подхалимов! Однажды, братва малость поучила ефрейтора, бегающего на поводке у комбата. Так поучила, что парень пару месяцев провалялся в окружном госпитале, потом его списали по болезни.
Ведь Рекс сам признался, что банкир поручил ему слежку за новым своим охранником. Втереться в доверие, доверительно открыть малую толику тайн, которыми, будто рождественский гусь яблоками, буквально напичкано жилище финансиста.
Само по себе признание ничего не доказывает, может быть обычным ловким ходом опытного стукача. И все же в сердце загнанного в угол парня теплилась надежда — вдруг он нашел настоящего друга, на которого можно опереться. Слишком мало у Родимцева было близких людей.
Но демонстрировать потаенные симпатии или антипатии опасно. Лучше всего вести себя так, чтобы Рекс уверился в искренней дружбе Николая. Без перехлеста или недосказанностей. Ведь именно Павел на сегодняшний день — единственный источник информации. Неважно, достоверной либо фальшивой.
Поэтому Родимцев с радушной улыбкой на лице и дружески протянутой рукой подошел к скамейке, надежно укрытой кустами от возможного наблюдения. Тем же охранником, расхаживающим возле запертых ворот.
— Здорово, десантник! Кажется, сто лет не видались. Как дела?
— Дела — в прокуратуре да в милиции, у нас с тобой — делишки, — истертой до дыр фразой щегольнул Павел. — А не встречались мы с тобой всего несколько дней, — улыбнулся он. — Спрашиваешь, что делаю? Как видишь, отдыхаю. Хозяин не взял с собой, сказал: инвалиды не нужны. Прихватил Бобика, Рома и Полкана.
— Далеко ли уехал?
— Не доложил. Я уже говорил — у нас твердое правило: ничем не интересоваться. На подобии телков, жующих травку и мечтающих о более вкусной пище.
Разговор — ни о чем. Сплошные туманные пустышки. Николай мучительно думал, как перейти к главному, но ничего придумать не мог. Главное — узнать на какую роль в какой постановке введет нового телохранителя Ольхов. Ведь хитроумный Борис Моисеевич выразился внятно и четко: пока будешь охранять дочь!
Как долго продлится это «пока» и куда оно выведет?
— Когда возвратится тоже не сказал?
Вместо ответа, Рекс пожал плечами. Дескать, язык намозолил рисуя обстановку в особняке и непреклоные правила поведения, а ты бьешь в одну точку: зачем да почему?
— Вера Борисовна дома?
— Пасет хозяйство. Банкир никогда не берет её с собой. То ли не особо доверяет, то ли наоборот, — помолчал и вдруг выдал новую информацию. — А вот то, что Бобик полез в машину, лично для меня — новость. Обычно сидит, будто пес в конуре. Значит, намечена серьезная операция, какая именно — не скажу, не знаю. После такой же поездки в начале года хозяин прибомбил сразу три газеты.
— Как это прибомбил? — равнодушно спросил Родимцев. Бизнес Ольхова не интересовал его.
— Скупил контрольные пакеты акций. Конечно, по дешевке.
— Значит, Ольхов диктует свою волю газетчикам?
— И не только им. Телевизионщики шестерят на банкиров, радио лишнего слова не скажет без их разрешения. Ольхов и без акций — хозяин. С полгода тому назад один наивный репортер выдал в журнале разоблачительную статью. Нет, не об Ольхове — по поводу непонятного обогащения руководителя одной партии, который молится на нашего хозяина. Вскользь, без фамилии, проехался и по нашему с тобой боссу.
— Закрыли журнал?
— Нет, похоронили репортера. Ехал в своих нищенских «жигулях» на работу и столкнулся с фургоном. Вернее, фургон подшиб «жигуленка». Так «неудачно», что того выбросило на полосу встречного движения. Самосвал завершил операцию. В лепешку. Чтобы достать тело неудачника, резали кузов автогеном.
— Думаешь, покушение?
— И думать нечего. Невооруженным глазом видно. Наивен ты, десантник, — аж тошнит. Любой бизнес чистым никогда не был и не будет — закон, который ещё никто не отменил. Не зря говорят, что на любой пробе золоте — след пролитой крови.
Кажется, Рекс сам, без подталкиваний, вышел на ту главную тему, которая больше всего интересует Родимцева. Он и раньше подозревал, что непонятные экзамены в тире и в спортзале относятся не к предстоящей охране хозяев. Вернее, не только к охране.
— Ваша тройка тоже причастна? — прямо спросил он, вонзив в лицо собеседника испытующий взгляд.
— К чему причастна? — изобразил недоумение Павел. — Что ты имеешь в виду?… А-а, кажется, догадался… Вот что, дружан, прими добрый совет: не лезь в эти дела — дольше проживешь… Прости, мне — к врачу. Назначил дерьмовые процедуры: ежедневно — массажирует, чем-то облучает. Эскулап дерьмовый, сосунок!
Он пожал Николаю безвольно лежащую на коленях руку, поднялся и сильней обычного захромал к входу в особняк. Проводив его настороженным взглядом, Родимцев случайно поглядел на окно биллиардной. Ему показалось — в нем мелькнул силуэт Вавочки.
Неужели она подглядывала, контролировала поведение своего агента Рекса?
А если, все, что бывший десантник сказал и о чем выразительно промолчал — правда? Если Родимцева, действительно, готовят в особую группу киллеров, нужно либо немедля бежать, либо до полного прояснения ситуации притвориться этаким наивным олухом.
Ровно в девять утра, по обыкновению, не постучав, в комнате появилась Вавочка. В полном боевом: обтягивающие бедра черное трико, мужская черная водолазка, сверху наброшена легкая куртка. Сумочка отсутствует, но внутренний карман курточки слегка оттопырен. Там могут лежать и стопка непременных баксов, и макияж с носовым платком, и… пистолет. Наряд завершает лихо, набекрень посаженая на кудрявую голова все та же лужковка.
Николай в одних плавках перед настежь открытым окном занимался гимнастикой. Он уже успел три раза оббежать парк, теперь работал с гирей и гантелями.
Девушка привычно развалилась в кресле и принялась с интересом наблюдать за тем, как парень подбрасывал и ловко ловил тяжеленную гирю, манипулировал с гантелями. Выпуклые бицепсы, играющие мышцы тренированного тела.
— Здорово получается у тебя, младенчик, — разнежено мурлыкала Вавочка. — Сильный мужик, ничего не скажешь, счастливой будет баба, которая с»умеет взнуздать такого жеребчика.
Николай отложил гирю и гантели, не скрывая наготы, подошел к креслу. Ольхова нет, никто не подслушивает, появилась возможность поговорить более откровенно.
— Сама не хочешь попробовать?
В ответ — насмешливое мурлыканье.
— Не раз говорено: не гони лошадей. Всему свое время. Сексу — тем более… Собирайся, поедем на стрелку.
Откровенного разговора не получилось. Либо банкирша побаивалась его, либо — не та обстановка.
Подражая хозяйке, Родимцев натянул на себя такую же, как у нее, темную водолазку, вместо трико — черные джинсы. Набросил ветровку, спрятал под неё «макарыч».
— Готов.
Вавочка обошла вокруг парня, оглядела его, поправила водолазку. Будто перед ней — манекен, выставивший на обозрение и… продажу модной одежды. Вытажила из-за брючного ремня пистолет, выщелкнула обойму, высыпала на стол патроны. Пересчитала с помощью оттопыренного мизинчика.
— Возьми две запасных.
— Предстоит кровопролитие? — усмехнулся телохранитель. — Тогда лучше захватить не обоймы — «калашников».
Он ожидал очередной порции мурлыканья, но вместо него — сурово поджатые пухлые губы и жесткий взгляд.
— «Калашников» — в машине. И не один.
— Тогда возьмем с собой Рекса, — выдал очередное предложение Николай. — Похоже, парень стоящий,
