говорит — случайно порезался во время бритья. А ежели и не порезался — какое твое свинячье дело, вонючий огрызок?
Сторож нисколько не испугался. Время — дневное, вокруг — люди, крикнуть — мигом сбегутся.
— Не больно уж грозен! Что касаемо огрызка, неизвестно у кого толще, — насмешливо всосал полсамокрутки дыма. — А нечего тебе здесь делать потому, что третьего дня отпели твоего дружка, — справившись с удушьем, хрипло проговорил он. — Поминание было бедное, но все ж помянули. Всеми гаражами.
Родимцев онемел. Беззвучно шевелил губами, непонимающе моргал… Что сегодня за несчастный день! В больнице сообщают о смерти матери, в гаражах — Сансаныча! Вдруг последняя смерть — такая же мифическая, как и первая?
— От чего умер бедняга? Сердце?
Дедок снова окутался дымом.
— Какое там сердце? Порешили бандиты мужика. Прямо в гараже порешили. Уж не знаю, чем он им не угодил. Милиционеры говорят — двенадцать ножевых ран. Резали Сансаныча, будто борова, прости господи. Кровушкой весь гараж забрызган.
Сторож долго, откашливаясь и окутывая каждую фразу дымом, повествовал о наступивших кровавых временах, о жестокости. Сокрушался по поводу того, что убийство произошло именно в гаражах, которые он охраняет. Вот уже в пятый раз сыщики вызывают его и напарников на допросы.
Николай не слушал. Врет дед, причина убийства ни в чем неповинного автолюбителя была. Отомстили Сансанычу за помощь, которую он оказал несчастному беглецу.
Кто отомстил: бандиты или парни Антона? Чекисты без особой надобности на убийство не пойдут — не та фирма. Значит, либо боевики Гнома, либо пехотинцы Профессора. Покушение на мать, убийство близкого ему человека, непонятные телефонные звонки, слежка за ним и Рексом — все это сплелось в один клубок, конец которого обязательно нужно отыскать!
C другой стороны, сын рядового инженера, разведенки, бывший сержант воздушно-десантных войск, недоучившийся студент, недавний зек — не фигура для разворачивающейся многоцелевой операции неизвестных боссов.
Нужно искать причину в другом, причину, а не следствие.
Напрашивается ещё один немаловажный вывод из последних событий. В котором может скрываться искомая причина непонятного внимания. Ольхов, утверждая, что все вопросы вокруг нового телохранителя решены, явно блефовал. Спрашивается, зачем мультимиллионеру это нужно? Чем так заинтересовал его загнанный в угол беглец?
Значит, предстоящая встреча с фээсбэшником не такая уж безопасная, как ранее казалась…
Глава 12
Подумав, Николай отогнал «фордик» в знакомый двор неподалеку от особняка. Из незаменимого помощника машина превратилась в кандалы, сковывающие движение. Обратно, в район, где проживает Симка, парень добирался общественным транспортом. Хоть и мучительно, но более спокойно.
Антон сидел на лавочке возлу пруда, с интересом глядя на разворачивающийся на спортплощадке футбольный матч между пацанами. На таких же скамейках неподалеку от него коротали время пенсионеры, две мамаши с колясками да ребятня, болеющая за свои команды.
Старички с газетами в руках тихо беседуют, в основном на политические темы. Мамаши, покачивая коляски, обмениваются свежими новостями. Бабушки сплетничают. Пацаны дико орут.
Родимцев остановился, не доходя до фээсбэшника, недоуменно пожал плечами. По его мнению, чекисты должны встречаться со своими агентами в другой обстановке. Обязательно, в пустынном месте, хорошо просматриваемом и контролируемом. Или — на конспиративной квартире. А тут — пацаны, пенсионеры, женщины…
Может быть, он ошибается и свидание с Антоном ничего общего с вербовкой не имеет? Просто симкин любовник решил ещё раз предупредить своего соперника о том, что не допустит любых контактов сопостельницы с бывшим хахалем? Или похвастается нерожденным ещё наследником, заодно, роняя слюнки, вознесет до небес нежность и заботу Симки?
Впрочем, не стоит гадать, через несколько минут все прояснится.
— Присаживайся, — не оборачиваясь, пригласил капитан, будто увидел будущего агента второй парой глаз — на затылке. — Через полчаса приедет оперативная машина и мы с тобой переберемся в более сокойное место.
Все же, конспиративка, обреченно подумал Родимцев, осторожно присаживаясь рядом с Антоном. Будто скамейка заминирована и при первом же неловком движении оба они взлетят на воздух.
Обстановка на футбольном поле накалялась. Добровольные помощники уже вытащили за его пределы двух травмированных игроков. Третий доковылял самостоятельно.
— Может быть, здесь поговорим? — нерешительно предложил Николай. — Меня отпустили до десяти вечера.
— Успеем. Вообще-то, можно и здесь — самая умная конспирация, когда беседа проходит в толпе. Внимание окружающих рассеивается, они не слушают друг друга — только себя. Но тебе предстоит кое-что подписать, а сделать это на глазах людей — слишком опасно и непрофессионально.
Все же, подписка, на этот раз равнодушно подумал Родимцев, я не ошибся. Впрочем, какая разница? В обрушившийся на его голову тяжелый и запутанный ком несчастий вербовка — не самый худший вариант. Пожалуй, даже — лучший. Ибо агент получает некую защиту, пусть призрачную, пусть невесомую, но — защиту. Органы, используя своего сексота, заинтересованы в его безопасности.
По другую сторону от Чередова на скамейку присел мужчина средних лет. Невыразительное лицо, узкие плечи, наивные глаза — ничего особенного, таких по Москве разгуливают миллионы. Жена из дому выгнала, чтобы не мешал ей заниматься уборкой или безработный мужик решил прогуляться, выветрить из очумелой башки бредовые мысли о возможном получении непрестижного места дворника.
Оказалось, ни то и ни другое.
— Машина — на улице, — с интересом глядя на нешуточное сражение футболистов возле ворот, тихо проинформировал он. — Можно ехать.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил Чередов, будто получил исчерпываюую, радостную информацию о выявленной группе предателей Родины. Поднялся, глубоко вздохнул. — Ну что ж, поехали…
Николай представлял конспиративку чекистов именно такой.
Однокомнатная квартира прокурена так, что самый заядлый курильщик, побывав здесь, немедля откажется от пагубной привычки. Обстановка — казенная. Родимцев нисколько бы не удивился, найдя на столе и трех стульях инвентарные номера. Стол застелен скатертью, более похожей на простынь, которую давным давно нужно стирать. На подоконнике — полузасохшие цвета в горшочках. За пыльными стеклами старомодного книжного шкафа виднеются полные собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма. На стене — портрет Дзержинского.
— Присаживайся, Коля, будь, как дома, — радушно пригласил Антон, когда они вошли в квартиру. Мужик с наивными глазами остался за дверью. Видимо — на стреме. — Неплохо, конечно, принять по сто граммулечек, но беседа предстоит чисто деловая, не стоит расслабляться.
Похоже, фээсбэшник колеблется. С одной стороны, ужасно хочется выпить, с другой — как поведет себя будущий агент в алкогольной ситуации? Лучше воздержаться. Подпишет ольховский телохранитель обязательство работать на Службу госбезопасности, тогда сам Бог велит спрыснуть знаменательное событие.
Николай сидел за столом, выложив на него руки, сжатые в кулаки. Волновался. Еще бы ему не волноваться — первая в жизни вербовка. Все было — следствие, изолятор, суд, зона, преследование бандитов, сыскарей и чекистов, драки и перестрелки, но никогда никто его не вербовал.
Если, конечно, не считать экзаменов, устроенных Ольховым. Но проверки не завершились подписанием анкет и заявлений. Без бюрократичского «чистописания» — разве это вербовка?
Поэтому будущий сексот с опаской и любопытством глядел на расхаживающего по комнате капитана. Будто кролик на удава, который готовится накинуться на него.
— Думаешь, речь пойдет о Симке? Зря. С ней все заметано и решено — женюсь. Конечно, не ради телки, какой бы аппетитной она не было — ради пацана, которого она носит… Излагаю понятно?
