те, так и другие по четыре штуки на балках Дер-25 и Дер-26 под фюзеляжем. Х-23 провалился на испытаниях в июне 1935 r. управление ненадежно, завеса плохая, неустойчивая. Х-3 проходил испытания в июле и тоже показал себя не очень хорошо, но его сочли годным для доработки. В октябре аппарат опробовали повторно и заказали 20 комплектов для войсковых испытаний. Дальнейшая их судьба неизвестна.
На ТБ-4 оснащение дымовой аппаратурой не предусматривалось, на большинстве других гигантов – тоже. Но на самолете Г-1 собирались поставить устройство для постановки завесы в воздухе – чтобы скрыть от истребителей группу летящих бомбардировщиков. При этом предусматривалось, что завеса может быть и ядовитой.
С 1936 г. две тяжелобомбардировочные бригады – 16-ю (в Иваново) и 19-ю (в Полтаве), объявили «особыми химическими». Они получили комплект выливных приборов на все самолеты (в обычных бригадах давали из расчета один комплект на три машины). В документах писалось только «особая», а с апреля 1937 г. в целях повышения секретности убрали и этот довесок. Эти бригады проходили специальную подготовку, в том числе тренировки на Центральном военно-химическом полигоне в Шиханах, где поливали учебные цели вполне натуральными ипритом и люизитом.
Тяжелые бомбардировщики пытались оснастить и бактериологическим оружием. В лабораториях Осконбюро ВВС под руководством П.И. Гроховского разработали немало его типов: обычные и кассетные бомбы, ампульные кассеты, водно-бактериологические фугасы ВБФ для заражения водоемов (собирались бомбить водозаборы насосных станций крупных городов), парашютно-бактериологические кабины КП Б, доставлявшие на территорию противника по 500 крыс- носителей опасных болезней. Слава богу, в войска все это не поступило и в настоящей войне не применялось.
Наиболее хорошо прикрытые средствами ПВО цели намеревались поражать, не входя в зону действия зенитной артиллерии. Рассматривался обстрел из крупнокалиберных пушек с воздуха (намеревались использовать то, что стрелять сверху вниз легче, чем снизу вверх), но реально можно было взять на борт классическую нарезную пушку калибром не более 120 мм. Мощность такого снаряда сочли не- достаточной.
Больший груз мог доставить к цели самолет-снаряд. Первый проект небольшого самолетика с зарядом взрывчатки предложили еще в 19!5 г. в Эскадре воздушных кораблей. Носителем его должен был стать бомбардировщик «Илья Муромец». Траекторию полета самолету-снаряду задавал носитель. Он попросту сам нацеливался на поражаемый объект. Учитывая небольшой практический потолок «Муромца», становилось ясно, что большой радиус действия такая схема не обеспечит.
В 30-е годы модным стало слово «аэроторпеда». Под ним понимался беспилотный самолет или крылатая ракета с управлением по радио. Например, разрабатывали вариант с беспилотными «телеистребителями», переделанными из И-16. Ими должны были по радио управлять операторы с борта носителя. В работе над «телеистребителями» конкурировали два коллектива: КБ-21 и Остехбюро. В КБ-21 изготовили аппаратуру радиоуправления и установили ее на истребитель. При этом И-16 нес 400 кг взрывчатки, то есть представлял собой фактически управляемый снаряд с поршневым двигателем. Отцепку самолета опробовали на земле, используя оборудование авианосца ТБ-3 с комплектом «Звено-6». Но аппаратуру КБ-2! признали устаревшей и работу закрыли. В Остехбюро успели сделать только проект. У них боевая часть была послабее – всего 200 кг.
В РН И И трудились над небольшими крылатыми ракетами с радиоуправлением. Бомбардировщик (фактически уже ракетоносец) ТБ-3 должен был нести две «аэроторпеды» весом по 180 кг (из них 38 кг взрывчатки и). И м и хотели стрелять по плотному строю самолетов противника. Дальность полета определялась в 5 км.
В 1935 г. М.Н. Тухачевский утвердил задание на «самонаправляюшуюся воздушную торпеду» с фотоэлектрическим наведением (на источник света). Надо понимать, собирались выпускать ее ночью по хорошо освещенным объектам. Задание требовало от нее скорость «не менее 900 км/ч» и дальность полета 15 – 20 км. Известно, что, по крайней мере, головка самонаведения для нее была создана и проходила испытания на планере.
Альтернативой ракетам и самолетам-снарядам с поршневыми двигателями являлись безмоторные «план-торпеды», называвшихся еще «телеуправляемыми планерами». Это действительно были планеры. Они были созданы в конструкторском бюро ленинградского завода № 23 под руководством А.Ф. Шорина. «План-торпеда» ПСН-1 сбрасывалась с бомбардировщика на удалении до 15 км от пели. Ими должны были стать города, заводы, порты и военно-морские базы, а также соединения кораблей. Планер нес тонну взрывчатки или отравляющих веществ. Предусматривались два варианта его применения. По первому «план-торпеда» работала как радиоуправляемая планирующая бомба (то есть одноразово), по второму – могла сбросить свой груз по радиосигналу и продолжить путь дальше, совершив затем посадку на воду. После этого ее могли подобрать с корабля и использовать повторно. Количество планеров, которые мог нести бомбардировщик, зависело от его грузоподъемности и размещения узлов подвески. Рассчитывали, что четырехмоторный ТБ-3 сможет доставлять две ПСН-1.
«План-торпеду» построили сначала в пилотируемом варианте, без дистанционного управления. Ее испытывали, буксируя за самолетами Р-6 и Р-5. Затем в июле-августе 1936 г. аппарат сбрасывали с ТБ-3 2-й тбаб. К концу!937 г. осуществили 31 пуск ПСН-1, в том числе два – с радиоуправлением. В начале 1938 г. эту работу приостановили, но начали проектировать более совершенную модель – ПСН-2. Ее носителем по первоначальному замыслу тоже должен был являться ТБ-З, но впоследствии сочли, что выгоднее более быстроходный ДБ-3.
Еще более экзотическими выглядели аппараты ЗАМ («защитная авиационная мина») и ПБМ («планирующая бомба-мина») конструкции инженера А.Е. Майзеля. Трудно даже подобрать лля них подходящий термин. С. Резниченко в своей монографии классифицирует эту штуковину как «воздушную инерционно-ротационную планирующую торпеду». Это не крылатая ракета (хотя с крыльями и оперением), не самолет-снаряд (у него нет вообще никакого двигателя), но и не планер, поскольку имеется пропеллер. А вращал пропеллер ротор-маховик, предварительно раскрученный до 18 000 об/мин – по тем временам очень много. Он же, являясь гироскопом, обеспечивал устойчивость аппарата на курсе. Сам Майзель называл свое детище «прибором». Майзелевскому детишу уделяли очень большое внимание. В марте 1931 г. начальник ВВС П.И. Баранов докладывал Совнаркому, что «изобретение тов. Майзеля имеет выдающееся значение для Воздушного флота».
Отсутствие двигателя и системы управления позволяло сделать аппарат очень легким. На боевую часть приходилось у ЗАМ болеедвух третей общего веса.
Существовало много его разновидностей. Аппарат мог нести взрывчатку, зажигательные средства или отравляющие вещества. Головная часть, которую в будущем хотели сделать сменной, могла быть фугасной „осколочной или осветительной. У варианта ЗАМ-УСП («увеличенной сферы поражения») на корпусе крепились батареи «мортирок»- гранатометов. Он теоретически предназначался для уничтожения большой группы самолетов противника или аэ ростатов заграждения. А чтобы сбить дирижабль, намеревались подрывать начиненный взрывчаткой ротор. При этом создавалась плоскость из разлетающихся радиально осколков. Вот только надо было подгадать так, чтобы в этой плоскости дирижабль как раз и оказался. Задача усложнялась полным отсутствием у аппарата какой-либо системы управления. Майзель считал простоту и дешевизну главными достоинствами своего изобретения и категорически отказывался от радиоуправления. Планер «прибора» планировали собирать из частей, изготовленных разными заводами, на конвейере, обеспечивая идентичность изготовленных экземпляров.
ЗАМ (или ПБМ) крепился под крылом самолета-носителя. Незадолго перед пуском от ветряка, установленного на носителе, через повышающий редуктор раскручивали ротор. Затем самолет прицеливался в нуж ном направлении и отцеплял «прибор». Далее он следовал самостоятельно по прямой. Тяги для горизонтального полета не хватало, поэтому аппарат шел со снижением. Разница между легким ЗАМ и тяжелым ПБМ фактически сводилась к траектории движения- более или менее пологой; соответственно менялся и радиус действия. Аппаратами ЗАМ намеревались стрелять по воздушным целям, ПБМ – по наземным. Для первых дальность составляла 500 – 1000 м, а для вторых определялась высотой сброса. При высоте пуска 2000 – 2300 м ПБМ мог пролететь ! 2 – 13 км.
