— Мне Емельяна…
На другом конце провода Штырь от неожиданности захлебнулся слюной. Слишком долго он ожидал этого звонка, слишком часто срывал телефонную трубку и… разочаровывался. Звонили знакомые кирюхи, приманивали жаждущие прибарахлиться проститутки, набивали себе цену скокари и фармазоны. Но никто не спрашивал Емельяна.
— Вас слушают.
— Меня попросили передать привет. От двоюродного братца. Он со дня на день появится в Москве, очень хочет повидаться. Поэтому никуда не отлучайся — позвонит.
— Сделаю… Когда точно прибудет известно?
— Сказал: днями… Все. Будь здрав.
В голосе Штыря прослушивался страх. Неужели предчувствует ожидающую его гибель? Так, как сейчас Завирюха предчувствует свою собственную.
Сегодняшний телефоннфй разговор двух пуделевских шестерок — короче первого. Всего несколько фраз Завирюхи и единственное слово Штыря: сделаю.
Завирюха не знал, что эти переговоры привели в движение заготовленный впрок Гаревичем сложный «механизм».
Штырь, положив трубку, снова снял её и торопливо набрал знакомый номер.
— Вас слушают, — сыто промурлыкала девица-секретарша.
— Мне — президента…
— Представьтесь, пожалуйста…
— Я так тебе представлюсь, лярва, в ушах зазвенит! — прорычал в трубку Штырь. — Белье испоганишь с перепугу, шкура вонючая!
Девица нисколько не испугалась — ко всякому привыкла: и к угрожающей вежливости и к откровенному хамству. А уж по части крепких выражений сама переплюнет заядлого матерщинника.
— Сейчас доложу.
Кавказец включился не сразу — минут через семь. Неоценимое качество любого руководителя в любом обществе — феодальном, капиталистическом либо соцмалистическом. Заставить абонента ожидать столько времени, сколько необходимо для того, чтобы тот осознал кого он осмеливается беспокоить.
— Слушаю.
Спокойный голос хорошо отобедавшего бизнесмена, в котором, будто в сбитом коктейле, перемешаны довольство жизнью, хвастовство достигнутыми в ней успехами и легкое недовольство несвоевременным телефонным звонком.
— Груз прибыл, — многозначительно прошептал Штырь условленную фразу и ещё раз повторил. — Сегодня прибыл.
О том, что Пудель уже давно живет в Москве знают и Гаревич и Кавказец. Живет и пусть себе живет. А вот то, что он наконец дал о себе знать — чрезвычайно важно.
— Быстро ко мне!
Штырь не медля помчался к боссу. Даже такси поймал, выложив за поездку приличную сумму. Ничего страшного, при окончательном расчете он приплюсует и эти затраты, и многие другие, действительные и придуманные.
Внимательно выслушав невнятный рассказ агента, Кавказец задумался,
— Делай, как велено. Учти, мои люди будут рядом, скурвишься — залетишь на пику. Предварительно переломаем кости и повыдергиваем жилы… Когда встреча?
— Через два часа…
После того, как насмерть перепуганный Штырь покинул кабинет, Кавказец послал вслед за ним своих людей. Вторая группа отправилась на машине в сторону Сухаревки — выслеживать Пуделя.
Многое не понятно. Зачем понадобилась дурацкая поездка в троллейбусе? Почему встреча назначена именно в конце проспекта Мира? Какая необходимость тащить туда генерала с учеными шестерками и Штыря?
Может быть удалось что-нибудь выкачать Гаревичу? У резидента — свои информаторы, своя сеть, в которой главарь банды — только одно звено, притом — не самое важное.
Главное, передавая информацию не продешивить. Ибо Кавказец не намерен учавствовать в дележе добычи «на троих», терпеть не может быть третьим лишним. Пээррушка должна принадлежать только ему одному. Плюс — генерал, который научит ею пользоваться. Все остальные — мусор, который он выметет с дороги.
— Друг обьявился, — как можно равнодушней сообшил он, услышав в трубке характерный голос Гаревича, бесцветный и тусклый, как его хозяин. — Только что узнал.
— Наконец соизволил, — так же равнодушно отреагировал резидент. — Какие проблемы?
— Кажется, зачищает следы… Помешать или нет?
— Решай сам.
Значит, преподнесенная на подносике новость Гаревичу уже известна и он успел приготовить для Пуделя какое-то «адское варево». Ради Бога, судьба конкурента меньше всего беспокоит Кавказца, лишь бы не попала в чужие руки чудо-ракетка…
Всего этого Завирюха не знал, но кой о чем догадывался. Когда он увидел на остановке Штыря в сопровождении двух громил, понял: в троддейбусную историю вмешиваются другие, неподвластные хозяину силы.
— Здорово, — неприветливо буркнул Штырь, глядя мимо Завирюхи. — Где хозяин?
— Ожидает на Сухаревке, — так же неприветливо ответил пуделевский посланец. — Приказано доставить.
— А эти зачем? — кивнул Штырь на стоящих поодаль ученых.
— С нами…
Громилы с интересом слушали непонятную им беседу. Приказано не вмешиваться — следить за каждым словом и движением. Пока ничего опасного не происходит.
Подошел троллейбус. Пассажиров мало — два пенсионера, которые катаются, пользуясь правом бесплатного проезда, старушка с сумкой на колесиках да несколько парнишек, похоже — учеников.
Пропустив Иванчишина, Коврова и Ковригину, Завирюха приглашающе кивнул Штырю. Тот помедлил, нерешительно оглядел пустой остановочный павильон. Звериная интуиция подсказывает — опасно. Один из громил подтолкнул подопечного в спину и тот шагнул в открытую дверь. Пастухи вошли за ним. Следом — Завирюха
Иванчишин сел рядом с Ковригиной, Ковров — сзади. Штырь прошел вперед и зашептался с сопровождающими парнями. Расклад идеальный, задняя часть троллейбуса свободна, никто не помешает выполнить следующее приказание босса.
Завирюха ещё раз осмотрелся. На панели над дверью — книпка аварийного открывания. Годится! Именно в ней — единственная надежда на спасение.
Коробочка, казалось, прожигает ткань брюк. Оглядевшись боевик пристроил её под сидение. Сразу успокоился. Будто избавление от чертового жучка — гарантия безопасности. Приложил к уху мобильник.
— Ты? — прошелестел далекий голос Пуделя. — В порядке?
— Да.
— Где едете?
Пришлось доложить. Сразу же мобильник отключился.
Вдруг Завирюха вспомнил сибирский старообрядческий скит, испытание шипящей трубы старика- ученого, рассказы дружанов, встречающих какую-то ракетку… Так вот что задумал босс! Пуделевиц бросил в угол салона ненужный мобильник, подскочил к дверям. Нажал на кнопку аварийного открывания. Дверь осталась неподвижной — что-то заело.
Раздался звон разбитого стекла. Грохнул взрыв…
В подмосковном лесу Пудель опустил пусковую трубу. Удовлетворенно кивнул: дело сделано. Бросился к машине, швырнул пээррушку на заднее сидение и включил двигатель. «Форд» запрыгал по ухабам и рытвинам, выскочил на шоссе и помчался в сторону Москвы.
