выравнивания в соотношении полов. Но беда не только в нехватке мужчин и в сокращении численности женщин детородного возраста. В России остро стоит проблема бесплодия: из 38 млн женщин детородного возраста 6 (!) млн не могут иметь детей. Кроме того, около половины российских рожениц не получает достаточного питания или витаминов во время беременности. В результате более половины всех новорожденных появляются на свет с различными заболеваниями.
Не нуждается в доказательстве, что каждому ребенку нужны мама и папа, что дети должны расти в здоровой, полноценной семье, воспитываться обоими родителями, получать заботу и внимание как со стороны матери, так и со стороны отца. Правильное воспитание ребенка основывается на доброжелательных взаимоотношениях родителей. К сожалению, общеевропейский кризис семьи захватил и Россию. Разводы, лишающие ребенка одного из родителей, стали зловещей реальностью. А в нашей стране один из самых высоких в мире уровней разводов: 80% наших семей распадаются. Можно говорить о катастрофе той модели «ячейки общества», которая установилась в России.
Многие воспринимают семью как способ пойти по жизни дорогой безоблачного счастья. На самом деле семья – социальный институт, главная функция которого – обеспечить успешную социализацию ребенка, врастание его в общество. Поэтому семья представляет собой вопиющий парадокс: государству нужны рабочие, специалисты, образованные люди и т. п. для социально-экономического развития общества, солдаты – для защиты его рубежей, но дети как таковые ему не нужны. Другое дело, что люди, как язвительно заметил Ж.П. Сартр, рождаются не пролетариями и, добавим мы от себя, не олигархами, а детьми. И прежде, чем из ребенка вырастет представитель пусть самой простой профессии, пройдет много-много лет. Дети нужны родителям. Парадокс в том, что сегодня приходится говорить: «Дети должны быть нужны своим родителям». Между мотивами вступления в брак и жизнью будущего ребенка – дистанция огромного размера. В этом плане мы скорее можем признать семьей одинокую мать с ребенком, чем брак без детей. Именно эта весьма опосредованная связь между мотивацией вступления в брак и жизнью ребенка, между самим ребенком и заинтересованностью в нем государства делает институт семьи во многом неожиданно подневольным.
Никакой другой институт, кроме семьи, не может выполнить функцию социализации в полной мере. Современная семья порой развивается в суррогатных вариантах: отца нет, мама в два-три месяца уже оставляет ребенка на попечении няни или бабушки, а сама идет работать. Ребенок остается без насущных эмоциональных контактов, без присутствия рядом самых близких ему людей, что делает его сиротой при живых и вполне успешных матери и отце. Следует изменить отношение общества к семье, которое включало бы изменение отношения родителей к ребенку, что, в свою очередь, связано с трансформацией сознания отдельной личности, а тем самым – с энергично проводимой политикой государства.
У психологов принято говорить о «нормальной семье». Этот тип семьи подразумевает ведущую роль мужчины, берущего на себя определенные обязательства и несущего ответственность за своих родных. Такая модель не предполагает дискриминации женщин, но учитывает то обстоятельство, что женщина – существо биологически более слабое, хотя в чем-то она сильна. В такой семье почти за все отвечает отец. Его права и обязанности очень хорошо согласованы. Глава семейства всегда в курсе основных дел; при этом он не действует по формуле «я сказал, и все». Муж договаривается с женой о разделении обязанностей. В атмосфере такой семьи растворено ощущение уверенности, здесь редки измены, да и разводы встречаются нечасто. Этот, в значительной степени идеализированный тип семьи встречается редко.
В России вся власть в большинстве семей принадлежит мужчине, а все основные обязанности – женщине. Ни за что не отвечающий отец эмоционально вытеснен из семейного круга. Его присутствие сводится к угрозе, применяемой матерью в адрес ребенка: «Вот придет папа, я все ему расскажу…» С его стороны участие в воспитании ребенка сводится к тому, что глава семейства раз в неделю осуществляет «карательную» функцию, требуя от сына или дочери показать дневник с оценками.
Такая модель семьи может существовать в двух вариантах. Первый вариант – деспотический. В этом случае отца воспринимают как икону, на которую нужно молиться. Но при этом вся ответственность, домашние дела и ресурсы (а значит, и неформальная власть) находится в руках женщины. Никто так не умеет управлять мужчиной, как женщины в деспотических семьях. Не зря существует пословица: муж – голова, жена – шея, которая ею вертит.
Встречаются два друга. Один говорит:
– Я слышал, ты женился. Ну и как твоя жена?
Другой отвечает:
– Умница: все делает и на кухне, и в постели.
– А как же она все успевает?
– А я ей на кухне постелил.
Второй вариант российской семьи предполагает наличие мужей-подкаблучников. Психологически сильная женщина быстро ставит мужчину на место ребенка, и он незамедлительно подчиняется, незаметно и постепенно превращаясь в помощника по хозяйству. В таком варианте хороший муж – это тот, кому жена отдает список продуктов, отправляя его за покупками. Но сам он никогда не станет решать по-настоящему серьезные вопросы, например переезда, выбора работы и т. п. Планирование семьи в этой модели полностью ложится на плечи женщины. Жить с мужем-подкаблучником довольно скучно, хотя супругов этого типа бросают нечасто, в том числе и потому, что образ разведенной женщины в РФ все еще сохраняет негативную окраску.
В современной России развитие семьи во многих случаях следует западному образцу. Так, за последние годы наметилась тенденция к заключению поздних браков и, соответственно, к рождению поздних детей. Сегодня в Москве, как в Париже, Лондоне и других европейских столицах, женщины рожают первого ребенка в 25–27 и даже в 30 лет. Поздние браки связаны с желанием сначала сделать карьеру, а уже потом заводить семью. Характерным для супругов стало и стремление ограничиться лишь одним ребенком.
К сожалению, семейные узы в Российском государстве слабеют: на 10 браков приходится 7 (!) разводов, в то время как в дореволюционной России из десяти заключенных браков восемь распадались лишь в связи со смертью одного из супругов. В эпоху реформ 1990-х годов, была сделана ставка на пропаганду карьерных достижений, на важность денег и ценностей, измеряемых исключительно деньгами. При этом, к сожалению, было вычеркнуто многое из того, что составляло гордость отечественной культуры: эмоциональная близость между людьми, теплота человеческих отношений.
В течение многих лет духовная жизнь россиян включала если не запрет, то глобальное недоверие к чувственности, ее обесценение. Среди вопросов, интересовавших русских женщин, секс долгое время занимал едва ли не последнее место; отчасти по этой причине европейцы считали русских мужчин «невоспитанными» в тонкостях сексуальных отношений. Разумеется, целомудрие, хранящееся в душе российского народа, – отнюдь не признак отсталости от «цивилизованного» мира, а показатель истинной душевности, идущей из глубины веков и чудом сохранившейся в катаклизмах отечественной истории. Любовь, верность, дружеское участие в жизни членов семьи и родственников в русской культуре всегда признавались основой счастливого брака.
Сегодня старые традиции уступили место иным ценностным ориентирам. Понятия женственности и мужественности, любви и верности постепенно трансформировались. Россиянам поневоле пришлось осваивать малоизвестные формы сексуальной культуры, что явилось для нас новым и в чем-то полезным. Отношение российского общества к проблемам секса, к интимным связям между мужчиной и женщиной становится значительно терпимее, чем несколько десятилетий назад. Спокойнее и доброжелательнее становятся высказывания о связях до свадьбы, внебрачных беременностях, о позднем вступлении в брак, а также о людях, не нашедших спутника жизни. Терпимее становится общество и к согражданам с сексуальными отклонениями.
Новое восприятие взаимоотношений между полами было вызвано к жизни благодаря социальным и
