудь. Но однажды Вера Борисовна призналась — отец не хочет расслабляться, после гибели Альфы — так он назвал бродяжку — зарок дал: никакой животины в особняке! Вот и надумал своих шестерок именовать собачьими кличками.
Николая нисколько не удивило странное хобби банкира. Во все времена каждый по своему сходит с ума. Мать рассказала: её шеф на работе обожает кошек. Как увидит потягивающуюся хвостатую животину, сразу начинает сюсюкать, поглаживать. Облагодетельствованные лаской кошки немедля мурлыкают. Будто беседуют с человеком. Почему бы Ольхову не увлечься собаками?
Рекс был необычно многословен. Видимо, надоело молчать, боялся — настучат хозяину, а тут свежий человек, которому пока можно доверять. Если и настучит — легче легкого отказаться от излишне близкого общения, сослаться на фантазии новичка.
За две недели с гаком пребывания в особняке Родимцеву так и не удалось выудить у хитрого Бобика ничего путного. А вот за час с небольшим общения с Рексом об»ем знаний о хозяевах таинственного особняка резко увеличился.
Поэтому беседуя с хромающим телохранителем, он старался не перебивать его. Лишь изредка подбадрывал короткими фразами.
— Вера Борисовна замужем?
Рекс хрипло рассмеялся. Будто вопрос кандидата в телохранители — шутка.
— По моему, не нашелся ещё мужик, способный оседлать такую кобылку. Претенденты были и — немало. Один почти ежедневно наведывался — Борис Моисеевич разрешил. В виде исключения. Знаешь, Коля, иногда мне кажется, что хозяин не хочет сбыть с рук наследницу. Предпочитает деражать её рядом. Почему — не знаю.
По ещё неосознанным причинам банкирская дочь интересовала Родимцева намного больше, чем её отец. Может быть, потому, что именно она, можно сказать, спасла беглецу жизнь.
— И что этот самый претендент трахнул девку или облизнулся?
— Трахнешь такую! — снова рассмеялся Рекс. — Она сама кого-угодно затрахает. Побыл красавчик с неделю, пооблизался при виде недоступного лакомства и убедился — ничего не получится. Слинял. С фингалом под глазом — Вавочка приложилась, когда слюнявый мужик малость прижал её в коридоре… Знаешь, что, друг, давай малость посидим, а? Здорово ты врезал мне по колену — до сих пор болит, будто туда воткнули иглу.
Родимцев охотно согласился. Он тоже устал от бесцельного блуждания по аллеям парка.
— Чем же вы здесь занимаетесь? — решил он переключиться на другую, менее опасную тему. Продолжить распросы о своенравной девчонке — вызвать неясные подозрения. — Охраняете особняк?
— И это — тоже. Но основная задача — сопровождать хозяина в его деловых поездках. С полгода тому назад неизвестные подсунули в «мерс» магнитную игрушку. Слава Богу, Полкан случайно полез под днище. В другой раз прошили из автоматов…
— Все остались живы?
— Да… Кроме Петюнчика — помер на операционном столе… Я нанялся на работу год тому назад. Ром рассказал: до моего прихода в Новгороде врезали по «мерсу» из гранатомета. Промахнулись… Так что, житуха у нас, можно сказать, адовая: день прожил и слава Богу… Погоди, сам узнаешь.
— А чем занимается хозяин? Кроме кредитования, валютных операций и прочей шелухи.
Рекс снова оглянулся, даже поглядел за разросшийся куст шиповника. Заговорил максимально понизив голос.
— Нынче ведь — демократия и разные свободы, плюс — рынок. Поэтому конкурентов — пруд пруди. Ольхов скупил акции телевидения, подмял главные газеты, добирается до нефтянного бизнеса. Самые лакомые кусочки. Кому это понравится?… Разболтался я, дружан, — Рекс снова опасливо проверил пустынную аллею. Вздохнул. — Сам не знаю, как это получилось. По нраву ты мне пришелся, вот и разговорился. Гляди, Коля, молчок. Стукнут хозяину про нашу беседу — и мне и тебе наведут кранты. Это у нас здорово поставлено. В прошлом году был один отличный парень — Клим, по хозяйски — Муму. Вдруг исчез. Мать с отцом приходили, спрашивали, куда делся сын. Ольхов пожал плечами: у меня, дескать, не детский садик и не тюрьма, уволился Климушка, я не удерживал. А по моему, никуда Клим не уволился — замочили его. Или слишком много узнал, или где-то проболтался.
— О чем болтать-то? — удивился Родимцев. — Сейчас у нас рынок, каждый гребет к себе. Подумаешь, телек, газетки — никакого криминала.
— Криминал тоже есть, — поколебавшись, признался Рекс. — В последнее время хозяин каждую неделю ездит на стрелки с авторитетами. О чем базарят — не знаю…
Все же он не ошибается, с непонятным удовлетворением подумал Николай, как бы банкир не пристроил нового своего слугу к грабежам и убийствам.
— Не бойся, Паша, не проговорюсь, — твердо пообещал Родимцев. — Знаешь, что, давай держаться друг за друга. Что-то слишком много секретов в этой хате, в одиночку недолго споткнуться.
— Давай, — широко улыбаясь, охотно согласился Павел.
— Кем был до нынешней сволочной должности?
— Вагоны разгружал, ящики в магазине таскал — жрать-то надо. А раньше служил в ВДВ…
— Десантник! — радостно воскликнул Родимцев. — Дружан, мы с тобой одну кашу хлебали. Я тоже
