мешай, устало подумал Добято.
— Как получится. Думаю, недельки нам с прапорщиком хватит.
— Сейчас прикажу поставить две койки в каптерке. Извините, Тарас Викторович, жилье, конечно, неудобное, но другого у меня просто нет. Впрочем, для охотников, привыкших коротать ночи у костерка, сойдет… Подполковник велел.
Интересно, когда командир отряда умудрился проявить отеческую заботу о заезжем сыскаре? Уж не тогда ли, когда председатель комиссии ему кишки на кулак наматывал? Или после доверительного разговора в комнате сыщика?
Удивительный он все же человек — грубый и заботливый, злой и добрый!
— Спасибо, лейтенант. Мы уже устроились в домишке спасительницы.
— У квартирной хозяйки Вадима?
— Совершенно точно.
От неожиданного известия офицер подпрыгнул на стуле.
— Ни в коем случае, Тарас Викторович! Дом «колдуньи» расположен далеко от нашего гарнизона, по тайге разгуливают преступники. Я отвечаю за вашу безопасность. В случае чего подполковник голову снимет…
— Не волнуйся по пустякам, Петр Петрович, ничего страшного с нами не случится. Все мы вооружены: три ружья плюс мой пистолет…
Господи, до чего же разболтался язык! Стоит ли лейтенанту знать о том, что обычный «пиджак», приехавший из Москвы, вооружен пистолетом? Одно это способно насторожить и без того слишком догадливого парня. Но сказанного не воротишь.
Слава Богу, Зимин либо не расслышал оплошности москвича, либо не придал ей особого значения. Подумаешь, пистолет! Сейчас все пытаются защитить себя от нарастающей волны преступности, вот и москвич тоже получил разрешение на оружие.
Лейтенант сожалеюще развел руки. Дескать, мое дело предложить, предупредить, остальное — ваши проблемы…
Добято медленно вышел из штаба. Под навесом, рядом с бочкой, до краев набитой окурками, дымил точная копия дневального штаба отряда молоденький парнишка. Тощий, с хилой, впалой грудью, тонкими ножками, которые болтаются в широченных голенищах кирзачей. Короче, Тетькин-второй.
— Как звать, сынок?
Тарасик нисколько бы не удивился, услышь в ответ: Иван Тетькин. Или — Михаил, Сергей, Аркадий, но с обязательным приложением уже знакомой фамилии.
— Ахметов… Денис Ахметов.
— В Медвежьей Пади братишка не служит?
— Нет. Один я в семье — ни братьев, ни сестер… А что?
— Больно уж похож ты на тамошнего дневального по штабу. Ну, просто копия. Тетькина знаешь?
Ахметов задумался. Видимо, пытался услужить высокому гостю, старательно перебирал в памятии мадвежьепадьевских знакомцев.
— Тетькина?… Нет, не знаю…
— Не ломай голову, Дениска. Я ведь просто так спросил.
Потрепав солдатика по хилому плечу, Тарасик направился к дому Александры. Слава Богу, спасительница так нарисовала замшелый камень и огибающую его тропку — слепой не собьется. По обыкновению, разбирал происшедшие события, раскладывал их по «полочкам», ощупывал со всех сторон. Казалось бы, ничего сверхобычного не произошло, все укладывается в рамки повседневности, всему находится неубиенные причины.
И все же…
Первое — происшествие на лесной дороге. Кто сообщил преступникам о времени выезда сыщика и маршруте? Ведь, как об»яснил Серафим, в Голубой распадок ведет и другая дорога. Об»яснение единственное — кто-нибудь из Медвежьей Пади. Точнее — «клоп». Кто скрывается под этой кликухой? Впрочем, ответ, кажется, найден. Простой и убедительный. Евдокия. Ее напарник, судя по всему, — тощий Тетькин. Но, несмотря на весомые доказательства, Добято все ещё сомневался в реальности этой цепочки.
Второе. Почему Александра оказалась рано утром так далеко от своей усадьбы? Собирала травы? А почему не днем, не вечером — перед рассветом? И потом — как известно, грибы и травы не собираются рядом с дорогами, где они впитывают в себя вредные вещества, выбрасываемые машинами.
К тому же, «травяная колдунья» почему-то отправилась собирать травы с ружьем? Будто заранее знала о нападении на армейский грузовик. Тоже — об»яснимо: таежники никогда не расстаются с оружием.
Третее. Слишком уж театрально бандит ухватился за «раненное» плечо. Будто разыграл заранее оговоренную и отрепетированную сценку. Одна женщина, пусть даже с двухстволкой, заряженной медвежьими жаканами, вряд ли могла так напугать матерых вооруженных преступников. Почему, спрашивается, они, вместо того, чтобы завалить «колдунью», позорно убежали?
Связывать женщину с бандитами, пусть даже на уровне предположений, было почему-то неприятно. Что произошло? Почему помалкивает обычная интуиция?
Четвертое. Похожие друг на друга дневальные. Самые настоящие двойники. По закону взаимоисключения, если Тетькин — человек Гранда, то Ахметов вполне может быть сексотом Службы безопасности. Жизнь состоит из полос — черных и цветных, черные, похоже, сыщик уже прошел, остались ярко раскрашенные. Вдруг к ним принадлежит агент Михаила?…
Добравшись до знаменитого камня, Добято минут десять постоял, мысленно повторяя обнаруженные четыре странности. Кажется, до их выяснения выйти на сбежавшего Убийцу ему не удастся. Ну, что ж, ничего страшного, он и приехал в таежную глушь для проведения расследования. Хорошо уже, что наметились основные направления поисков.
Сейчас сыщика тревожило совсем другое, далекое от выполнения служебных обязанностей. Странное чувство, охватившее его при первой же встрече с Александрой, какая-то непонятная размягченность, даже — слабость. Неужели дает себя знать слишком долгое физиологическое воздержание?
Глупость и пошлость, с досадой подумал он, но поставленные диагнозы не помогли, образ красавицы не расплылся в сознании, наоборот, утвердился.
Приказав себе забыть о «травяной колдунье», Добято обогнул камень и через десяток минут — внешне веселый, довольный приятной прогулкой — поднялся на крыльцо веранды.
Александра сидела на кухне, помешивая вонючий отвар. В котле булькала какая-то адская смесь, лопались, издавая неприятный запах, пузырьки, под потолком медленно плыли к распахнутому окну рванные хлопья.
Поневоле представишь себе Сатану с рожками и с трехзубчатыми вилами в звероподобных лапах. Но сейчас, вместо него — красавица с золотистой короной из сплетеных кос. Черные глазища будто поджигают содержимое котла, изящная, словно изваянная из мрамора, ручка помешивает его большой поварежкой. Короче говоря, картина не для слабонервных.
Несколько минут Тарасик любовался Александрой. Не просто любовался — пожирал её жадными глазами. Надо же, в таежной глухомани вдруг расцвел такой прекрасный цветок!
Добято никогда ранее не чувствовал себя Дон-Жуаном, сексуальным разбойником, ценителем женских прелестей. Для этого у него не было ни свободного времени, ни особого желания. На своей заполошной службе сыщик уставал до такой степени, что им владело единственное желание: добраться до постели.
А сейчас, при виде таежной красавицы, расплылся лужицей, расквасился!
— Где мой приятель? — не своим — хриплым голосом, спросил он, чувствуя, что «любование» слишком затянулось, заметит хозяйка — может обидиться.
Александра не повернула гордую голову, не вздрогнула. Будто давно знала о появлении нового постояльца. Может быть даже разгадала потаенные его мысли, наслаждалась ими, будто обнаженная стояла под теплыми струйками душа. Не зря ведь все зовут её колдуньей!
— Храпит наверху, — тихо ответила она, кивнув на потолок. — Да так аппетитно, что и меня в сон потянуло… Идите к колодцу, Тарас Викторович, умывайтесь. Сейчас освобожусь — пообедаем.
— Уж не этот ли «супчик»? — смешливо сморщился Тарасик, показывая на котел.
